Дивим Слорм, не до конца понимая, что произошло, все еще одержимый эйфорией боя, крикнул своему родичу:

— Элрик, давай поспешим в гости к великану!

Но Мунглам, подошедший взглянуть на мертвое тело Ракхира, пробормотал:

— Да, виноват во всем Хаос. Я присоединяюсь к тебе и буду мстить Хаосу вместе с тобой, пока, — при этих словах его пробрала дрожь, — твой дьявольский клинок не почтит своим вниманием и меня.

Втроем, плечо к плечу прошли они через открытые ворота замка и тут же оказались в роскошном, безвкусно отделанном зале.

— Мордага, — крикнул Элрик. — Мы пришли совершить предначертанное судьбой! Мы ждем тебя!

Они замерли в нетерпеливом ожидании — и наконец увидели огромную фигуру, появившуюся в дальнем конце зала под огромной аркой.

Рост Мордага в два раза превосходил рост обычного человека, правда, он при таком росте слегка сутулился. У него были длинные черные волосы, ниспадавшие на плечи, а одет он был в темно-синюю блузу, схваченную в талии поясом. На его огромных ногах были простые кожаные сандалии. Его черные глаза смотрели с такой печалью, какую Мунглам прежде видел только в глазах Элрика.

В руке великан держал круглый щит, на котором были видны восемь янтарных стрел Хаоса. Цвет щита был зеленый с серебром, необыкновенно красивый. Другого оружия у великана не было.

— Я знаю пророчество, — сказал он голосом, похожим на вой ветра. — Но я должен попытаться предотвратить его. Возьми этот щит и уходи с миром. Я не хочу умирать.

Элрик испытал что-то вроде сочувствия к печальному Мордаге — ему было знакомо чувство, снедавшее сейчас душу падшего бога.

— В пророчестве говорится о смерти, — тихо сказал он.

— Возьми щит. — Мордага снял щит со своей могучей руки и протянул Элрику. — Возьми щит и хоть раз обмани судьбу.

— Хорошо, — кивнул Элрик.

Тяжело вздохнув, великан положил Щит Хаоса на пол.

— Тысячи лет жил я под гнетом этого пророчества, — сказал он, распрямляя спину. — А теперь, хотя я умру в старости, но умру в мире, и пусть прежде я думал иначе, но теперь, по прошествии всех этих веков, мне кажется, я буду рад смерти.

— Не знаю, умрешь ли ты в мире, лишившись этой защиты, — предупредил его Элрик. — Хаос наступает и поглотит тебя, как он поглотит все, если я не остановлю его. Но, по крайней мере, теперь ты сможешь встретить его во всеоружии своей мудрости.

— Прощай. Я благодарю тебя, — сказал великан. Он повернулся и направился к арке, через которую вошел в зал.

Когда Мордага скрылся из виду, Мунглам бросился за ним, прежде чем Элрик и Дивим Слорм успели его остановить.

Потом они услышали крик, который словно эхом разнесся по вечности, и удар, от которого затрясся зал, а потом звук возвращающихся шагов. И увидели Мунглама с окровавленным мечом в руках.

Элрик, не в силах понять этот поступок, столь несвойственный его другу, уставился на Мунглама, который приближался к ним по залу.

— Это было убийство, — просто сказал Мунглам. — Я признаю это. Я убил его ударом в спину, прежде чем он успел понять, что происходит. Это была хорошая, мгновенная смерть. И он умер, чувствуя себя счастливым. К тому же эта смерть гораздо лучше той, которой могли погибнуть мы от рук его прихлебателей. Да, это было убийство, но, на мой взгляд, убийство необходимое.

— Почему? — Элрик недоумевающим взглядом смотрел на него.

Мунглам с мрачным видом продолжил:

— Он должен был погибнуть, как то предначертала судьба. Мы сейчас — слуги судьбы, и если мы будем изменять ее предначертания хотя бы в самом малом, то тем самым будем препятствовать реализации ее целей. Но кроме того, это убийство стало началом моей собственной мести. Если бы Мордага не окружил себя этой сворой, Ракхир был бы теперь жив.

Элрик покачал головой.

— В смерти Ракхира виноват я, Мунглам. Не нужно было убивать великана за преступление, совершенное моим мечом.

— Кто-то должен был умереть, — гнул свое Мунглам, — А поскольку в пророчестве говорилось о смерти великана, то он и умер. Кого еще я мог здесь убить, Элрик?

