— Нет, — гордо ответил он. — Я — триумфатор. Вы можете звать меня просто — мистер Наполеон. Видите? — Он снял пучок водорослей с головы и протянул мне. — Моя треуголка.

— Предпочитаю котелок, — заметил я. — Или, по крайней мере, цилиндр. Надежно, выгодно, удобно.

Мы разговорились, и время полетело незаметно. Мистер Наполеон оказался на редкость интересным собеседником. Он много путешествовал, объездил чуть ли не весь свет, а теперь жил на острове Святой Елены, как я понял, где?то неподалеку. Мистер Наполеон красочно описывал бескрайние пустыни Аравии, снега России, солнечную Италию…

— А Париж! — вдохновенно восклицал он, засунув одну руку куда?то за пазуху и положив ногу на подлокотник моего кресла. — Когда я въезжал в Париж на моем славном Буцефале, весь народ выбегал встречать меня! Музыка, цветы, женщины! Шампанское лилось рекой!.. Огни! Море огней!..

В эту минуту в холле появился Холмс. Он был мрачен.

— Привет, Ватсон. Вас?то я и ищу. А это… что?

— Это мистер Наполеон, триумфатор, — представил я своего нового знакомого. — Он здесь проездом.

— Отлично, — сказал Холмс, записывая что?то в маленькую записную книжечку. — Ватсон, я должен сообщить вам важную новость. Я нашел преступника.

— Неужели! — воскликнул я.

— Да, — твердо сказал Холмс. — И ошибка исключена.

Я вскочил с кресла.

— Поздравляю вас, Холмс! Вы самый великий сыщик на свете! Но кто же он?

— Отойдем в сторону, — Холмс выразительно посмотрел на мистера Наполеона и, взяв меня за руку, вывел в коридор. Мы остановились в дальнем темном углу, спугнув при этом небольшую стаю летучих мышей.

— Вот он! — сказал Холмс и протянул мне книжечку. — Преступник один из них.

В полумраке я с трудом разобрал длинный список имен и фамилий, кончавшийся, к моему удивлению, мистером Наполеоном.

— Преступника всегда тянет на место преступления, — торжественно провозгласил Холмс. — Поэтому сейчас он находится в замке. Он — один из присутствующих. Остается только узнать, кто именно. У вас есть какие?нибудь подозрения?

Все это было несколько неожиданно для меня. Напрягая зрение, я еще раз пробежал взглядом весь список и, хорошенько подумав, сказал:

— Я подозреваю… леди Джейн Блэквуд!

— Спасибо, Ватсон! — воскликнул Холмс, потирая руки. Он отнял у меня книжечку и вычеркнул леди Джейн из списка. — Теперь я уверен, что она невиновна. Еще раз, огромное вам спасибо. Осталось всего сто одиннадцать человек. Может быть, вы подозреваете еще кого?нибудь?

Я промолчал, не в силах постичь логику великого сыщика.

— Так значит, больше никого? Досадно… — сказал Холмс. — А может, они действовали сообща? Тогда им досталось… — Холмс извлек из нагрудного кармана миниатюрные счеты и долго гремел костяшками. — Им досталось больше чем по полфунта… Весьма вероятно…

Тем временем, в конце коридора показался Дэниел с незнакомой юной мисс по правую руку. Он заметил нас.

— О! Холмс! Ватсон! Рад вас видеть! Знакомьтесь, это моя кузина. Кузина — корзина! Ха-ха-ха! Это я сам придумал. Хотите анекдот?

Я понял, что Дэниел не так трезв, как хотелось бы. Он же продолжал трещать без умолку:

— И вот в чем соль! Когда все поняли, что батя вот?вот… решили позвать священника. А жена что надумала! Послать за ним Фреда! Конюха! Ха-ха! А ведь он у нас — того! Не в себе. Ну, он и пошел. Видит — священник. Фред его хвать в охапку — и в замок. Святой отец от страха аж все молитвы позабыл! Хорошо, что не обделался! Ха-ха-ха!.. Забавно, не правда ли?

— Забавно, — деревянным голосом подтвердил Холмс. По его тону чувствовалось, что соль анекдота до него не дошла.

— Кстати, — воскликнул Дэниел, хлопнув себя по лбу. — Чуть не забыл! Там с… час будут читать завещание. П-по… послушаем?

— Пошли! — решительно сказал Холмс. — Завещание — это то, что надо.

