Едва слышно звякнули ключи.

— Мне они нужны только для пробежки, — сообщила бабуля. — Иди ужинать, Ева уже поела и лежит. Весь день убиралась, ненормальная. Гнездо вьет.

Хан чуть закашлялся:

— Какое гнездо?

— У некоторых беременных бывает такое. Начинают надраивать квартиру.

— Господи, — вздохнул Хан. — Сейчас приду, посмотрю только, как она.

Я продолжала лежать в той же позе, только руку свесила с кровати. Так что неудивительно, что Хан замер на пороге и спросил:

— Ева? С тобой все в порядке?

— Абсолютно.

Едва слышный вздох и уже более сурово:

— Ты зачем убиралась?

— Я же не больная, силы у меня есть, а гулять меня не пустили. Ты дверь запер.

— Я принес ключи, ты сможешь выходить гулять, только недалеко.

Я перевернулась на спину и скосила взгляд на Хана. Выглядел он уставшим, но как всегда безукоризненно выбрит и одет с иголочки. Прямо Мистер Совершенство.

— Спасибо, — проговорила кротко. — Не боишься, что сбегу?

— Без документов и денег? Зная, что тебя разыскивают? Ты не настолько дурная, дорогая.

— Верно, — мрачно согласилась я, — надо быть более дурной. Жаль, здравомыслие мешает. Хан.

— Что?

Нет, все-таки между нами определенно все на пределе. Даже сейчас просто смотрим друг на друга, а воздух звенит от напряжения. И хочется то ли обнять, то ли обругать.

Что же ты со мной делаешь, господин Инквизитор? Это особо извращенная форма пыток? В таком случае я становлюсь мазохисткой.

— Ты так и не сказал, чья это квартира.

Да, лучше говорить о делах, чем мерить друг друга взглядами. Тем более взгляд Хана сейчас заставлял меня нервно сглатывать. Несмотря на джинсы и рубашку с самым скромным вырезом, я чувствовала себя раздетой до кружевного белья. И связанной.

— Зачем тебе?

— Я с детства отличаюсь любопытством.

— Заметил, — кивнул Хан, — причем пробуждается оно обычно в самый неподходящий момент. Не понимаю, какая тебе разница, кто тут жил прежде.

— Потому что я представляю стоимость обстановки. И мне интересно, ты специально ее так обставил или все же уже нашел такую милую норку. Я к тому, что ты вроде не сильно любишь антиквариат.

Хан со вздохом взъерошил волосы, хмыкнул:

— Хорошо, эта квартире раньше принадлежала владелице вещей Дамаль…

Я уже открыла рот, но Хан меня перебил:

— Нет, Орден до нее не добрался. У нас были сведения о ней, меня отправили наблюдать и собирать информацию. Женщина оказалась лежачей больной, пришлось устроиться под видом работника социальной помощи. Лучше не спрашивай, как мне это удалось. И почему я ей так понравился, что она переписала квартиру на меня.

— Даже так? А вещи?

— У нее был платок, в разговоре она как-то упомянула о нем и что отдала его медсестре, которая приходила делать уколы. В качестве подарка.

— Подарка, — повторила я ошарашенно, — но владелица просто так не подарит вещь. Она не знала, что это такое?

— Знала. Нина — так звали хозяйку квартиры — получила платок от прабабки. И с его помощью стала работать психологом, помогла многим людям. Только вот когда после аварии ее парализовало, то решила, что хватит. И отдала платок. После чего начала мучиться приступами удушья, врачи даже диагноз ставили.

— Видишь, не все используют вещи Дамаль во вред другим.

— Не все, — согласился Хан. — Все зависит от человека. Но, увы, женщины очень падки на лесть, власть и так далее.

— А мужчины пушистые овечки, да. Ой, то есть бараны.

— Я этого не говорил. Но вещи Дамаль могут открыть в тебе самые темные стороны. Зависит от силы воли, от взглядов, от воспитания. Множество нюансов. В любом случае Нина использовала вещь во благо и не оставила себе, а отдала. Мы потом нашли ту медсестру, которая даже не поняла, что попало ей в руки. Вещь изъяли, и все закончилось.

— А квартира?

— А квартиру я оставил, — пожал плечами Хан. — Она лет пять вон стояла законсервированная, на сигнализации. Это я перед тем, как вас сюда поселить, велел клининговой компании привести все в порядок. Я удовлетворил твое любопытство?

