Уэксфорда поразила посредственность обстановки. Место же показалось ему любопытным: широкая улица, большие особняки, напоминающие утесы и украшенные орнаментами и окнами. Оно, вероятно, должно было напоминать саму миссис Кирби со всей ее историей. Что думала она о людях в экзотических одеждах, с темнокожими лицами, вызывающе ведущих себя парнях и девушках, живущих в «муравейнике» над ее головой? Она продолжала жить так, словно по-прежнему находилась в йоркширкском коттедже, — подтверждением тому было данное ею в мельчайших деталях описание того, как она провела пятницу двадцать пятое февраля. Миссис Кирби вставала рано — в семь часов утра, делала уборку квартиры и, стоя у забора, болтала с соседом. Будучи женщиной словоохотливой, хозяйка квартиры рассказала трем полицейским обо всем, чем она занималась, перечислила блюда, приготовленные к обеду, и, наконец, к вящей радости Бейкера, уже переступавшего с ноги на ногу от нетерпения, перешла к визиту Грегсона в половине первого.

— Ой, знаете, он пришел в половине первого. Я запомнила это точно, потому что в это время обедаю. Помню, тогда еще подумала, как это у некоторых людей хватает наглости приходить в такое время. Я спросила его: «Вы долго пробудете здесь?» — а он ответил, что с полчаса. Тогда я убрала свою тарелку в духовку — не люблю, чтобы люди смотрели, как я ем.

— Когда ему позвонили?

— Должно быть, после часу. Ой, знаете, я подумала-подумала и решила опять позвонить вам, потому что вы, ребята, твердили об этом звонке целых полчаса. Так вот, я услышала, как зазвонил телефон, взяла трубку и ответила, а эта девушка и говорит: «Могу я поговорить с Грегсоном? Это из магазина».

— Вы уверены, что она сказала «из магазина»?

— Нет, я не могу сказать уверенно. Может быть, сказала «Ситансаунд» или как там они еще себя называют. Я позвала молодого человека, и он разговаривал с ней, то есть говорил «да», «нет» и «до свидания». Потом закончил работу и уехал.

— Попробуйте уточнить время звонка, миссис Кирби.

Она с удовольствием попробовала бы уточнить, однако и Уэксфорд, и Говард видели, что для нее понятия «сказать точно» и «уточнить» были не одно и то же. Миссис Кирби растерянно захлопала ресницами, желая произвести хорошее впечатление и добиться похвалы, даже если и не быть абсолютно точной.

— Если вы подумали, что это длилось целых полчаса, миссис Кирби, — сказал Бейкер, — значит, это произошло чуть позже часа, то есть минут через пять — десять.

В этот момент Уэксфорду страшно захотелось иметь власть, чтобы приказать, как судья во время процесса: «Не задавайте наводящих вопросов, мистер Бейкер».

Однако наводящий вопрос сработал.

— Ой, ну конечно, где-то минут десять второго, — ответила миссис Кирби и еще более оптимистично добавила: — Примерно в четверть второго.

Бейкер торжествовал и молча улыбался. «Смейся-смейся! — думал Уэксфорд. — Только Лавди звонила не Грегсону, а своей матери. Тогда она говорила с ней в последний раз». Ободряющий взгляд Говарда придал ему смелости задать миссис Кирби вопрос:

— Вы узнали голос девушки?

— Нет, а откуда бы я его знала?

— Но вы ведь сами звонили в магазин, чтобы вызвать мастера?

— Ой, ну конечно сама! Я им еще и в конце года звонила, но ни с какой девушкой тогда не разговаривала. Мне всегда отвечал этот ихний менеджер, Голд.

— Ну-ка, послушаем, какую сказочку он нам расскажет, — произнес Бейкер, когда они все вместе вошли в «Ситансаунд», где на дюжине светящихся экранов шло веселое представление со скачущими и выделывающими кульбиты кукольными гоблинами. За стойкой, где раньше работала Лавди, теперь сидела «юная леди» лет пятидесяти, в ботинках и коротких брюках. Увидев полицейских, она выплыла к ним навстречу в сопровождении неуклюжего толстяка Голда.

— В эту пятницу с десяти до часу никакой девушки в магазине не было, — заявил Голд, которому вовсе не доставляли удовольствия такие частые визиты полиции.

— Где он? — спросил Бейкер.

