Тут надо устранить возможные недоразумения. В нашем опыте неорганический мир не есть хаос элементов, а ряд определенных пространственно-временных группировок; в нашем познании он превращается даже в стройную систему, объединенную непрерывной закономерностью отношений. Но «в опыте» и «в познании» — это значит в чьих-либо переживаниях; единство и стройность, непрерывность и закономерность принадлежат именно переживаниям, как организованным комплексам элементов; взятый независимо от этой организованности, взятый «an sich», неорганический мир есть именно хаос элементов, полное или почти полное безразличие. Это отнюдь не метафизика, это только выражение того факта, что неорганический мир не есть жизнь, и той основной монистической идеи, что неорганический мир отличается от живой природы не своим материалом (те же «элементы», что и элементы опыта), а своей неорганизованностью (точнее, вероятно, низшей организованностью).
Если неорганизованная «среда» является промежуточным звеном во взаимодействии жизненных процессов, если при посредстве ее комплексы переживаний «отражаются» один в другом, то не представляет ничего нового и странного тот факт, что при посредстве ее же данный жизненный комплекс «отражается» и в себе самом. Комплекс А, воздействуя на комплекс В, может при посредстве его оказать влияние на комплекс С, но также и на комплекс А, т. е. на самого себя. Так, в сетчатке глаза, при посредстве световой среды получается не только изображение других предметов, например чужого глаза, но также, при определенной комбинации условий, изображение этого самого глаза; живой организм, изменяя свою жизненную среду, косвенно изменяет себя самого, так как эта измененная среда в свою очередь воздействует на него. С этой точки зрения совершенно понятно, что живое существо может иметь «внешнее восприятие» себя самого, может видеть, осязать, слышать себя и т. д., т. е. может в ряду своих переживаний находить такие, которые представляют косвенное (при посредстве «среды») отражение этого же самого ряда. Естественно также, что это «восприятие» окажется в значительной мере сходно с «восприятием» данного жизненного процесса другими аналогично организованными живыми существами, но отчасти также будет от него отличаться, в силу не вполне одинаковых отношений к «среде», составляющей промежуточное звено между жизненным процессом и его «восприятием». Например, зрительное восприятие лица А у него самого во многом не такое, как у других окружающих его людей — В, С и т. д.; но это различие того же порядка, как различие восприятия А в психике другого лица В в зависимости от расстояния, взаимного положения того и другого, от освещения, от места, занимаемого разными предметами среды, и пр. Словом, отношение «жизни» и ее «внешнего восприятия» и здесь ничем принципиально не отличается от обычных отношений между каким-либо комплексом опыта и его «отражением».
Остается, наконец, еще одна и последняя из основных фаз понимания «жизни» — ее объективная концепция: жизнь как объективно закономерный процесс в ряду других процессов объективного, «физического» мира. С точки зрения индивидуалистической психологии эта фаза всецело выводится из ассоциаций личного опыта: координируя свои восприятия и представления, психика вырабатывает для них пространственно-временной порядок; тесно объединяя в этой системе восприятия и представления, взаимно сходные по элементам, строению и по отношению с другими комплексами, психика образует из них «тела» и «процессы» объективного мира.
Так, с этой точки зрения, объективно существующее «тело» человека является, в опыте его самого и каждого из других людей, результатом простой индивидуальной координации (в пространственно-временном порядке) различных «восприятий» этого «тела» в данной психике. Но для нас такое понимание дела представляется весьма недостаточным.
Мы не будем подробно излагать здесь наши воззрения по этому вопросу, так как это выполнено в предыдущей нашей статье — «Идеал познания»; мы ограничимся тем, что сжато резюмируем свою точку зрения. Она такова. Характеристикой «физического» мира со всеми его «телами» или «процессами» является его «объективность», т. е. общезначимость. Принимая «объективный» опыт с его связью и закономерностью, человек принимает тем самым, что этот опыт, эта связь и закономерность не только для него и в данное время, но для всякого познающего существа и во всякое время имеют одинаковое познавательное значение. Такое отношение к опыту не может сложиться исключительно на почве опыта индивидуального; оно является результатом взаимного понимания живых существ в их высказываниях, и взаимного согласования, взаимной гармонизации «высказываемых» переживаний; словом, оно возникает путем коллективной организации опыта.
Всего легче и яснее это можно показать на всеобщих формах «объективности» опыта, каковы «чистое» или «арифметическое» время, «чистое» или «геометрическое» пространство и причинность. Арифметическое время и геометрическое пространство характеризуются своей полной однородностью, непрерывностью и безграничностью; для всех этих основных черт нет почвы в индивидуальном опыте, в котором вырабатывается только «физиологическое» время и «физиологическое» пространство, неоднородные в своих частях, лишенные непрерывности и конечные по своей величине. Точно так же в индивидуальном опыте нет почвы для всеобщих объективных отношений причинности, а могут сложиться только привычные отношения последовательности явлений, отношения частного характера.
Таким образом, формы «объективности» опыта суть формы его социальной координации, а «объективный опыт», вообще, опыт социально-организованный[46]. Всякие «объективно существующие» тела и процессы являются продуктом социального согласования восприятии и представлении, «переживаемых» отдельными людьми и «выражаемых» высказываниями. Таковы и «живые тела» — физиологические процессы, то, что называется «физиологической стороной» жизни. Как видим, тут нет никакой особой «стороны» жизненного процесса, а только особый тип группировки того же материала, какой имеется в предыдущих двух фазах понятия жизни (жизнь во «внешнем восприятии» различных живых существ и, конечно, в соответствующем их «представлении»). Это результат коллективной гармонизации тех бесчисленных «отражений», которые порождаются одними жизненными комплексами в других.
Благодаря этой гармонизации достигается то, что «объективное» представление жизни (как физиологического процесса) все в большей мере начинает соответствовать ее действительному, непосредственному содержанию. Психоэнергетика впервые создает настоящий познавательный параллелизм между жизнью, как комплексом переживаний, и ее отражением в социально-организованном опыте[47]. В то же время отношение между жизнью в ее непосредственном содержании и между жизнью, объективированной для познания, оказывается принципиально то же, что между каким бы то ни было комплексом опыта и его отражением в другом комплексе. Тут не остается места никакому дуализму. Это точка зрения эмпириомонизма.
С этой точки зрения как нельзя более просто и понятно, каким образом для каждого человека, кроме его собственного непосредственно психического опыта, существует также психический опыт других людей, и вообще других живых существ. Этот чужой опыт, как мы знаем, конструируется на основании высказываний. Воспроизводя чужое «сознание», психика действует по типу фонографа. Воспринятые вами высказывания других людей представляют своеобразное «отражение» их переживаний, отражение очень «непохожее», но функционально зависимое от «отражаемого», — точно так же, как черточки на валике фонографа «не похожи» на отразившуюся в них мелодию, но функционально зависимы от ее строения. И как эти черточки при движении фонографа служат исходной точкой «воспроизведения» мелодии, т. е. собственно второго ее отражения, более с ней сходного, чем первое, так чужие высказывания при ассоциативной деятельности сознания служат исходной точкой «воспроизведения» чужих переживаний, т. е. второго их отражения, более с ними сходного, чем первое. Чужой психический опыт в нашем познании есть отраженное отражение непосредственных переживаний других существ.
