Ей было бы легче, если бы он просто воспользовался силой. По крайней мере, ее гордость тогда не пострадала бы. Она могла бы во всем обвинить его. Теперь же, как ни прискорбно, ей приходилось осуждать только себя. Ее предало собственное тело.

Униженная и подавленная, она все сильнее презирала и ненавидела себя. Но она не хотела попасться снова. Если Крис думает, что, сдавшись один раз, она будет и дальше так поступать, то ошибается! Не так уж он неотразим, как считает. Теперь она будет начеку.

Дверь открылась, и вошел Крис, неся поднос с чаем и печеньем. Энни села, откинув назад растрепавшиеся волосы, и только тут сообразила, что на ней ничего нет, кроме подаренной им подвески. Она поторопилась натянуть простыню на грудь.

Поставив поднос на прикроватную тумбочку, он с откровенной усмешкой посмотрел на простыню. Ну почему, почему она не встала и не оделась, пока его не было, а лежала и предавалась бесполезным сожалениям?

Не сказав ни слова, он налил чай им обоим и подал ей чашку. В горле ужасно пересохло, и она с наслаждением начала пить. Он предложил ей печенье, но Энни отказалась. Тогда Крис сел на край кровати.

— Неужели встреча с любовью вызвала у тебя приступ запоздалой девичьей скромности и лишила дара речи?

— Это не любовь, — с горечью возразила она, — а всего лишь похоть.

Он пожал плечами.

— Можешь называть это как угодно, но у тебя есть естественное влечение к этому.

Она вспыхнула. Ее первый опыт физической любви удивил и поразил ее. Оказавшись в бушующем море страсти, Энни не испытала неловкости, а почувствовала себя в родной стихии, как рыба в воде.

Чтобы положить конец дальнейшим насмешкам, Энни поспешила спросить:

— Как я вернулась в дом? Последнее, что я помню, — это пляж.

— Ты крепко спала, и я принес тебя домой.

— Ты нес меня на руках?! — воскликнула она.

— Да, я срезал путь, да и ты не тяжелая.

Чувствуя себя неловко, она пробормотала:

— Не знаю, почему я не проснулась.

— Ты так устала. И это неудивительно. — Голос его стал низким. — Когда мы занимались любовью, ты была такой страстной, такой пылкой…

Она наклонила голову, чтобы скрыть от него румянец стыда и унижения.

— Не будь такой, — резко приказал он.

— Какой?

— Ты будто проклинаешь себя за то, что так непосредственно и искренне отвечала на мои чувства. Мне кажется, ты ненавидишь себя.

— Я презираю себя… даже больше, чем тебя, — бросила она безрассудно и увидела, как злость блеснула в серо-зеленых глазах.

Но в ту же минуту его лицо стало абсолютно безразличным, будто он надел маску. Поставив пустую чашку на поднос, он вежливо спросил:

— Ты поплаваешь со мной до завтрака?

Она намеревалась отказаться, но потом решила иначе. Уж если она оказалась в ловушке, то надо хотя бы попытаться вернуться к их прежним отношениям, не давая ему провоцировать ее.

— С удовольствием, но у меня до сих пор песок в волосах… — Она старалась не обращать внимания на его улыбку, которая заставила ее покраснеть. — Я сейчас приму душ.

— И я тоже.

Так почему он не идет в ванную? — с раздражением подумала она. Пока он здесь, как она встанет с кровати, когда под рукой нет халата?

— Ты ждешь приглашения пойти в ванную? Или стесняешься? — полюбопытствовал Крис.

— Ни то и ни другое, — солгала она.

— Что ж, в таком случае… — Он вскочил и мгновенно сбросил с нее простыню, оставив обнаженной и беззащитной. — Вставай.

Напомнив себе, что он уже видел ее обнаженной, и не желая бежать в ванную с видом испуганного кролика, она встала с кровати и, стараясь держаться с достоинством, прошла к шкафу.

Энни твердо решила не носить то, что купил ей Крис, включая кольца и подвеску. Особенно подвеску с изображением целующихся влюбленных и сплетенных рук — эту наглую насмешку над их отношениями.

Мысленно благодаря миссис Кемпбелл за то, что она упаковала ее вещи, привезенные из Америки, она начала перебирать белье на верхней полке. К тому времени, когда она нашла то, что искала, Крис исчез в ванной. Энни облегченно вздохнула.

