— Настолько ревностно соблюдали, что стали на поверхности легендой? — скептически прищурился Ричард. — Мне легко поверить в это в отношении людей. Но вы, народ сверхдолгожителей! Большинство из вас помнит Рианона ЛИЧНО! И вы забыли про народ, который выпускали в Беломорье вместе с вами?!

— Не вместе, — покачала головой Змея. — Не надо представлять это слишком упрощённо — заходит Куиру в лабораторию, а там в террариуме Дхувианин ползёт, в аквариуме плещутся Пловец и Глубоководный, в вольере под потолком Человек неба порхает… Разработка следующего вида начиналась только после интродукции предыдущего, цикл мог занимать века, а со сложными видами — тысячелетия. Нас создали вторыми, сразу после Глубоководных. Однако из Каэр Ду мы вышли последними, уже после заточения Рианона, они же покинули его самыми первыми. И…

Она помолчала.

— Это в целом малоприятная тема, но… первые столетия в лаборатории — не до знакомства с соседями. Вы понимаете, что это такое — искусственный разумный вид? А прототип этого вида, опытный образец? Хорошо ещё, все модификации тела обкатывались на неразумных клонах, так что когда наших предков наконец наделили мозгами, их тела уже были абсолютно здоровы. Но разные варианты разума, мозга — невозможно проверить, не имея мыслящего мозга. Поколение за поколением нас создавали и снова уничтожали — пока не добились задуманного. Похоже, самим Куиру от такого живодёрства тоже было не по себе — поэтому от биологически бессмертных видов, таких как мы и Глубоководные, они перешли к долгоживущим Пловцам, потом к людям и закончили своё творение короткоживущими Людьми неба. Естественная смена поколений позволяла им избежать необходимости усыплять неудачные опыты. Непосредственно перед интродукцией уничтожались даже окончательные, полностью успешные образцы, и создавались их свежие копии, не помнящие лаборатории.

— Поэтому ваши предки восстали против Рианона? Они не хотели, чтобы их заменили ничего не знающими прототипами?

— Да. Рианон не планировал выпускать нас в мир, вооружённых знаниями, опережающими все другие виды на тысячелетия. Борьба за выживание должна была стать честной — в понимании Куиру. Мы ничего честного не видели в том, чтобы биться голыми руками с видами, которые размножаются в сотни раз быстрее нас. Рианон всего лишь задержался на планете после ухода остальных — провести несколько опытов, не входивших в общую программу. Потом следовало зачистить все следы, интродуцировать последний удачный вид и уйти. По сути его наказали за то, что он не смог прибраться после работы, как обещал. Именно поэтому среди вещей Рианона в гробнице присутствовал Испепелитель — инструмент для зачистки рабочей площадки.

— Понимаю. Так значит, когда было создано последнее поколение лабораторных Дхувиан, оно же, вопреки планам Рианона, первое поколение свободных — Глубоководные уже покинули город?

— Да, почти за шестьсот лет до их рождения. А через восемь тысяч лет, когда Рианон был заточён и мы начали посылать первые экспедиции за завесу — Глубоководные уже успели стать легендой среди людей и короткоживущих Полукровок, у которых сменилось не одно поколение. Лично с ними мы никогда не контактировали. Лабораторных дневников Рианона нам, к сожалению, не досталось, а сам он упоминал о первой модели очень неохотно. Некоторые учёные строили экзотические теории на их счёт, но большинство было уверено, что если они и существовали, то давно вымерли…

— И какие у них могут быть возможности, мотивы, откуда они взяли такую телепатическую мощь — никаких предположений?

— Нет. Я даже не знала до сегодняшнего дня точно, как они выглядели, сохранились лишь словесные описания — «люди-рыбы», «люди-лягушки»… Могу только сказать, что они покинули Каэр Ду в стандартном порядке. То есть никаких воспоминаний о высоких технологиях не сохранили. Были вооружены, как и все, камнями и острыми раковинами. Меня очень удивило то, что ты рассказывал об их оружии. Либо они технически развиваются куда быстрее, чем все другие Полукровки, включая Остроухих и Мыслителей, которые считались лидерами технического прогресса. Либо… кто-то им помог.

