И лишь учитывая этот трансцендентный смысл понятий «хамец» и «маца», можно понять, почему евреи с такой строгостью придерживаются всех запретов и заповедей праздника Песах и, прежде всего – запрета на квасное – хамец.

Согласно букве Торы, подвергаться процессу брожения, то есть превращаться в хамец, могут только пять видов злаков – пшеница, рожь, ячмень, овес и столь любимая пушкинским Балдой полба.

Таким образом, ответ на вопрос о том, что такое хамец, вроде бы лежит на поверхности: это хлеб, пирожные, торты, печенья, макароны и все прочие продукты, приготовленные из этих пяти видов злаков. Все остальные виды зерна, а также бобовые растения, то есть рис, горох, кукуруза и т. д., брожению не подвергаются и, следовательно, продукты из них не могут быть квасными.

Однако давайте вспомним, что, скажем, те же пиво, виски, квас, самогон производятся именно на основе процесса брожения все того же зерна, ячменя или пшеницы и, таким образом, также подпадают под понятие хамец. Добавим к этому солодовый уксус и все маринованные продукты, в которых он содержится, включая селедку, а также любые продуты, приготовленные с применением дрожжей, – и список товаров, представляющих собой хамец, у нас значительно расширится: в него войдут многие конфеты, некоторые консервы, заварные кремы, фруктовые эссенции и многое другое, включая некоторые лекарства. Окажутся в нем и сухофрукты, и ряд колбас и сыров, в изготовлении которых так или иначе используется мука или мучной клейстер.

Словом, любой продукт, изготовленный из вышеназванных пяти видов злаков или любых изделий из них и входивший в контакт с водой или другими жидкостями является хамецом и, соответственно, объявляется непригодным, некошерным для употребления его в дни Песаха.

Так в еврейском быту и в еврейской торговле возникает еще одна важная категория кашрута – «кошер ле-Песах», свидетельствующая о том, что данный товар или изделие не содержат в себе никаких квасных компонентов и их можно использовать по назначению в дни Песаха, не нарушая запрет, в течение семи дней этого праздника употреблять в пищу, видеть квасное, получать от него какую-либо пользу и вообще владеть им. Вот почему уже за несколько дней до наступления Песаха и, само собой, в сам период этого праздника соблюдающие традиции евреи даже в израильских магазинах внимательно осматривают каждый товар: теперь им недостаточно, чтобы на нем стояла просто надпись «кошер» – необходимо, чтобы на товаре была маркировка «кошер ле-Песах».

Эта надпись должна стоять абсолютно на всех приобретаемых евреем продуктах, даже если речь идет о тех из них, в технологии которых никакие квасные ингредиенты не используются. К примеру, оливковое масло само по себе не является хамецем, однако во время его производства стоявший у пресса рабочий мог захотеть перекусить. Допустим, он достал приготовленный ему женой бутерброд – и несколько хлебных крошек попали в выжатое им масло. Само масло от этого не перестало быть кошерным, но теперь, когда в него попали хлебные крошки, оно содержит в себе хамец – и значит, никак не может считаться кошерным на период Песаха.

Таким образом, для того чтобы считаться «кошер ле-Песах», все продукты должны изготавливаться с особой осторожностью, не допуская их контактов с любым изделием из квасного.

Автору этой книги довелось бывать на израильских предприятиях, изготавливавших продукцию с маркировкой «кошер ле-Песах». Вся она изготавливается в специальных цехах, в которые разрешено заходить лишь тем, кто непосредственно в них работает. Если в такой цех хочет войти работник из другого цеха, он должен принять душ и переодеться в спецодежду, сильно напоминающую скафандр космонавта. И, само собой, ни одному из тех, кто работает в таких цехах, не разрешено проносить на их территорию ничего съестного.

Правда, если речь идет о продуктах, при производстве которых хамец совершенно не используется, а вероятность попадания в них квасного крайне мала (вспомним тот же пример с рабочим, случайно обронившим крошки хлеба в вырабатываемый им товар), то представители раввината нередко просто ставят на таких товарах рядом с надписью «кошер» печать «кошер ле-Песах».

