Лунки тихо вспыхнули в ожидании своих самоцветов, но Делмут Экорн стал плавно опускаться среди созвездий, которые он составил из драгоценных камней.
– Да, то, что я должен сделать. Я просто обязан уничтожить этого человека. Если мы все оставим как есть, то вскоре их будут здесь тысячи. Толпы людей будут путаться у нас под ногами. Они станут угрожать нам всякий раз, как мы соберемся выйти из дома. Они полностью ограбят нас, настолько быстро, насколько они это умеют! – Его башмаки коснулись матово-черного мраморного пола, – А если люди смогут достать до звезд, – взревел он, показывая на свои небеса в миниатюре, – то мы быстро обнаружим, что одна-две из них уже пропали!
Делмут пристально посмотрел наверх, на мерцающие точки света, и они послушно погасли. Он вручил Тэглину свои перчатки с длинными металлическими наперстками, похожими на выпущенные когти огромного гибкого кота из джунглей, и добавил, все еще сердито:
– Да, наш величественный и могучий коронель сошел с ума, но ни один из нас пока не готов подняться против него. Ну, так я сделаю первый шаг, раз у других корманторцев не хватает духу. Осквернитель, которого он допустил в самое сердце нашего прекрасного Кормантора, должен быть уничтожен.
С каменным лицом он вышел из комнаты, толчком распахнув обе створки дверей. Двери громыхнули, разлетелись и долго дрожали, оставаясь у стен, в которые они врезались. Делмут Экорн, даже не услышав из грохота, решительно шагал дальше.
Несколько мгновений спустя он уже несся по высокому, опоясанному маленькими балкончиками переднему залу, и его самый лучший магический меч вепря пылал зеленым огнем в его руке. Над перилами лестницы наклонился его дядя Нелдор и крикнул:
– Клянусь невидимой бородой Коллерона, что это с тобой? К охоте даже не призывали, да и утро еще!
– Я не собираюсь на охоту, дядя, – ответил Делмут, даже не остановившись, чтобы взглянуть на него. – Я иду очистить королевство от человека.
– Которого наш коронель посвятил в арматоры? Какое обвинение ты сможешь предъявить ему? Дуэль должна быть официально объявлена. Таков закон!
Делмут остановился перед высокими дверями, чтобы дать время спохватившемуся слуге распахнуть перед ним створки, и оглянулся:
– Я намерен уничтожить хищника и паразита, а не личность с какими-то правами, и потому не собираюсь обходиться с ним как с одним из нас, что бы ни говорил коронель.
Он подбросил в воздух свой меч, поймал его и ринулся за дверь. Как раз перед тем как только створки захлопнулись за ним, Нелдор увидел, как племянник, размахивая мечом, прорубается сквозь грибной сад, прокладывая самый короткий путь к боярышниковым воротам.
– Ты совершаешь ошибку, парень, – печально произнес Нелдор, – и тянешь за собой наш дом, – но в переднем зале замка Экорна уже не было никого, кто мог бы его услышать. Только слуга на последнее замечание поднял вверх свое побледневшее лицо.
Но вместо обычного отрывистого приказа старейшина дома Экорна только беспомощно развел руками.
Эльф в черных кожаных доспехах от восторга закрутил в воздухе шальное сальто и рухнул вниз сквозь завесу вечно-ползучей листвы. На лету он метнул меч в ствол дерева с голубыми листьями. Удар был сильный и аккуратно рассек кочевую листву надвое.
Разрезанные листья еще падали, трепеща, вниз, когда эльф прыгнул сквозь них и опять занес меч с радостным криком:
– Хо-хо! Уж на этот раз кот наверняка очистит голубятню от сонных судейских голубей!
– Тише, Аттар, тебя слышно, наверное, даже на южном море. – Галан Годалфин скрупулезно раскладывал кучки стеклянных бусинок на своем плаще, растянутом на пне от огромного и когда-то тенистого дерева, которое упало еще тогда, когда Кормантор был очень молод. Только он знал, что бусинки были ссудой, выплаченной в счет некоторых темных делишек, которыми занимаются некоторые даже благородные семьи королевства; Галан пытался решить, нельзя при помощи одних эльфийских домов подобрать отмычки к некоторым другом, особо упорствующим.
Ведь если он до наступления темноты не сумеет придумать какую-нибудь хитрость, то может возникнуть необходимость покинуть Торил на всю жизнь, а может, и на две. Или, на крайний случай, нужно найти заклинания для того, чтобы с их помощью совершенно изменить свою внешность, чтобы она обманывала и рассудок, и заклинания?
