Пришелец-убийца медленно и величественно плыл над океаном, продолжая поливать его огнём своих жутких установок. За ним оставался шлейф пара, который, постепенно остывая, превращался в кучевые облака, несущие новые грозы и шторма. Внезапно над морем пронеслась пылающая волна, дополнив то разрушение, что уже нанёс сам обстрел. Догнав звездолёт, она бессильно разбилась о его корму.
Великая Змея и Дж-Онн, наблюдавшие за этим, синхронно сдавленно вскрикнули. Худшие кошмары Ма-Алек воплощались в жизнь на их глазах. Неизвестный корабль не просто кипятил море на своём пути, не просто убивал все живые организмы до глубины в километр. Энергия луча была столь велика, что расщепляла воду на водород и кислород. В результате возникали огромные облака гремучего газа, которые не детонировали сразу же лишь потому, что были смешаны с паром. Но когда пар остывал, уходил вниз, и концентрация водорода росла… достаточно было одной искры.
Этот объёмный взрыв уничтожил те немногие организмы, которые ещё осмеливались летать над водой в зоне поражения (на воде и не слишком глубоко под водой никого не осталось гораздо раньше). А заодно — полностью вывел из игры всех зелёных марсиан, кроме Ричарда. Горение водорода в кислородной атмосфере — один из худших типов огня, в смысле огненного ужаса. Кстати, в этом времени их страх абсолютно реален. Это на Ма-Алека-Андре они могли сгореть разве что в кошмаре. А здесь — вспыхнут, как спичечные головки, если рискнут подставиться.
— Он не просто кипятит поверхность… — голос Змеи был рваным и напряжённым. — Он хочет… испарить всё Белое Море.
— Но зачем?! — ошеломлённо пропищала Дэйр-Ринг. — Даже если это возможно технически… вода ведь остынет и снова соберётся в естественную низменность в виде осадков! Испарить — не значит уничтожить!
— Море, как водное тело — да, не значит. Оно вернётся. Правда, круговорот воды в природе будет нарушен, и это приведёт к окончательному пересыханию через сотни тысяч лет. Но всё живое в море будет убито уже сейчас. А у меня такое чувство, что их цель — именно биосфера, — Змея слегка успокоилась и к ней вернулся менторский тон.
Ричард хотел сказать, что это абсолютно невозможно, и что Великой от испуга просто снесло крышу. Море — не тот объект, который можно уничтожить человеческими руками. Оно слишком большое, за пределами любого воображения.
Но он промолчал. Задумался. Посмотрел ещё раз на корабль марсианскими чувствами. Кое-что посчитал.
Страшные лучевые орудия чужого корабля испаряли (все вместе) примерно один кубический километр воды в секунду. Общий объём Белого Моря — примерно пятнадцать миллионов кубических километров. Если они продолжат работать в таком темпе без перерывов, то (при стопроцентном КПД) справятся за 173 дня.
Так как сто процентов бывает лишь в плохой фантастике — реально им понадобится где-то земной год. В худшем (для них) случае — марсианский год.
Конечно, для этого понадобится не только невиданное упорство, но и чудовищные энергозапасы. На испарение одного, всего одного кубического километра воды требуется примерно 640 мегатонн тротилового эквивалента! Каждую секунду этот монстр тратит больше энергии, чем человечество взорвало за всю Великую Войну! За год он израсходует что-то около ста ПЕТАтонн!
Ричарду уже стало почти так же плохо, как его спутникам, хоть и по другой причине, но он упорно продолжал вычисления. Чтобы получить такую энергию путём прямого преобразования вещества в излучение, нужен дефект массы около ПЯТИ МИЛЛИАРДОВ тонн материи.
Может ли такой запас энергии быть спрятан внутри корабля? Ну, чисто теоретически, при стопроцентной эффективности… Если, скажем, хранить эту энергию в виде урана-235, то понадобится что-то около ста кубических километров очищенного металла. Или куб со стороной в пять километров.
Ещё вчера Ричард сказал бы, что это абсолютная фантастика. Но вчера он не видел звездолёта тридцати километров в длину.