Она расстегнула замок подвески и бросила ее вместе с кольцом, подаренным на помолвку, на комод. Она хотела снять и обручальное кольцо, но засомневалась. Может быть, потому, что его надели в церкви? В тот момент она верила, что Крис любит ее и это будет настоящий брак. Ругая себя за нерешительность, она оставила кольцо на пальце, пообещав себе, что вернет Крису, когда покинет его навсегда.

Она почистила зубы и приняла душ. Теплая вода стекала по телу, которое все еще помнило страстные прикосновения Криса. Ей казалось, что оно стало гладким, блестящим, испытавшим любовь.

Прежде Энни считала, что ее разум и чувства находятся в гармонии. Но теперь они явно вступили в противоречия друг с другом.

Вздыхая, она вымыла волосы, выполоскала из них последние песчинки и обвязала голову полотенцем. Потом надела босоножки без каблуков и тот купальник, который остался у нее со школы. Старый, тугой, он стягивал грудь и совсем не шел ей. Но в данный момент это было как раз то, что надо. Не следовало возбуждать Криса своим видом.

Она была уже в спальне и искала заколку для волос, когда вернулся Крис с двумя пляжными полотенцами. Он принял душ, побрился, надел сандалии и черные плавки.

Оглядев ее стройную фигуру с головы до пят, Крис изумился:

— Какого черта ты надела это?

Она собралась было посмотреть на него с холодным пренебрежением, но тут полотенце, обвязанное вокруг головы, сползло с волос и длинные влажные пряди тяжело опустились ей на плечи, выбив ее из душевного равновесия.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Прекрасно понимаешь. — Он подошел к шкафу и нашел там купальник, который купил ей. — Оставь глупые шутки и надень это.

— Я не шучу и не надену этот купальник. — Ее решение оставаться холодной и сдержанной терпело крах. — Не желаю носить вещи, которые ты мне купил. Ты ведь никогда не думал о нашем союзе как о настоящем браке. И не хочу, чтобы ко мне относились как к…

Крис приподнял ее лицо за подбородок так, чтобы она не могла укрыться от безжалостного взгляда.

— Я буду относиться к тебе так, как сочту нужным. — Его тихий голос вселял в нее страх. Энни содрогнулась. — Если ты будешь послушна, я буду добр с тобой. Если же станешь восставать, я приму меры. Последний раз прошу тебя, Энни: сними свой купальник по доброй воле, или я сорву его с тебя.

Она пребывала в нерешительности и старалась собрать все свое мужество, чтобы бросить ему вызов. Крис тихо добавил:

— Предупреждаю тебя: если ты выберешь второе, то у меня может возникнуть желание заняться кое-чем более волнующим, нежели плавание…

Слишком хорошо понимая, что он не шутит, Энни выхватила из его руки купальник и умчалась в ванную. Глаза ее застилали слезы бессилия.

Властный, самонадеянный тип! С каким бы удовольствием она пренебрегла им! Однако пока ей придется улыбаться и терпеть столько, сколько он захочет.

Энни нехотя переоделась и вернулась в бикини. Крис удовлетворенно сказал:

— Вот так-то лучше.

— Должно быть, к власти привыкаешь, как к наркотику, — с горечью заметила она.

— О да, — согласился Крис. — Стоит к ней пристраститься, как все остальное в сравнении с ней кажется скучным. — Блеск в его глазах говорил Энни, что он умышленно изводит ее. — А теперь подойди и поцелуй меня. Докажи, что будешь послушной женушкой.

Раздраженная его насмешками, Энни с трудом пересилила негодование. Она подошла к нему, приподнялась на цыпочки и холодными губами дотронулась до щеки.

Он вздохнул.

— Да, энтузиазма маловато, но ничего, это только начало. Пошли.

Перебросив полотенца через плечо, он взял ее за руку. Энни закусила губу, но сопротивляться не стала.

Несмотря на ранний час, было жарко. Светило яркое солнце. Морской ветерок гнал по голубому небу белые, похожие на вату облака. Высоко над головой кружили чайки. Но Энни ничего вокруг себя не замечала, снова погрузившись в невеселые размышления. Ничего у нее не получалось, и она казнила себя за то, что не в силах поставить на своем.