Отождествление культуры и социальных форм сводило на нет моменты преемственности и общечеловеческой ценности в развитии культуры. Справедливости ради надо отметить, что сам Богданов никогда не доходил в этом вопросе до экстремистских выводов. Однако такие выводы делали, используя его концепцию, многие «борцы за новую культуру», призывавшие «сбросить Пушкина с корабля современности». Богданов выступал против такого откровенного нигилизма, принявшего после 1917 г. характер широкого поветрия. Он доказывал необходимость приобщения к культурному наследию. Но связь с культурой «уходящих классов» и для Богданова была приемлема лишь в весьма ослабленном варианте: это «не наша» культура, она может быть полезна лишь как своеобразный источник «строительного материала» для новых творцов.

В ходе своей идейной эволюции Богданов идет от эмпириомонизма к созданию «всеобщей организационной науки» — тектологии. По уровню и широте своих обобщений («весь мир опыта») тектология сопоставима с философией, но носит в отличие от последней эмпирический, опытный характер, допуская экспериментальные методы исследования. В сущности, это своего рода «постфилософия», берущая на себя многие ее функции, но на качественно новом уровне. Тектология — единственная наука, которая должна не только вырабатывать свои методы, но также исследовать и объяснять их. Поэтому она представляет собой завершение всего цикла наук. «Всеобщая организационная наука», по Богданову, призвана не только углубить наши знания о действительности, но и стать фактором перестройки всей познавательной деятельности (преодоление прогрессирующей научной специализации на основе выдвинутых тектологией общих понятий), а также, что еще важнее, общественных отношений (переход к «интегральному» социальному устройству, в котором момент неорганизованности, проявляющийся в классовой борьбе, кризисах и безработице, будет снят на основе «строго научной планомерности», опирающейся на обобщенное понимание «организационных задач»).

В этом плане теоретические построения Богданова, которые он считал «идеологией современного технического прогресса», предстают как одна из крайних ступеней в развитии европейского рационализма с его идеей создания «разумного общества» по некоторому хорошо продуманному плану.

В сугубо теоретическом аспекте тектология может рассматриваться как предвосхищение кибернетики, общей теории систем, а отчасти и синергетики. Однако в специфически идеологическом контексте «организационное» мышление Богданова послужило одним из источников современного этатизма с его концепцией «социальной инженерии».

В последние годы жизни Богданов пытался осмыслить перспективы развития общества и человеческой цивилизации в свете совершившихся в Европе революций. Его выводы существенно расходились с марксистско-ленинской идеологией победившей в ходе революции и Гражданской войны большевистской партии.

В настоящий момент, считал Богданов, пролетариат в культурном отношении еще несамостоятелен и не преодолел буржуазной культуры. Поэтому он пока не готов к «прорыву» буржуазной действительности и созиданию принципиально новых форм жизни. Революции начала XX в., совершенные при активном участии рабочего класса, не были по своей социально-исторической сущности социалистическими, они не вели «дальше государственного капитализма». В частности, в России, полагал Богданов, установилась не диктатура пролетариата, о которой писал Маркс, а власть военной демократии — союз солдат и «милитаризованных трудовых элементов», опирающихся на «коммунизм распределения». Этот политический блок, безотносительно к субъективным намерениям и иллюзиям его лидеров, приведет к восстановлению в стране экономической жизни на основе государственного капитализма, который Богданов называл «полукоммунизмом»; в то же время он считал, что «крушение коммунистической партии было бы несчастьем для России», так как только она способна сохранить «экономические приобретения революции». Восстановление и стабилизация капитализма неизбежно произойдут и в мировом масштабе. Однако его характер и формы изменятся. Господствующим классом станет новая социальная элита, которая образуется из научной и инженерной интеллигенции, а также кадров, прошедших школу государственного управления. Трансформация капиталистической экономики будет сопровождаться глубокими сдвигами в социальной структуре, политике, идеологии, культуре. Переход к крупномасштабному планированию приведет к принципиальному изменению соотношения между экономическим базисом и политической надстройкой: властные функции государства приобретут характер непосредственно экономических функций. В новых социальных условиях существенно изменится и культурный облик пролетариата, формы его идеологии. Они будут нацелены в первую очередь на интеграцию рабочих в существующую социальную систему.

В этих рассуждениях Богданова, предвидевшего возникновение новых общественных явлений, можно увидеть прообразы социальных теорий, получивших развитие уже в середине XX в. «революция управляющих», «конвергенция» и др. Вместе с тем Богданов никогда не отрицал социалистической перспективы развития. В будущем, когда «новый» капитализм, подобно старому, исчерпает потенциал своего развития, пролетариат консолидируется на базе своей собственной, отличной от буржуазной, культуры «всеорганизаторского коллективизма». Став в духовном отношении самим собой, он проложит дорогу к социализму всему обществу.

Стержнем миропонимания Богданова как философа является эмпириомонизм, ставший основой для последующего создания им «Тектологии». Последняя работа получила достаточно широкую известность, в то же время «Эмпириомонизм», опубликованный в начале прошлого века и давно ставший библиографической редкостью, практически не обсуждается современными философами, в том числе из-за своей труднодоступности.

«Тектологию» Богданов считал «преодолением философии» и высказывался «против смешения организационной науки с философией». Вместе с тем он подчеркивал сугубо монистическую направленность своей «организационной науки». Настоящее издание «Эмпириомонизма», как можно надеяться, будет стимулировать осмысление его философского наследия в современной литературе.

А. Л. Андреев, М. А. Маслин

Примечания к «Эмпириомонизму» А. А. Богданова подготовлены ответственным редактором настоящего издания В. Н. Садовским и редактором Л. В. Блинниковым (1933–2000), который, к глубокому сожалению, смог поработать над подготовкой этой книги только в самом ее начале. Ему принадлежит перевод большинства приводимых в тексте латинских, французских и немецких слов и выражений. Все остальные примечания подготовлены В. Н. Садовским.

В настоящем издании текст «Эмпириомонизма» публикуется по последним изданиям входящих в него книг: книга первая — по третьему изданию 1908 г. (Богданов А. А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга первая. М., 1908. 174 с), книга вторая — по второму изданию 1906 г. (Богданов А. А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга вторая. СПб., 1906. 181 с.) и книга третья — по первому изданию 1906 г. (Богданов А. А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. Книга третья. СПб., 1906. XLIII + 159 с). Публикуемый текст первой и второй книг сверен с предшествующими их изданиями, учтены сделанные в них Богдановым исправления. В предлагаемый читателю текст «Эмпириомонизма» внесены лишь самые незначительные изменения: исправлены отмеченные самим автором опечатки, в отдельных случаях поправлена пунктуация, в некоторых случаях исправлены явные архаизмы, например «обосновка» заменена на «обоснование» и т. п.

Все редакторские примечания в настоящем издании, которые публикуются в конце книги, обозначены в тексте звездочкой «*»; переводы иностранных слов и выражений на русский язык помещены в виде подстрочных примечаний и обозначены: номер примечания и звездочка, например 1*, 2* и т. д. Ссылки на «Эмпириомонизм», имеющиеся в Примечаниях, приводятся по настоящему изданию и помещены в тексте Примечаний в круглых скобках.