Ещё вчера он сказал бы, что если даже у вас есть СТОЛЬКО топлива, то ни один вменяемый владелец не станет тратить это баснословное богатство на испарение моря на какой-то далёкой планете. Но вчера он не видел пришельцев, которые на основании краткой разведки с высоты парой малых аппаратов — без разговоров открывают огонь главным калибром по средневековой планете.
Глаза землянина загорелись нехорошим огнём алчности. Если к нему явились агрессивные фанатики, не знающие, как правильно распорядиться по-настоящему божественной силой…
— Мне. Нужен. Этот. Корабль! — заявил Мастер.
Кидаться в одиночку, практически без технического оснащения, на космическую крепость, способную выжигать планеты — это даже не суицид, это… трудно придумать подходящее название. Конечно, Ричард теперь был зелёным марсианином, что делало его разрушительной силой, сравнимой с земным реактивным истребителем — но учитывая масштаб того, что ему противостояло, это было слабым утешением.
Телепатия могла бы в некотором роде сравнять их шансы — но все телепаты были подверженны огненному ужасу, что делало их бесполезным балластом — по крайней мере, на данном этапе операции.
Если бы пришельцы хоть высадили наземные войска! Хоть парочку отрядов, просто посмотреть вблизи на то, что собираются разрушать — это облегчило бы его задачу в сотню раз! Старый, как мир, трюк — захватить транспортное средство противника и проникнуть на его базу. Но увы, после первых кораблей-разведчиков, пришелец ничего не высылал. Он просто висел над морем и стрелял.
Агрессоры в некотором роде сами сыграли ему на руку. Их сенсоры были хороши в космосе, вероятно достаточно хороши и в атмосфере… но в облаке перегретого пара звездолёт стал… не то, чтобы слепым, но несколько близоруким. Особенно против существа, умеющего становиться невидимым.
Ричард, конечно, не полез проверять это лично. Сначала он послал несколько астральных проекций разной степени видимости, придав им форму воздушных шаров — и наблюдал, на каком расстоянии корабль открывал по ним огонь.
На борту, должно быть, сильно озадачились — кто это из кипящего моря воздушные шары запускает, да ещё полупрозрачные. Но взлететь повыше, чтобы выйти из облака, видимо не догадались. Или сочли излишней тратой энергии — в конце концов, опасности эти штучки не могли представлять.
Через сутки у него была полная карта многодиапазонной чувствительности корабля. Всё оказалось не так плохо — в некоторых местах граница видимости вполную подходила к «слепым пятнам» — местам, где корпус звездолёта сам же закрывал вторженца от собственных сенсоров.
Правда, всегда оставался риск, что сильный порыв ветра развеет облако именно в тот момент, когда Ричард попытается приблизиться. Но при помощи телекинеза он всегда мог удержать вокруг себя облако пара хотя бы секунд пять — достаточное время, чтобы смыться.
Он подкрался к кораблю на два километра. Почти невидимый. Почти нематериальный. Почти покойник — если его всё же заметят. Тонкие фиолетовые лазерные лучи, которыми звездолёт уничтожил его проекции, были совершенно ничтожны по сравнению с теми огненными струями, что продолжали буравить морские волны. Однако даже такого «несерьёзного» выстрела с избытком бы хватило, чтобы убить зелёного марсианина.
Марсианское зрение давало ему массу бесценной тактической информации. Например, главный калибр, испаряющий море, и тонкие ниточки, игравшие роль ПКО, выглядели для глаза человека практически одинаково — прямые линии фиолетового света, разве что различной толщины и яркости. Но Ричард глазами Алефа видел, что это два принципиально разных оружия (хотя оба можно было описать как «лазерно-плазменные», но в совершенно разном смысле). Возможно, им специально придали почти одинаковую расцветку и форму, чтобы ввести противника в заблуждение. Лучи ПКО были почти обычными лазерами — если не считать того, что генерировались они не в стволе орудия, а в облаке плазмы, которое создавалось перед стволом, и накачивалось энергией, чтобы затем отдать почти всю её в наносекундном импульсе. Ричард уважительно присвистнул. Так одновременно решалась и проблема охлаждения и проблема диаметра выходной линзы. Эти ребята определённо были большими мастерами в работе с групповыми явлениями плазмы.
