– Итак, старая блудница, торгуешь своей верностью королевству ради каких-то заклинаний, которые знает человек! Интересно, зачем ты помогала ему?

Сиринши повернула голову в сторону говорящего, бессознательно прикрыв грудь руками. Она знала этот холодный голос, но откуда он сейчас исходил?

– Кормантор знает, как обходиться с предателями! – проревел голос, и стрела черной как вороново крыло магии пронеслась по комнате.

Но, долетев, она беззвучно испарилась в пламени Мистры. А заодно из рук изумленного мага Высокого Суда исчезли все магические силы. Сам Илимитар с изумлением глядел на резко помолодевшую волшебницу.

В ответ она невесело взглянула и обратилась к нему, употребив самое любимое старое ласкательное прозвище:

– Ах, вот как, Лайми, значит, ты вырос из моих учеников. Любви к Кормантору ты учился у меня. А теперь ты готов убить меня?

– Не старайся запутать меня словами, ведьма! – рявкнул Илимитар, угрожающе подняв жезл. Темное пламя коснулось каменного пола палаты, но пропало. А Сиринши повернулась, встала лицом к лицу с ним и простерла руки, чтобы показать, что она обезоружена и беззащитна.

И все же эльф без колебаний направил на нее жезл, холодно добавив:

– Молись богам, чтобы они простили тебя, предатель!

С последним словом, сорвавшимся с его губ, из жезла вырвался изумрудный огонь. Сиринши повернулась, чтобы отпрыгнуть в сторону, и споткнулась – слишком много времени прошло с тех пор, как ее тело так же молниеносно повиновалось ей! Она растянулась на потертых каменных плитах, и смерть пронеслась над головой мимо.

Тогда бывший ученик нацелил жезл ниже, но волшебница уже прошептала нужные слова, и его ярость пропала, расплескавшись по невидимому щиту.

Значит, магическая мантия сохранилась и опять прикрывала ее. Теперь Сиринши была уверена, что его скипетры не сумеют пробить эту защиту. Пока можно обойтись… Можно заговаривать зубы магу Высокого Суда, которого она когда-то воспитывала.

Да! Пожалуй, Эйринспейр мог бы напасть на нее, но он ведь никогда и не был ей другом. Она ни за что не подумала бы, что на месте врага окажется Илимитар.

Стоя к нему лицом, Олуэваэра поднялась так, чтобы стать выше его плеча. И спросила:

– Как ты нашел меня?

– Эта могила предателей всегда была твоим любимым местечком. Ты и раньше приводила своих учеников, чтобы научить их метать заклинания. Помнишь? – уколол он.

О боги, да, она приводила Илимитара в этот замок Длардрагета дважды. Слезы хлынули при этом воспоминании. Маг Высокого Суда бросил на пол свой жезл и стал плести заклинание, чтобы обрушить на нее крышу.

– Жалеешь теперь о своей глупости, да? Слишком поздно, старая ведьма! Твое предательство не вызывает сомнений, ты должна умереть!

В ответ на последнее леди Эстелда просто покачала головой и спокойно сплела заклинание, пробудившее древние чары: с их помощью Длардрагет когда-то возводил стены этих залов. Заклинание Илимитара врезалось в потолок и разлетелось на мелкие кусочки, превратилось в искры и дождем обрушилось на него самого.

Сиринши отметила про себя, что его защитная мантия слабовата. Ее ученик отшатнулся, закашлялся и проревел:

– От меня не убежишь, Олуэваэра! Теперь для тебя во всем королевстве нет безопасного места!

– По чьему указу? – вскричала она, и опять слезы покатились по щекам. – Ты убил Элтаргрима? Тоже?

– Это «тоже» можно исправить, если человек и ты, с твоим лживым языком, исчезнете. Я выслежу вас везде, куда бы вы ни сбежали! – И тут же пробормотал заклинание.

– У меня нет никакого желания куда-нибудь бежать, Илимитар! – сердито воскликнула Сиринши. – Это королевство – мой дом!

Воздух перед ней взорвался. Из каждого расцветающего огнем шара вырывался луч, чтобы соединиться с другими пламенными сферами. Олуэваэра увернулась, отскочив подальше от одной из них, – от такого пекла ей угрожали водяные волдыри на плечах, – и прошептала слова, которые не только растворят его заклинание, но, исчезая, еще больше укрепят ее мантию.