Паук заполз на плащ, и Галан, увидев это, нахмурился.
– Так что, все в королевстве уже все знают?
– Я не знаю, – сказал Галан, напряженно глядя в глаза паука. Они мгновение разглядывали друг друга, один глаз против тысячи. Потом паук решил, что благоразумие ему тоже не чуждо, и стал улепетывать прочь со всей скоростью, на какую были способны его тонкие ноги. – Просвети меня.
Аттар с удовольствием и глубоко вздохнул:
– Ну, коронель где-то нашел человека, представил его Суду и назвал своим наследником и арматором королевства! Кажется, наш следующий коронель будет человеком!
– Что-что? – Галан замотал головой, словно ему нужно было прийти в себя. – Аттар Нлоссэ, – гаркнул он, встряхивая затянутого в кожу эльфа, как будто тот был большой и безвольной куклой, – будь любезен, расскажи толком! Где, во имя всех богов, коронель смог найти человека? Под кочкой? В своих хранилищах? В сброшенной домашней туфле? – Он надвигался на дрожащего Аттара, а тот все шатался и отступал, пока не уперся спиной в ствол дерева.
Галан, рыча, придвинулся к нему почти вплотную:
– Я занят кое-чем важным, Аттар, а тут ко мне приходишь ты с какими-то невероятными россказнями! Коронель никогда не посмеет посвятить человека в арматоры, даже если кто-нибудь притащит ему сотню человек! У него в королевстве столько достойных эльфов и старых добрых воинов, один к одному, как на подбор. Да они враз насадят человека на свои мечи и вышвырнут его вон!
– Это именно то, что они делают, – восхищенно подхватил Аттар, – прямо сейчас! Если ты поднимешься на свой пень и послушаешь, Гал, – вот так! – то…
– Аттар… не-е-ет!
Галан всего на какое-то мгновение опоздал отпустить руки. Бусинки подпрыгнули, раскатились и разлетелись в разные стороны. Тяжело дыша, высокий одноглазый эльф поймал себя на том, что его руки сомкнулись и замерли на глотке Аттара. Но одетый в кожу эльф глядел скорее укоризненно.
– Ты какой-то эти дни впечатлительный, Гал, – обиженно сказал Аттар. – Простого «я глубоко тебе сочувствую» было бы вполне достаточно.
Галан, наконец, опустил руки. А что толку? Бусинки уже рассыпались, спасти, может быть, удастся всего несколько тех…
Из-под правого сапога Аттара был слышен хруст.
…что остались на плаще, под их ногами. Галан вздохнул, потом глубоко вздохнул и снова вздохнул. Когда он опять заговорил, тон его, хоть и усталый, был уже несколько спокойнее:
– Ты пришел сюда, чтобы рассказать мне, что наш следующий коронель может быть человеком? И это после того, как они тысячелетия убивают нас и забывают, где наши могилы, так? Я полагаю, что «глубоко сочувствую» относится именно к этому?
– Да нет, болван! Никогда человеку не позволят стать коронелем! Скорее королевство разлетится на куски, – возразил Аттар, дернув плечом. – Зато с нашими законами такие бандюги, как ты да я, наконец-то будут держать клинки наготове! – Он весело вскинул меч и опять рассмеялся.
Галан с кислой миной покачал головой:
– Так далеко никогда не зайдет. Такого никогда не будет. Слишком много магов контролируют нас всех. Маги смогут не лестью, так угрозами добиться всеобщей покорности. Нет, конечно, шум будет. Но чтобы развалилось королевство? Из-за одного человека? Ха! – Он отвернулся, попытавшись стряхнуть с себя Аттара, чтобы сойти с пня.
Но Аттар его не отпустил:
– Даже если так, Гал, – заторопился он, понизив голос, что выдавало его волнение, – Даже если так! Говорят, этот человек знает магию, и члены Суда выходят из себя, когда рассказывают о его мастерстве. Что бы с ним ни случилось в итоге – а с ним что-нибудь случится, молодые воины позаботятся, – это будет самый подходящий случай, чтобы порушить странные взгляды старой стражи на то, что делать и чего не делать в Корманторе! А заодно и рассчитаться по счетам со Старимами и Экорнами, если нас не затопчут другие дома, желающие того же самого! Кому ты задолжал больше всего денег? А кого могут затоптать в лесную грязь, теперь уже навсегда?
