Похоже, Тиш тоже улыбалась ей. Поблизости не было ни одного Верховного Чародея. Наверное, кто-нибудь из Нартила послал ей вслед этот волшебный меч или даже чародей, пребывающий сейчас где-нибудь в Аталгарде. Но кто бы ни послал этот зачарованный клинок, похоже, им никто не управлял. Ее магическое зрение не приметило ни одного разумного существа.

Чувствуя, что следует поблагодарить обеих богинь, Эл так и сделала, а затем поднялась с колен и продолжила свой путь. Пожалуй, стоит найти укромное местечко и хорошенько помолиться Мистре.

Задумчиво сплюнув в темноту ночи, Отглар заворчал от нахлынувшего нетерпения и поднялся на ноги, встряхивая их, чтобы хоть немного размяться. Эти чародеи совсем посходили с ума: ну кто в Аталантаре осмелится напасть на отряд в четыре тысячи мечей? Особенно здесь, на этих забытых богами задворках королевства, далеко от Хастарла и постов, что ниже по течению реки.

Покачав головой, Отглар подошел к краю каменного утеса и посмотрел вниз. В долине мерцала дюжина лагерных костров. Как угнетающе знакомо они выглядели! Солдат почесал бок, опять сплюнул в ночь и прислонил алебарду к дереву.

Его взгляд уперся в заросли внизу, когда кто-то сзади ударил алебардой ему по уху. Голова Отглара дернулась набок, и он, не издав ни единого звука, полетел в ночь.

Пока тело дозорного падало вниз, тонкая рука осторожно вернула алебарду на место. Завернувшись в темный плащ, хозяйка руки внимательно рассмотрела тот самый вид, который до этого не произвел никакого впечатления на Отглара. С помощью магического зрения Элмара увидела только три точки, излучающие голубоватый свет, – скорее всего заговоренные кинжалы или кольца. Рядом никого не было, ничто не шевелилось и не двигалось.

Хорошо. Сосчитав лагерные костры, Эл молча вздохнула. Чтобы начать войну против эльфов, стражников было достаточно, и тогда, возможно, погибнут и Аталантар, и Высокий Лес. Пора действовать… а это означало, что пришло время использовать одну из самых могущественных и длинных молитв, известных ей.

Осторожно пробираясь на четвереньках среди кустов, Элмара нашла неподалеку небольшую ложбинку, неприметную для того, кто будет обходить посты. Девушка опустилась на колени, разделась и, сложив все металлическое в мешок, оставила его далеко позади себя. Обратившись лицом к лагерным кострам, она прошептала молитву Мистре и, расставив для устойчивости голые ноги, начала колдовать.

Взяв свой самый нелюбимый кинжал, Элмара до крови уколола ладони обеих рук. Держа кинжал перед собой, она сжала его кровоточащими ладонями, подняв их к лицу.

Когда Эл бормотала заклинание, она чувствовала, как с локтей капает кровь и сила уходит из нее, будто ее забирает магия.

Дрожа от слабости, Элмара подняла кинжал высоко вверх. Он засверкал в лунном свете. Девушка увидела, как он потемнел и начал крошиться. Когда кинжал рассыпался на ржавые осколки, она отряхнула руки и, довольная, опустилась на землю. До рассвета любой металлический предмет между ней и этим лесом будет рассыпаться в бесполезную ржавую пыль. Может, это заставит Верховных Чародеев призадуматься. Если они решат, что причиной тому эльфийская магия, то, возможно, передумают нападать на Высокий Лес.

Сжав кулаки, Элмара подняла взгляд к ночному светилу и зашептала другую молитву Мистре. Она просила исцелить ее порезанные руки. На эту магию ушло совсем немного времени, но девушка почти окоченела от усталости. Она обернулась к своему мешку. Надо хотя бы накинуть плащ и надеть сапоги, а затем лучше уйти отсюда, пока…

– Ох-хо! Кто это тут у нас?

Голос был грубый, но восхищенный и раздался где-то совсем рядом.

– Ага, – захихикал он, а его хозяин, вынырнув из ночной темноты, крепко схватил Эл за руку, – теперь ясно, почему Отглар не очень-то торопился с донесением… иди-ка сюда, красотка, и подари мне поцелуй.

Элмара почувствовала, как руки заключают ее в объятия. Невидимые губы, что целовали ее, окаймляла жесткая щетина, но когда девушка снова смогла дышать, она не стала вырываться. Любой ценой надо сделать так, чтобы солдат не поднял тревогу.