– Ты защищаешь человека. Ты сохранила ему жизнь и посоветовала ему льстить коронелю, лишь бы выманить рыцарство у старого дурака! Если мы позволим ему жить, он будет далеко не последним из орды алчных и волосатых. Разве ты этого не понимаешь?

– Нет! – выкрикнула Сиринши, перекрикивая треск и рев его следующего заклинания. – Я не могу понять, почему любовь к Кормантору и желание сделать его еще могущественнее обязывают меня убить благородного человека. Человека, который пришел, чтобы исполнить обещание, данное умирающему наследнику, и возвратить кийру старейшему дому, Илимитар! Почему я должна выбирать – погибнуть от твоей руки или самой убить тебя, мага, в котором я пробудила волшебное мастерство и гордилась этим шесть веков!

– Ты всегда умела опутывать эльфов умными словами, ведьма! – опять крикнул он и начал колдовать снова. Сиринши обнаружила, что она опять куда-то плывет.

– Зачем? – всхлипнула она. – Зачем ты заставляешь меня делать такой выбор?

Ее щит дрожал: фиолетовые молнии колдовской силы противника высасывали из него жизнь.

Перекрывая оглушительный грохот ломающихся под ногами каменных панелей, эльф гаркнул:

– Твое волшебство развращено мечтами коронеля! Как ты не можешь осознать, что безопасность королевства должна быть важнее всего остального?

Сиринши стиснула зубы и метнула собственные молнии; под их ударами его мантия сразу запылала. Олуэваэра увидела, как он задрожал.

– А как ты не понимаешь? – крикнула она в ответ. – Этот человек и есть безопасность нашего государства, если только мы позволим ему быть арматором, как этого хочет коронель?

– Чушь! – насмешливо отплюнулся Илимитар. – Коронель так же протух, как и ты! Вы с ним оба опозорили доброе имя нашего Суда и подорвали то доверие, которое питал к вам наш народ!

Палата вокруг него грохотала: его последнее заклинание когтями терзало каждый дюйм мантии волшебницы и не могло ее прорвать.

– Илимитар, – печально спросила Сиринши, – ты сошел с ума?

В палате внезапно наступила тишина. Вокруг их ног клубился дым, а эльф смотрел на свою бывшую наставницу с подлинным изумлением.

– Нет, – сказал он, наконец, почти спокойным голосом, – но я думаю, что сойду с ума на долгие годы, если буду дальше бездействовать и наблюдать, как вы с коронелем с ловкостью и хитростью старых щук приближаете конец Кормантора. Человек и такие, как он, будут жить в нашем королевстве, среди нас, с нашими девами и в конце концов сокрушат нас, не оставив от Кормантора мокрого места. Вообще ничего, чем можно гордиться! Что они тебе предложили? Заклинания, которых ты больше нигде не сумеешь найти? Управление королевством? Или вот это, возвращенную молодость?

– Лайми, – от всего сердца сказала она, – это тело, что ты видишь, – не моих рук дело. И как раз когда ты нашел меня здесь, я только-только сама с ним познакомилась. Я не знаю, как оно изменилось, – это может быть какая-то шутка Длардрагета, кто его знает, – и уверена, что молодой аталантарец не давал мне его и не обещал дать. Он даже не знает об этом!

Илимитар с горечью отмахнулся:

– Слова… всего только слова. Твое самое острое оружие. Они на меня больше не действуют, ведьма! – Он задыхался, стоя прямо перед ней. – А вот это тебе знакомо? – спросил он, роясь в мешочке, что висел у него на поясе. Он что-то вытащил. – Это из Хранилища Мудрости, – добавил он насмешливо. – Ты должна это знать!

– Сверхмантия Халгондаса, – тихо ахнула Сиринши, и лицо ее побледнело.

– Испугалась, да? – Торжествующий блеск снова появился в его глазах. – И никто не может мне помешать воспользоваться ею! И тогда, старая ведьма, ты – моя!

– Почему это?

– Наши мантии сольются и станут одним целым. Ты не только не сможешь отражать мои заклинания, но и убежать не сможешь. А если даже решишься скрыться, то и меня потянешь за собой! – Он засмеялся высоким диким смехом, и тогда Сиринши поняла, что он действительно безумен. Она должна убить его прямо здесь и сейчас, иначе сама погибнет.