— Вполне, — буркнула я, переворачиваясь обратно на живот, — можете быть свободны.

— Стерва.

— Стервь, — парировала я, — или как там мужчина с мерзким характером называется?

— Сильный и разумный, — с усмешкой ответил Хан и вышел, бросив через плечо: — Так и будешь лежать тюленем?

Я проигнорировала вопрос, сделав вид, что занята своими мыслями. Хотя почему делала вид? И правда заинтересовалась рассказом. Если эта Нина отдала платок, то что я ощущала? Была еще вещь? Нечто, что она спрятала так тщательно, что ее за пять лет так и не нашли. Вот более чем уверена, что Хан тут все обыскал на всякий случай.

Села и тихо выругалась: обыскивать мебель смысла нет. Если уж Хан не нашел, то я и подавно. Нет, осмотреть надо, но в основном те места, где теоретически может быть тайник.

Снова посмотрела на пол, прищурилась. Что-то царапало меня изнутри, нашептывало и не желало отпускать. Почему так и тянет посмотреть на паркет? Он красивый, конечно, но не настолько же!

Если только…

Я оглянулась на выход из спальни. Нет, сейчас проверять догадку опасно, у Хана интуиция слишком чуткая.

И весь остаток вечера меня грызла догадка. Я даже не заметила, как поела и что поела.

— Евушка, ты вроде раньше не любила печень.

— А? — Я уставилась на тарелку с остатками подливки. — Это была печень?

— Добавки? — мягко предложил Хан.

— Наверное, мне не хватает гемоглобина, — предположила я, игнорируя его вопрос. — И даже не тошнит. Странно.

— Завтра я договорюсь с врачом, чтобы съездить на осмотр.

Это я тоже проигнорировала, так как не знала, что ответить. Просто пожелала приятного аппетита и ушла в гостиную, где жадным взглядом окинула паркет. Так, Ева, все завтра. Дождись, пока Хан уедет, а бабуля уйдет на пробежку. Должно же это когда-нибудь совпасть!

Чтобы держать себя в руках, быстро сбегала в душ, переоделась в пижаму и улеглась с книгой. Оказывается, я забыла, что можно просто валяться и читать. Обычно постель в последний год я использовала только как место для сна. А потом снова в путь.

И мой организм пока что наслаждался вынужденной ленью. Тем более мне рекомендовали придерживаться постельного режима хотя бы неделю. Мол, чтобы снизить риск выкидыша после аварии. Но я после отличного сна и хорошей еды ощущала себя великолепно. Даже токсикоз притих.

Книга постепенно погружала в дрему. Вроде и сюжет интересный, и герои, но из-за беременности я стала сонливой. Потому не заметила, как заснула, уронив книгу на живот.

Проснулась оттого, что меня осторожно укрыли одеялом. Свет в спальне оказался выключенным, но в окно светил фонарь. И Хана я разглядела отлично.

— Ты чего…

— Просто продолжай спать, — сообщили мне. — Ты разлеглась на всю кровать. И храпела.

— Я?!

— Ну не я же.

Молча закуталась в одеяло и отодвинулась подальше. «Я не храплю! Это удел мужчин, причем грубых и невоспитанных», — мысленно сообщила это Хану и снова постаралась заснуть. Хотя разбуженное воображение, подстегнутое гормонами, вырисовывало картину того, как господин Инквизитор сейчас раздевается. А потом ложится в постель почти голый.

Все нормально, все хорошо, я ведь не железная. Реагировать на симпатичного мужчину — нормально. Главное помнить, что желательно смотреть исключительно на тело, а не заглядывать в душу.

И все равно удалось уснуть лишь через час. Все это время я лежала и боялась пошевелиться, хотя подушка уже буквально раскалилась.

А вот просыпаться было приятно. Я лежала, окутанная теплом и знакомым запахом, от которого внутри словно плясали солнечные зайчики. Так хорошо, так уютно и даже не хочется открывать глаза. Я пошевелилась и закинула куда-то ногу.

Ой…

Уже распахивая глаза, поняла, что пока спала, совершила дико идиотский поступок. Я практически залезла на Хана, обхватив его руками за шею. А он, конечно, мигом сориентировался и теперь прижимал меня к себе, придерживая за попу. Ну а ногой я задела его крайне заинтересованный в размножении орган.