— Поздравляю, — сообщила я мрачно, понимая, что вырываться глупо, — ты ужасно храпишь. Отпусти.

— Судя по тому, как ты прижималась во сне, храп тебя не смущал.

— Я измученная беременная женщина, которую держат в неволе. У меня выбора не было.

— Ведьма, — проговорил Хан, продолжая удерживать меня. — Кто тебя держит? Прячет ради твоей же безопасности. И научись уже думать не только о себе, но и о нем.

Одна его рука отцепилась от моей талии и прижалась к животу, который оголился за время сна.

Кожу опалило прикосновением, да так, что я вздрогнула и сцепила зубы, чтобы не застонать. От жара, что проник внутрь и теперь начинал бег по венам. Такой нарастающий, пробуждающий ту потребность, которую я почти загнала в подсознание.

Черт побери, мне сейчас казалось просто жизненно важным чуть наклониться и губами провести по мужской груди. Ощутить вкус, выпить частое прерывистое дыхание…

О да, Хан явно не оставался равнодушен к такой близости.

А у меня и подавно пересохло в горле. Дикое чувство, что не хватает чего-то. Не воды, не вина и не сока.

Его поцелуя.

Я зажмурилась, понимая, что нельзя. Это слишком. Перейду черту, сдамся — и опять все заново.

И пусть уберет уже руку с моего живота.

— Отпусти, а?

Руку он убрал, но только лишь для того, чтобы провести пальцами по щеке. Да так, что у меня в груди что-то оборвалось.

— Хан…

Я пыталась воззвать к разуму, в то время как внутри все визжало: «поцелуй его, поцелуй». Руками я все упиралась ему в грудь, стараясь хоть как-то увеличить расстояние. Но вместо этого лишь чувствовала каждой клеткой его напряженные мышцы, одна из ладоней ощущала стук сердца. Быстрый и какой-то лихорадочный.

— Посмотри на меня.

Его хриплый голос пробирал так, что внутри рождалась дрожь. Я зажмурилась еще сильнее.

— Ева, мать твою, взгляни на меня.

Просто затрясла головой.

— Сама напросилась, — прозвучало угрожающе, а в следующее мгновение меня перевернули на спину, руки оказались вздернутыми над головой, а губы просто захвачены поцелуем. Таким требовательным и настойчивым, что на мгновение я забыла, как дышать.

От нахлынувших эмоций показалось, что падаю в сверкающий водоворот. И выхода уже нет. Лишь попыталась извиваться, чтобы сбросить Хана с себя, хотя он вовсе не прижимал меня с силой. Скорее, просто мешал вскочить, при этом обращаясь крайне бережно.

— Ева, ты провоцируешь, — проворчал он, прекратив на миг меня целовать.

А я распахнула глаза, чтобы обжечься о его взгляд.

Мои руки он продолжал легко удерживать задранными вверх и прижатыми к постели. А второй рукой опирался о матрас, чтобы не лечь на меня полностью.

— Пусти.

— Нет.

Из гостиной раздался какой-то подозрительный стук Хан и ухом не повел, а я насторожилась. Особенно когда оттуда донесся веселый бабулин голос:

— Хан, ты можешь подойти сюда?

А почему Хан? Почему не я? И голос у бабули звучал так весело, что даже подозрительно. Мое воображение мигом нарисовало, что она упала и сломала бедро. И не хочет меня волновать.

Сама придумала, сама и напугалась. Да так, что начала вырываться уже всерьез. Но Хан меня и не думал удерживать.

— Лежи тут.

— С какой радости!

— Потому что позвали меня, — отрезал Хан. — Лежи, Ева, иначе я рассержусь.

— Всю жизнь ежей боялась.

— Просто не выходи из комнаты, и тогда все будет хорошо. А попытку подслушать я тоже узнаю.

— Да идите вы.

Я сунула голову под подушку, притворяясь обиженной. Подождала, пока дверь закроется, и беззвучно сползла с кровати. Еще накануне вечером я притащила сюда минералку и стакан, так как по ночам безумно хотела пить. И вот теперь-то он мне и пригодился.

На цыпочках, со стаканом в руках, подкралась к стене между спальней и гостиной. Тут же приоткрылась дверь, и крайне злобный голос Хана произнес:

— Я же предупреждал!

Ну вот и кто из нас ведьма?

— Это моя бабуля!

— И она хочет поговорить со мной.

— О женском? — не удержалась от язвительности.