— На заднем дворе возится с фургоном.

Из-за высокой кирпичной стены в ремонтной мастерской было темно. Уэксфорд знал, что позади нее находится кладбище: над крышей мастерской были видны кроны деревьев. В Кепберн-Вейл никуда не деться от кладбища, оно — душа и сердце этого места.

Грегсон слышал, как полицейские вошли в мастерскую. Он стоял, скрестив на груди руки, прислонившись к стене, и ждал их. Несмотря на вызывающую позу, лицо его было испуганным.

— Знаешь, он ведь не разговаривает, — как бы продолжая беседу, проговорил Говард, обращаясь к дяде, когда Бейкер подошел к парию. — Я хочу сказать, что он буквально не раскрывает рта. Только сообщил Бейкеру, что никуда не ходил с девушкой, а еще где был в пятницу вечером — и все, больше — ни слова.

— Самая лучшая защита. Интересно, кто его этому научил?

— Хотел бы я это знать. Остается надеяться, что этот учитель не преподал такой урок молчания всем негодяям в Кенберне.

По приказу Бейкера Грегсои опустил руки н отошел от стены на несколько сантиметров. Он реагировал на вопросы инспектора только пожиманием плеч. В тонкой рабочей куртке из хлопка Грегсои казался худым, замерзшим и очень юным.

— Нам нужно поговорить с тобой, парень, — сказал Бейкер, — в полицейском участке.

Грегсон опять пожал плечами.

В полицейском участке его отвели в комнату для допросов. Уэксфорд поднялся к себе и стал пристально рассматривать газовый завод. Он занимал довольно много места; за ним был виден консервный завод, церковь и какое-то здание, видимо муниципалитета Кенберна. Уэксфорд размышлял о девушке, обожавшей романтические имена, о детях, не похожих на своих родителей, потом о Пегги Поуп и ее любовнике и не пришел ни к каким выводам.

Зазвонил телефон, и голос Говарда произнес:

— Грегсон до смерти боится нас. Что, если ты поговоришь с ним?

— Почему ты думаешь, что он будет со мной говорить?

— Не знаю, но хуже-то не будет.

Но и лучше не стало. Грегсон курил одну сигарету за другой и не ответил ни на один вопрос Уэксфорда. Тот спрашивал его, не знает ли он, что за человек Гарри Слейд, и можно ли верить его слову (конечно же он спрашивал об этом не вполне искренне), отдает ли он себе отчет в значении телефонного разговора, который произошел в доме миссис Кирби, но Грегсон молчал. С его стороны спектакль был разыгран великолепно; даже самые прожженные преступники вдвое старше Грегсона не выдерживали подобного.

Уэксфорд попытался запугивать его, хотя это было против его правил. Он стоял рядом с парнем и орал ему вопросы прямо в ухо. Грегсон потел от страха, но не разжимал рта. Сигареты у него закончились, и теперь он сидел за столом, вытянув перед собой руки и сжав кулаки.

«Изображает из себя мученика, — подумал Уэксфорд. — В старые времена его бы вздернули на дыбу или раздробили пальцы в тисках». Более покойным голосом он снова принялся расспрашивать о телефонном звонке. Кто была эта девушка? Он ведь знал, что в это время в магазине не было никакой девушки, разве не так? Именно в это время Лавди Морган звонила по телефону. Она звонила ему, не так ли?

Уэксфорд перегнулся через стол, стараясь заглянуть в глаза Грегсону, и вдруг внезапно тот заговорил.

Уэксфорд впервые услышал его голос — тонкий и жалобный, с характерным для кокни акцентом.

— Мне нужен адвокат, — произнес он.

Уэксфорд вышел, попросил Дайнхарта остаться с Грегсоном и рассказал Говарду о том, что произошло.

— Но это же чертовски здорово! — обрадовался Бейкер — То, что нам надо!

— Если ему нужен адвокат, он у него будет, — решил Говард. — Кто-то должен рассказать ему, как правильно вести себя.

— Может быть, мистер Уэксфорд? — Бейкер с трудом признавал свое поражение. — Он, конечно, сообщит ему о его правах.

Уэксфорд ничего не ответил. Вместе они вернулись в комнату для допросов, и Говард спросил Грегсона, какой адвокат ему нужен.

— У меня есть свой, — ответил парень. — Принесите мне телефонную книгу.