Эльминстер закричал, и закричал снова, но больше не услышал ничего, кроме тысяч разных Аластрарров.

– Вы бросили бы вызов могуществу эльфов? Это едва ли… благоразумно, милорд. – Эльфийское лицо, цвета луны под шлемом с драконом оставалось невозмутимым, но тон был резкий, язвительный и предостерегающий.

– А почему бы и нет? – сердито буркнул человек в позолоченных доспехах, и глаза его блеснули под поднятым забралом шлема, украшенного головой льва, его рука в латной рукавице стиснула рукоять меча, который был подлиннее, чем у стоявшего напротив. – Эльфы остановят меня?

Видение двух закованных в латы военачальников, стоящих лицом к лицу на этой продуваемой всеми ветрами вершине горы, исчезло, и Эльминстер застонал. Он устал. Одна сцена сменялась другой, истощая его потоком чувств. Мозг раскалился, словно в огне. Как, боги милосердные, остаться нормальным наследнику дома Аластрарра?

Или наследник дома Аластрарра остался нормальным?

А потом начался ласковый шепот. Эл даже подумал, что это еще один из множества легких разговоров, который принесет ему видение нежных эльфийских дев.

– Позови меня.

Кто это еще? Эл шлепнул себя по лицу. Точнее, попытался это сделать, чтобы вернуться в Фэйрун и в действительность, в которой были хобгоблины, таинственные преследователи, маги и прочие опасности.

– Позови меня, воспользуйся мной.

Молодой принц-маг чуть не засмеялся; вкрадчивый шепот напомнил ему об одной весьма пышной леди, которую однажды вечером он сопровождал в Хастарл; чарующий голос – единственное, что у нее оставалось от былой красоты. Она примерно так же шептала, стоя возле его порога.

– Позови меня, воспользуйся мной. Почувствуй мою силу.

Откуда шел этот голос?

А потом стало горячо и что-то задергалось над его глазами, Эл неуверенно пощупал это место пальцами. Самоцвет пульсировал…

– Позови меня.

Голос доносился из камня.

– Мистра? – громко позвал Эльминстер, ожидая указаний. И ничего не услышал в ответ. Было только все то же тепло. Поговорить с ним не запрещается… кажется. Он откашлялся.

– Позови меня.

– А как?

И словно в ответ на его сердитый вопрос в воображении Эла развернулось новое видение. Самоцвет изобиловал силами. В нем хранилось волшебство. Другое служило для того, чтобы переменять облик. Третье уменьшало вес тела до едва различимого. Еще одно помогало видеть в темноте, и многое другое.

Воображение увело Эльминстера, вело через сцены, созданные самоцветом, чтобы показать, как меняли облик наследники Аластрарра, уклоняясь от противника. Одни просто меняли лицо и рост, другие обольщали и подслушивали. Третьи принимали образ какого-нибудь животного, чтобы скрыться от врага, вооруженного клинком для убийства эльфийских наследников: какой интерес зарубить трясущегося от страха зайца или любопытного кота? Элу было показано, как совершаются такие превращения, заодно он увидел, и как могло быть уничтожено волшебство, независимо от желания самого мага.

Вот и ладно. Теперь он узнал, как изменить облик, вызвав силы драгоценного камня. Но зачем ему это знание?

И тут он внезапно увидел Юмбрила Аластрарра, который стоял в глубокой тени под большим деревом и улыбался ему. Лицо эльфа пошло волнами и стало лицом Эльминстера, потом снова задрожало и опять стало лицом с изумрудными глазами, которые имели все наследники Аластрарра. Видение снова изменилось, теперь оно показывало Элу довольно знакомую фигуру долговязого юноши с орлиным носом, с темными, цвета воронова крыла, волосами и голубыми глазами. Обнаженный молодой человек, тело которого превращалось в эльфийское, стройное, безволосое, гладкое. И с таким же, как у эльфа, лицом. Наверное, самоцвет хотел, чтобы Эл изменил свой внешний вид.