— По расчётам Охотника, ещё около пятисот Пловцов в ближайшие годы умрут ниже границы их владений, — напомнил Ричард. — И почти вдвое больше — близко к этой границе. Нам придётся или проигнорировать всю эту компанию смертничков и спасать остальных, в конце концов, девяносто восемь тысяч — тоже неплохо. Или собрать их души принудительно пораньше, до момента смерти. В первом случае будет недовольна Клонария, во втором — Охотник. И третий вариант — что-то делать с этими любителями теплокровного мяса.

— За какой вариант ты сам? — внимательно посмотрел на него Дж-Онн.

Ричард был уверен, что выберет первый, сильно ему сдались эти две тысячи суицидников. Клонария переживёт, никуда не денется.

Но губы почему-то сами произнесли:

— За третий.

Определённо пора кончать с этими привычками жителя Пустошей — соваться в каждую дырку. Здесь это кратчайший путь не к богатству и славе, а к смерти.

— В принципе, убить их всех нетрудно, — заявила Змея. — Принесите мне Эссенцию хотя бы одного Глубоководного — думаю, Ма-Алефа-Ак с этим справится. Не нужно даже использовать ловушку непосредственно для убийства, что сильно раздражает нашего трёхглазого друга. Парализующего режима вполне достаточно, чтобы получить информацию об их физиологии. А дальше нашим алхимикам не составит труда придумать, а вам, соответственно, изготовить видоспецифичный яд для них, который не затронет другие народы…

— Нет! — дружно вскрикнули Дэйр-Ринг и Дж-Онн.

— Для рептилии, которая потратила столько времени и сил ради спасения своего народа от ксеноцида, ты на редкость беспечно обращаешься с чужими жизнями, — немного насмешливо заметил Ричард.

— Вообще-то они мне даже нравятся, — шевельнула воротником Уроборос. — После моего народа они самые симпатичные из Полукровок. Но раз они ничего не сделали для спасения Дхувиан, я не считаю себя обязанной делать что-то для них. В отличие от вас — вам я кое-что всё-таки задолжала.

— Вы могли бы просто промолчать.

— Это не помогло бы. Вы бы сами додумались до тех же выводов — просто потратили больше времени. А я не люблю тратить время. Соглашаться на такую тактику или нет — это уже ваше дело.

— Это недопустимо, — резко сказал Дж-Онн. — Мы не Рианон. Мы не использовали такие методы и не будем.

— Что ж, меня это вполне устраивает. Я рада, что выбрала именно вас. Но честно говоря, более милосердных и при этом эффективных предложений у меня просто нет. Глубоководные уже показали, что рассматривают любых нарушителей как рабов или еду, а чтобы заставить их прислушаться силой… у нас этой силы несколько маловато. Хотя… есть одно подозрение, которое может изменить ситуацию.

— Какое?

— Мне показалось знакомым кое-что, рассказанное тобой об ощущениях во время того психического захвата. Собери свои воспоминания об этом эпизоде в луч и передай мне по электромагнитной связи.

«Уууу, гадюка! Издевается она, что ли?»

Всё, что увидит Великая Змея, увидит и Дэйр-Ринг. А отфильтровать воспоминания о захвате так, чтобы убрать все, даже подсознательные, упоминания о Ричарде Моро, оставив только ощущения… ну, Дж-Онн бы с этим справился минут за пять, ему же придётся повозиться не менее получаса, используя полученные от брата уроки.

— Хорошо, но Дэйр-Ринг очень чувствительна к ментальной агрессии. Мне понадобится некоторое время, чтобы смягчить эти образы, чтобы ей не было больно.

Наградой ему стала благодарная улыбка четвероногого археолога.

— Я так и думала, — вздохнула Змея, когда он закончил передачу. — Этот характерный привкус тёмной и холодной воды ни с чем не спутаешь. Нам «повезло» столкнуться с Левиафаном.

— С кем?

— Это… долгая история. Левиафаны — подводный народ, один из древнейших в Галактике. Достаточно сказать, что он сохранился до вашего времени, то есть просуществовал не меньше миллиарда лет. Сейчас, конечно, он намного, намного моложе… но даже и сейчас им не меньше сотни тысяч лет. Они скрываются на водных мирах по всей Галактике, преследуемые Жнецами. Они параноидальны и уничтожают всякого, кто может навести на их след.