Но Хан решил не реагировать на явную провокацию и просто снова закрыл дверь. Рисковать вторым подходом я не стала, переоделась в джинсы и рубашку, причесалась и послушно села на краю постели. Надеюсь, Хан не рассчитывал продолжить коварное соблазнение после разговора? В любом случае я не соглашусь.

Дверь открылась, когда я уже извелась, захотела в туалет и серьезно подумывала устроить бунт.

— Ева, как ты себя чувствуешь?

Вопрос Хана прозвучал несколько странно.

— Нормально.

Бабушка маячила за его спиной и как-то странно меня разглядывала.

— Вы чего? — не поняла я. — Нет, правда, все нормально. О чем разговаривали?

— О том, что человек — существо крепкое, — сообщила бабуля. — И что женщины нашего рода не истерички.

Хан хмыкнул, но от комментариев воздержался.

— И к чему вы вели такой интересный разговор?

— Джессика, — произнес господин Инквизитор, — я вам советую не тянуть. Иначе Ева накрутит сама себя. Вижу, уже начала накручивать. Да, дорогая?

— Нет, дорогой, — ответила в тон. — Так, бабуля, что случилось? Ты тут встретила мачо своих лет и решила остаться в России?

— Была бы не против, случись оно все именно так.

Бабуля как-то замялась, но Хан пришел ей на помощь. Только для этого он зачем-то сел рядом со мной и взял за руку. Я чуть приподняла бровь, как бы спрашивая, чем обязана такой честью.

— Ева, в Москве завтра состоится показ мод, и твоя мать была приглашена на него. Все же известная топ-модель, пусть и завершившая карьеру. Тем не менее по-прежнему блистающая на экранах.

Как-то нехорошо внутри сделалось.

— Что с мамой?

— Я сейчас буду это выяснять, — все тем же спокойным голосом продолжил Хан, поглаживая мою руку, — пока из новостей мы выяснили, что по дороге в аэропорт машина попала в аварию. Елену увезли в клинику, оттуда вестей нет, хотя журналисты осаждают ее со всех сторон. Ее агент на вопросы отвечать отказывается.

— Надо звонить ему! — подпрыгнула я. — Бабуля!

— Я пыталась, — покачала та головой, — стоит автоответчик. Видимо, не хотят звонков. И с нами не связываются.

Так, главное не реветь и не паниковать. Я вдруг поняла, что сижу и изо всех сил сжимаю руку Хана. А тот ничего, даже не морщится.

Мама, мамочка, да что же это такое! У тебя же гениальный водитель-виртуоз. Вы с ним в туман, в гололед спокойно ездили по горному серпантину. А тут на прямой трассе, и так влететь.

И вместе с этим в голове зрело просто ужасное подозрение. Настолько отвратительное, что я не выдержала и уставилась на Хана. Тот прочел по моему взгляду все, что думала, и качнул головой. И что? В смысле разговаривать будем не здесь или Орден не имеет к этому отношения?

— Почему ее долбаный агент не отвечает?! — бабуля мерила спальню нервными шагами и ругалась. — Мы семья, черт подери! Что этот ублюдок себе позволяет? Сиди тут и сходи с ума от неизвестности.

— Так!

Громкий голос Хана заставил нас чуть собраться.

— Для начала успокойтесь, — приказал господин Инквизитор. — Тебе, Джессика, не стоит волноваться, так как все же сердце, оно такое… иногда болеть может. А возраст у тебя элегантный. Ева, тебе тоже нельзя нервничать. Сама знаешь почему. Сидите здесь, я попробую все узнать.

Узнавание затянулось часа на три, а то и больше. Бабуля за это время успела себе померить давление два раза, а мне — три. Показатели были хорошие, но ее это не слишком успокоило.

— Я так далеко, — пробормотала она в какой-то момент, — а дочке так нужна поддержка. Да что же такое на Елену свалилось? Прошлый год в больнице, теперь этот.

«Дочь Ева на нее свалилась, — думала я мрачно, — вляпалась, а мама расплачивается».

Реветь и причитать я не могла. Во-первых, маме этим не поможешь, во-вторых, тогда бабулю точно инфаркт хватит. Да, у нее хорошее здоровье, но и лет немало.

Хан все это время провел на кухне, куда мы заходили на цыпочках. Но расслышать что-то было невозможно. Сам мужчина в основном молчал, лишь изредка задавая короткие вопросы. По каменному лицу прочитать что-либо оказалось невозможным. В итоге я начала нарезать крути в гостиной.