– О да, – застонала она совсем так же, как делала та девушка в Хастарле когда-то давным-давно. – Он сейчас спит, покинув меня здесь совсем одну…

– Хо-хо! – снова загоготал наемник. – Похоже, что боги и вправду милостивы ко мне сегодня! – Он крепко сжал ее в объятиях.

Справившись с нахлынувшим отвращением, Эл забормотала, содрогаясь от жуткого запаха эля, разившего от солдата:

– Целуй же меня, целуй, о господин!

Тем временем ее рука шарила по его широкой спине, пока наконец не нашла то, что искала: кинжал в ножнах на поясе. Элмара вытащила кинжал и, впившись в губы солдата, со всей силы ударила его в голову.

Наемник удивленно вскрикнул и тяжело повалился в низкий кустарник. Рукоять кинжала была влажной и липкой. Поборов подступивший приступ тошноты, Элмара отбросила оружие. Перекатить бесчувственного мужчину к краю скалы было делом не из легких. Девушка вспотела, хотя была совсем обнажена.

– Нам было хорошо вместе, – страстно прошептала она ему в ухо и столкнула вниз.

К тому времени когда Элмара услышала, как тело катится по склону, с шумом ломая ветви деревьев и кустов, ее плащ был уже на ней.

Натянув сапоги, Эл осторожно прошла на мягкий мох и потопала, чтобы они хорошо наделись. Затем она скользнула в темноту, надеясь, что больше не попадется никакой дозорный. Конечно, у нее найдется еще парочка заклинаний, но вот сил, чтобы выстоять и пустить их в ход, у нее совсем не осталось. Элмара не рискнула отправиться в Высокий Лес через военный лагерь: эльфийские дозорные могли убить ее прежде, чем разберутся, кто она такая, даже если ей и удастся каким-то чудом миновать всех наемников.

Нет, самое лучшее – вернуться к тому месту, куда ее перенесла богиня, к маленькому озерцу далеко на западе отсюда, и там поискать Браэра…

Спотыкаясь от усталости, Элмара медленно побрела в ночь, задавая себе вопрос, как далеко она зашла бы с этим солдатом, если бы не сумела выпутаться… Интересно было бы посмотреть…

Подходил к концу второй день, а Элмара все еще была слаба, как новорожденный котенок. Она дважды упала на лестнице и повредила руку. Но в конце концов, шипя от боли, кое-как забралась на сеновал. Сейчас рука почти зажила, но исцеляющая молитва оставила ей сильную головную боль и внутреннее опустошение, от которого подкатывала тошнота. Долгое время Эл лежала в полузабытье-полудреме.

Она была не в состоянии даже пошевелиться.

– Мистра, присмотри за мной, – пробормотала она и снова провалилась в сон.

– Боги милосердные!

Проникнутый благоговением голос разбудил Элма-ру. Она резко обернулась.

Совсем близко, не отрываясь, изумленно смотрела на нее бородатая голова. Крестьянин держал в поднятой руке стеклянный фонарь. Увидев выражение его лица, Эл постаралась сдержать смех: она представила, какое лицо было бы у нее, если у себя на сеновале она вдруг наткнулась на девушку, всю одежду которой составляли лишь плащ да сапоги. А у него здесь ничего, подумала ни с того ни с сего.

Не в силах справиться с собой, Элмара не выдержала и захихикала. Крестьянин вытер рукой рот и, обнаружив, что тот открыт, закрыл его, затем прочистил горло со звуком, напомнившим блеяние овец на лугу над Хелдоном. У Эл начался новой приступ смеха.

Эта безудержная радость была для крестьянина такой же пугающей, как и ее появление здесь. Он заморгал и сказал:

– Уф… э-э… гм. Э-э… добрый вечер… э-э… красавица.

– Счастья этому дому и всем, кто в нем, – ответила Элмара, как принято отвечать в таких случаях, и повернулась на другой бок, оказавшись лицом к своему собеседнику. Краска залила бородатое лицо. Крестьянин отвел взгляд и поспешно спустился по лестнице.

Ах да, эти. Элмара завернулась в плащ и, привстав на одно колено, заглянула вниз через край сеновала. Крестьянин смотрел вверх с таким видом, словно ждал, что незнакомка обратится в лесную кошку и прыгнет на него. Он схватил вилы и теперь неуверенно размахивал ими.