Впрочем, и на этом все сложности в вопросе о том, что можно, а что нельзя есть евреям в дни Песаха, не исчерпываются. Если сефардские евреи, то есть выходцы из восточных стран, свободно покупают любые продукты с маркировкой «кошер ле-Песах», то ашкеназские евреи, чьи предки на протяжении столетий жили в Польше, Украине, Белоруссии, России, Германии и других странах Европы, не употребляют в дни Песаха не только квасное, но и любые продукты, содержащие в себе так называемые «китнийот», то есть рис, гречку, бобовые, кукурузу, сою и другие зерновые и незерновые культуры, не входящие в число пяти вышеупомянутых злаков. И потому сефардские евреи в дни Песаха вполне могут позволить себе насладиться пловом, гречневой кашей, кукурузными хлопьями и т. д., а их ашкеназские собратья вынуждены обходиться мацой и теми изделиями, которые можно приготовить на ее основе.

Соответственно и продукты в магазине эти две основные группы евреев в дни Песаха покупают разные: сефарды вполне могут приобрести товар как с маркировкой «кошер ле-Песах» (кошерно в дни Песаха), так и с маркировкой «кошер ле-Песах ле-охлей китнийот белавад», то есть «кошерно в дни Песаха только для тех, кто ест китнийот»), в то время как ашкеназам подходит только одна маркировка – «кошер ле-Песах».

«Но как же так?! – вправе задаться вопросом читатель. – Выше уже было сказано, что под понятие „хамец“ подпадают только продукты из злаков, подвергающихся процессу брожению. Ни рис, ни горох, ни фасоль, ни кукуруза, ни гречка забродить по определению не могут. Так на каком же основании ашкеназы отказываются употреблять их в пищу в дни Песаха?!» Ответ тут один: на основании постановления, изданного много веков назад авторитетными ашкеназскими раввинами, которого евреи-выходцы из Восточной и Центральной Европы придерживаются до сего дня.

Существует несколько версий о том, что именно побудило ашкеназских раввинов издать это галахическое постановление.

Согласно первой и наименее убедительной из них, в отличие от сефардов, работавших на земле и хорошо знакомых со всеми ее плодами, ашкеназские раввины были людьми сугубо книжными, крайне далекими от реальной жизни, а потому на практике порой не могли отличить не только ржаное зерно от пшеничного, но и рожь и ячмень от риса или даже подсолнуховых семечек. И чтобы, не дай Бог, ашкеназские евреи, будучи крайне далекими от всего, что связано с сельским хозяйством, не перепутали бы незерновые культуры с зерновыми и из-за этого, сами того не ведая, не нарушили бы запрет на квасное, и было издано это постановление.

По второй версии, все дело заключалось в том, что раньше для транспортировки зерновых, бобовых и прочих культур использовались без всякой стирки одни и те же мешки. Скажем, крестьянин поставил оптовику 100 мешков с пшеничным зерном. Тот ссыпал эти мешки в амбар, а затем в них же засыпал горох, который повез на продажу, не только не постирав эти мешки, но и даже не вытряхнув их как следует. В результате в мешках осталось какое-то число пшеничных зерен, о которых еврей-покупатель гороха может и понятия не иметь. И когда он поставит этот горох замачиваться, смешавшиеся с ним пшеничные зерна мгновенно превратятся на его пасхальной кухне в хамец. Да и прежде, чем он начнет их замачивать, мешки могут попасть под дождь, и оказавшиеся в них случайно пшеничные, ржаные или какие-либо другие зерна начнут бродить.

Наконец, третья версия является, по сути дела, разновидностью второй. Согласно ей, все дело не только в том, что раньше кукуруза, гречка, бобовые и т. д. перевозились в тех же мешках, в которых до этого могли быть злаковые культуры, но и в том, что доставлялись они в основном с помощью морских и речных перевозок. И в этом случае вероятность контакта мешков с водой резко возрастала и, соответственно, возрастала вероятность того, что случайно оказавшиеся в них зерна пшеницы, ржи и т. д. превратятся в хамец и превратят в него все остальное содержимое мешка.