Вздохнув про себя, Эльминстер воззвал к камню, чтобы приобрести сходство с Юмбрилом. Очень странное и очень сильное ощущение охватило его: он был Юмбрилом в надеждах, воспоминаниях, но… Аталантарец взглянул на свои руки – довольно побитые руки человека, который еще недавно трудно жил и тяжело сражался. Тогда молодой маг мысленно пожелал, чтобы они стали длинными, тонкими и хрупкими, как та светло-голубая, безволосая рука, что в предсмертный миг с таким усилием коснулась его щеки.

И руки начали истончаться, вытягиваться… они стали слабыми, тонкими и почти голубыми. Он попробовал пошевелить ими, руки покалывало.

Эл глубоко и прерывисто вздохнул, прочно воссоздал в уме лицо Юмбрила и пожелал, чтобы изменилось все остальное. Колкие мурашки медленно поползли по телу, по спине и позвоночнику. Он непроизвольно вздрогнул и даже фыркнул от отвращения. Видения исчезли, и он, моргая, оглянулся на неизменно терпеливые и не такое видевшие огромные многовековые деревья.

Эл оглядел себя. Его одежда теперь висела на нем; он стал ниже ростом и несоизмеримо изящнее, тоньше, Теперь он был Юмбрилом Аластрарром.

Это, пожалуй, даже полезно. А если он теперь способен еще и на перемещение с помощью мысли или у самоцвета припасено какое-нибудь заклинание, вроде зова родных мест, то, может, получится перенестись прямо в Кормантор? Он опять окунулся в вихрь воспоминаний в поисках чего-нибудь подходящего.

Поиск нужной магии напоминал метания по полю битвы среди взлетающих мечей, в самой гуще сражающихся в поисках единственного знакомого лица. Нет, кажется, такого лица там не было. Сознание Эла снова вернулось к уже надоевшим деревьям. Он резко повернулся, одежда взметнулась вслед за ним, и это напомнило ему о седельной сумке.

Оглядываясь вокруг, он вдруг спохватился, что оставил ее в той лощине, где было полно папоротников, но еще больше хобгоблинов. Эл с досадой развел руками и пошел на юго-восток. Если рукхи не растрясут сумку и не раскидают ее содержимое, то позже, возможно, он сумеет найти ее с помощью заклинаний. Хотя он не был уверен, что время заняться сумкой появится в этом году, а может быть, даже в следующем. Молодой человек пожал плечами: если это тоже входило в служение Мистре – ну что ж, другим доставалось и покрепче.

По крайней мере, теперь у него было преимущество – в облике эльфа ему будет легче проникнуть в Кормантор.

Эльминстер потянул носом; на эльфийский нюх нос воспринимал и замечал намного больше ароматов, чем раньше. Хм. О таких вещах лучше думать на ходу. Он пробирался среди деревьев, изредка касаясь самоцвета на лбу, чтобы убедиться, что никакие ветки не повредили драгоценного камня и ничто не ослабило его могущества.

При этих прикосновениях кийра заодно заставила его осознать две вещи. Во-первых, только хвастуны открыто демонстрируют камень мудрости дома. Обращаться к камню нужно скрытно. Во-вторых, сейчас, когда он принял облик эльфа, память драгоценного камня всегда была к его услугам и больше не подавляла.

Сначала он спрятал кийру, но потом мысленно вернулся к ней. Камень играл яркими огнями и всеми оттенками цвета живой магической памяти. На этот раз видения текли довольно ленивым потоком, Эльминстер пробирался сквозь них, отбрасывая лишнее и отыскивая то, что ему сейчас было нужно. Он искал в памяти самые последние сведения о Корманторе, и вот теперь впервые увидел высокие шпили, волнистые балконы домов (а каждый дом располагался в самом центре кроны какого-нибудь огромного дерева), увидел декоративные фонари, плавающие в воздухе и свободно перемещающиеся по всему городу, мосты, перекинутые от дерева к дереву один над другим. Кстати сказать, ни у одного из мостов не было перил: придется потратить некоторое время, прежде чем Эл научится свободно пользоваться такими смелыми сооружениями.