– И кто же это? – твердо потребовал лорд Юникорн.

– Сиринши, – с легким раздражением в голосе ответил Эйринспейр. – И если мы не можем доверять ей, лорды, то кому в Корманторе можно доверять?

Из дальнейшего спора Эльминстеру стало ясно, что лорд Эйринспейр намерен как можно меньше говорить о принимаемых мерах и приготовлениях. Зато он хочет собрать отовсюду магов и воинов под командование избранного. Он не собирался выбирать его из тех домов, о нелояльности которых знал. И, конечно, не желал, что бы то ни было сообщать о настоящем местонахождении коронеля и Сиринши.

Эл даже не думал о том, чтобы перенестись и заглянуть в Хранилище Мудрости: оно было слишком глубоко под землей… Да он и не знал, где оно находится.

Почувствовав внезапное раздражение, он выскочил из комнаты, промчался по дворцу, как нацеленная на противника стрела, и повернул на север, прочь из города. Ему опять нужна была тишина деревьев, чтобы поплавать и подумать. Вероятно, пора прекратить совать свой нос в жизнь эльфов всего города и собирать сведения. Например, он действительно не знал, откуда большинство эльфов берет монеты на все эти вещи, для…

Что-то двигалось там, внизу, между деревьями. Что-то, что показалось ему знакомым и вызывало неприятное ощущение.

Эл медленно снизился, подплывая к предмету с другой стороны, чтобы получше его рассмотреть. Он оказался в том месте леса, куда обычно не заглядывали патрули. Оно находилось на краю небольшого извилистого оврага, заросшего ежевикой.

Предмет, на который он смотрел, был весь исцарапан колючками ежевики, но упорно полз, еле передвигая руки и ноги, точнее, одну руку, поскольку другая была загнута назад замороженным когтем. Ползущее и что-то бормочущее существо вместо руки опиралось на запястье. Острые палки, камни, колючки давно порвали это запястье, так же как, впрочем, и остальное тело. За существом тянулся кровавый след. Скоро кто-нибудь прожорливый может почуять его или наткнуться случайно.

Эл снижался, пока не ткнулся носом в грязь, а потом заглянул сквозь спутанные голубые локоны в измученные, залитые слезами синие глаза красавицы-ардаванши: леди Симрустар Аугламир.

Громкий, словно сразу ударили по струнам многих арф, нежный и волшебно усиленный голос леди герольда разнесся над зеркально-гладким полом огромной дворцовой Палаты Суда:

– Лорд Халадавар; лорд Урддаск; лорд Малгат.

Среди придворных началось некоторое движение; сразу возник шумок, но тут же сменился взволнованной тишиной.

В зал вошли три старых эльфа-лорда в своих самых лучших одеждах, подобающих их сану. Точнее сказать, они шли по воздуху. Их слуги отстали и присоединились к арматорам, что стояли у дверей палаты. В повисшей напряженной тишине три главы своих домов шествовали по длинному, открытому залу к водоему. За ними следом тянулся шорох, поскольку по мере их продвижения стоявшие по обеим сторонам придворные переходили с места на место, чтобы лучше видеть происходящее. Среди этой волны движений одна невысокая, тоненькая, похожая на детскую фигурка скрылась за гобеленом, скрывавшим тайный выход, и выскользнула из комнаты.

Над пылающим круглым Водоемом Памяти плавал трон коронеля, и на нем в сверкающих белых одеждах непринужденно сидел престарелый лорд Элтаргрим.

– Добро пожаловать, подходите, – хоть и официально, но приветливо сказал он. – О чем вы хотите говорить здесь, перед всем Кормантором?

Лорд Халадавар простер руки:

– Мы хотим говорить о вашем плане Открытия. У нас есть некоторые сомнения по этому делу.

– Прямо сказано, продолжайте в том же духе, – сдержанно разрешил Элтаргрим.

Все три лорда как один развязали пояса своих одежд. Молнии потрескивали на рукоятях объявившихся боевых мечей. Придворные дружно ахнули от ужаса при столь вопиющем нарушении этикета. Не стоило говорить об опасности, которую представляли бы такие мечи, будь они подняты в густой толпе палаты, пусть даже плотно перекрытой заклинаниями.