Элрик отвернулся.

— Жаль, что ты убил не меня, — вздохнул он. Он посмотрел на лежащий на полу огромный круглый щит с его мерцающими янтарными стрелами и необычной серебристо-зеленой окраской, потом легко поднял его и повесил на руку. Щит закрыл его от подбородка до колен.

— Поторопимся скорее из этого места смерти и страдания. Нашей помощи ждут земли Илмиоры и Вилмира, если только они уже не пали перед лицом Хаоса.

В горах, разделяющих Вздыхающую пустыню и Плачущую пустошь, они узнали о судьбе последних из Молодых королевств. Там они столкнулись с шестью усталыми воинами, ведомыми владыкой Воашуном, отцом Заринии.

— Что случилось? — с тревогой спросил Элрик. — Где Зариния?

— Наш континент пал под напором Хаоса, Элрик. И я не знаю, что с Заринией — бежала ли она, погибла или захвачена в плен.

— И ты не искал ее? — Этот вопрос прозвучал как обвинение.

Старик пожал плечами.

— Сын мой, я видел столько ужасов за последние дни, что потерял способность что-либо чувствовать. Я теперь ищу только одного — быстрой смерти. Дни человека на Земле закончились. Не ходи дальше, Элрик, потому что даже Плачущая пустошь начинает изменяться под этой волной наступающего Хаоса. Это безнадежно.

— Нет, не безнадежно. Мы пока еще живы. Может, жива и Зариния. Тебе ничего не известно о ее судьбе?

— Только слухи — говорят, Джагрин Лерн взял ее на борт главного корабля Хаоса.

— Значит, она может быть в море?

— Нет, эти треклятые корабли могут двигаться как по морю, так и по суше, хотя теперь уже и не отличишь одно от другого. Они-то и напали на Карлаак. А за ними шло огромное войско всадников и пеших воинов. Там теперь все смешалось. Не ходи туда, сын мой. Там тебя не ждет ничего, кроме смерти.

— Посмотрим. У меня наконец появилась защита от Хаоса. К тому же у меня есть мой меч и этот нихрейнский жеребец. — Он повернулся в седле к своим товарищам. — Так что, друзья, вы останетесь здесь с владыкой Воашуном или последуете за мной в самую гущу Хаоса?

— Мы с тобой, Элрик, — тихо сказал Мунглам за себя и Дивима Слорма. — Мы шли с тобой до сего дня, и теперь наши судьбы так или иначе связаны с твоей. Ничего другого нам не остается.

— Хорошо. Прощай, владыка Воашун. Если можешь, отправляйся через Плачущую пустошь в Эшмир и на Неизвестный Восток, откуда родом Мунглам. Сообщи им, что надвигается на них, хотя, вероятно, спасти их уже нельзя.

— Я постараюсь, — устало сказал Воашун. — Надеюсь, успею добраться туда раньше Хаоса.

И тогда Элрик и его товарищи поскакали навстречу ордам Хаоса — три человека против распоясавшихся сил тьмы. Три безрассудно храбрых человека, которые так прилежно следовали по предначертанному им пути, что отступить теперь было просто не в их силах. Последние сцены должны были быть сыграны, а там наступит либо черная ночь, либо спокойный день.

Скоро они увидели и первые признаки наступающего Хаоса — место, где раньше росла сочная зеленая трава, теперь превратилось в желтоватое болото, образованное расплавившимися валунами. И хотя теперь прежние валуны остыли, но остались жидкими и неторопливо плескались. Нихрейнские жеребцы легко перенеслись через это болото, поскольку их копыта отталкивались от поверхности не в земном измерении. Здесь же они впервые увидели, как действует щит Хаоса — желтая жидкость с их приближением возвращалась в прежнюю форму, и на этом месте снова, пусть и ненадолго, появлялась зеленая трава.

Потом они увидели едва бредущее существо, у которого все еще оставалось что-то вроде конечностей и рот, так что оно могло говорить. От этого несчастного они узнали, что Карлаака более не существует, что его сровняли с землей, а на его месте силы Хаоса, как естественные, так и потусторонние, завершив свои разрушительные труды, разбили лагерь. Еще это существо сказало кое-что, особенно заинтересовавшее Элрика. Судя по слухам, Драконий остров Мелнибонэ оставался единственным местом, на которое Хаос не смог распространить свое влияние.