Я заглянул в холл. Мистер Наполеон степенно разгуливал туда и обратно, одной рукой полуобнимая некоего худосочного джентльмена, а другой энергично размахивая в воздухе. Извинившись, я прервал в высшей степени интересное изложение планов захвата Бразилии и в двух-трех словах объяснил ситуацию. Наполеон благосклонно кивнул и величественно последовал за мной. Худосочный джентльмен попытался вырваться, но это ему не удалось: триумфатор крепко прижимал его к себе.

Когда мы появились в зале, пробиться к нотариусу не было никакой возможности.

— Давайте заберемся на галерею, — предложил Холмс. — Оттуда очень удобно наблюдать за происходящим.

— И бросаться бутылками, — блаженно улыбаясь, добавил Дэниел.

Наша компания поднялась наверх по скрипучей лестнице, заваленной тряпьем, рухлядью и всем тем мусором, который еще позавчера украшал полы зала.

С галереи все было видно, как на ладони. Плотная толпа обступила нотариуса, вскрывающего пакет.

— Это напоминает мне Ватерлоо, — задумчиво сказал мистер Наполеон. Тщедушный джентльмен в очередной раз дернулся и обреченно затих. — Помню вон там стояли войска Тамерлана, а вон там, — Наполеон показал на леди Гудгейт, — русские гренадеры…

И в этот момент раздалось:

— Я, Хьюго Блэквуд, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, оцениваемое в восемь миллионов девятьсот пять тысяч пятьсот десять фунтов стерлингов, а именно: родовой замок Блэквуд?холл, поместья Гринфилд и Вудлесс?холл в Девоншире и усадьбу Эмпти?Плейс в Гемпшире со всеми примыкающими к ним угодьями, а также сбережения в ценных бумагах и ассигнациях…

Нотариус сделал долгую паузу, чтобы перевести дух. В зале стояла гнетущая тишина. Мистер Наполеон слушал нотариуса с таким напряжением, что даже не заметил, как удрал худосочный джентльмен. Холмс напоминал статую самому себе. Кузина-корзина с неженской силой стиснула мою правую руку. И только сам Дэниел невозмутимо вырезал что-то на перилах перочинным ножом.

— …моему старшему сыну Дэниелу Блэквуду!

Все ахнули. Чтобы не вызывать нездоровых толков, я тоже ахнул. Холмс, отличаясь яркой индивидуальностью, ахать не стал. Он чихнул. Внизу кто?то с громким стуком упал в обморок. Как тут же выяснилось, это был Дэниел, сорвавшийся с галереи. Лицо его выражало крайнюю степень изумления.

— Принесите стакан вина! — воскликнула леди Джейн, склонившись над безжизненным телом мужа. — Скорее! Ему плохо!..

— Да, да! Принесите вина! — слабо произнес Дэниел, моментально очнувшись.

Нотариус, тем временем, продолжал:

— Младшему же моему сыну, Грегори Блэквуду, завещаю книгу «Торжество добродетели», хранящуюся в верхнем ящике моего стола, ибо уверен в нем и считаю, что он сам в силах добиться всего, чего пожелает, и материально обеспечить свое будущее. Книгу же сию, заключающую в себе подлинное сокровище, завещаю вручить ему пятнадцатого ноября сего года, в день его рождения… Дата, подпись и… И все, господа…

Толпа зашумела. Большинство собравшихся было явно разочаровано. Все бурно обменивались впечатлениями. Два джентльмена в одинаковых фраках перешли на крик и, энергично размахивая руками, пытались что?то доказать друг другу. Леди Гудгейт весьма нелестно кого-то поминала, и этот самый «кто-то» был, судя по всему, ни кто иной как почивший лорд. Громко выкрикивая греческий алфавит, внизу появился мистер Наполеон. Он извлек из?за шкафа укрывшегося там худосочного джентльмена и с жаром стал объяснять ему правила составления завещаний.

Дэниел сидел на полу и время от времени хлопал в ладоши. Мы с Холмсом кое как пробились к нему и, поздравив, помогли встать на ноги. Бокал вина, своевременно доставленный кем-то из слуг, помог Дэниелу прийти в себя, и он вновь попытался рассказать нам анекдот про конюха Фреда.

Вскоре к брату протиснулся Грегори. Он тоже поздравил его, очень горячо и очень искренне. Вопреки моим ожиданиям, он был совершенно спокоен. Я не мог не восхититься его благородством: если бы мой отец так распорядился наследством, я был бы по меньшей мере оскорблен. Грегори же, судя по всему, наоборот, воспринимал все как должное.