Со своих мест у дверей двинулись мрачные арматоры, но коронель взмахом руки отослал их обратно. Потом он поднял руку ладонью вверх, призывая к тишине. Когда шум стих, он указал на водоем, мерцающий тревожными огнями, и спокойно сказал:

– Мы уже знали, что вы вооружены, и допускаем, что таким образом вы просто хотели подчеркнуть серьезность вашего решения.

– Совершенно верно, высокочтимый лорд, – ответил Халадавар, а потом добавил тоном, уже не вызывавшим сомнений: – Я рад, что вы это так себе представляете.

– Хотела бы я тоже так думать, – пробормотала Сиринши, незаметно притаившаяся высоко под потолком. Волшебница повозилась, устраиваясь поудобнее, и нацелила на троицу аристократов Посох Раскола. – Теперь, когда вы позволили себе этот жест, можете вести себя как вам заблагорассудится, – бормотала она, как будто они все еще были детьми, а она их наставницей. – Кормантор отблагодарит вас за это.

С этими словами она убедилась, что все нацеленные вниз волшебные палочки находятся на своих местах и только ждут ее прикосновения, чтобы показать, насколько плохи с ними шутки.

– Да поможет Коллерон, чтобы не пришлось ими воспользоваться, – прошептала волшебница и перенесла все свое внимание на события внизу.

Не ожидая опасности сверху, трое лордов выстроились в линию лицом к Водоему Памяти, и глава дома Урддаска осмелился говорить один.

– Высокочтимый лорд, – отрывисто, почти грубо начал он, – у меня не бойкий язык, я вообще не люблю сладких речей. Я всегда говорю коротко и прямо. Прошу не принимать за оскорбление то, что я скажу, но считаю, что вы имеете право это знать. Если вы отвергнете наши опасения без переговоров, то нам придется пустить в ход эти мечи. Я говорю об этом с прискорбием и молюсь о том, чтобы оружие не понадобилось. Но клянусь, мы будем услышаны! Мы подвели бы Кормантор, если бы молчали сейчас.

– Я вас выслушаю, – спокойно пообещал коронель, – я здесь именно для этого. Говорите.

Лорд Урддаск посмотрел на третьего лорда. У лорда Малгата был хорошо подвешен язык, он слыл безукоризненным – кто-нибудь даже употребил бы слово «ловким» – оратором. Сейчас же, зная, что взоры всех присутствующих обращены только на него, он не мог отказать себе покрасоваться.

– Высочайший, – зажурчал он, – мы боимся, что королевство, каким мы его знаем, будет сметено и уничтожено гномами, полукровками и кем-нибудь еще хуже, если им будет дана воля сновать взад и вперед по Кормантору. Они будут губить деревья и оттеснять нас. О, я слышал, что, по вашему замыслу, всех нас, лордов, заставят управлять лесом, устанавливая декретом, какое дерево можно трогать, а какое должно остаться. Но, лорд Элтаргрим, подумайте сами: когда дерево срублено, то дело сделано. Никакое заламывание рук, никакие извинения за ошибку не восстановят его. Учтите, сколько мудрости наших лучших магов, сколько их энергии было потрачено за прошедшие двенадцать зим на то, чтобы заставить деревья расти из пней. А сколько сил ушло на поддержание жизнестойкости других деревьев? Это восполняющее волшебство не понадобилось бы, если бы мы просто не пускали людей. Немного ранее вы говорили, что людская лень будет гарантией того, что большинство из них не доставит нам неприятностей. Возможно, так оно и есть, но мы видим и совсем другой сорт людей – беспокойных проходимцев, не столько исследующих, сколько выслеживающих и уничтожающих все ради власти. Мы видим таких, и слишком часто. Мы знаем также, что люди алчны, как… почти как карлики. А теперь вы хотите пустить и тех и других в самое сердце Кормантора. Люди будут валить деревья, а карлики будут еще больше все запутывать и нарочно создавать беспорядок, чтобы им было чем разжигать огонь своих кузниц.