— Мой добрый Киф, ты меня снова удивил — глава «Радеона» снова повернулся ко мне и даже всплеснул руками — Не знаю отчего, но я был уверен в том, что постоянство является твоей неотъемлемой чертой характера, и ошибся. За последние два месяца это уже третья твоя спутница. Однако! Впрочем, каждая из них не похожа на другую, потому я могу тебя понять. Нам, мужчинам, свойственно искать ту единственную, которая соберет в себе все качества, которые видятся нам непременными в спутнице жизни. Нам нужна та, с которой захочется дойти до последнего моря. Другое дело, что эти поиски могут затянуться надолго, и в результате, они окажутся бессмысленными, поскольку на закате жизни придет понимание того, что самая первая девушка и была самая лучшая. И не надо было искать других. Как тебя зовут?

Вопрос был адресован к Лике и прозвучал совершенно внезапно, буквально вдруг. Однако моя спутница не растерялась, она словно ожидала его.

— Анжелика — звонко сказала девушка и улыбнулась.

— Славное имя — заметил Старик — И славная девушка. Говорит громко, смотрит в глаза, не то, что эти все…

И он обвел рукой шеренги, люди в которых так и не распрямились.

— И еще — Старик усмехнулся — Это так, мысли вслух. Киф, она выгодно отличается от тех двух твоих спутниц, что с тобой были прежде. Она смелая, а это редкое качество. Те были красивы, умны, но они боялись. Тот, кто боится, тот всегда предаст, раньше или позже. Можешь мне поверить, уж я-то это наверняка знаю. Присмотрись к этой девушке как следует, мальчик мой, присмотрись.

Произнеся это, Старик двинулся в сторону лифтов, находящихся в правом крыле холла, как видно, направился в свой кабинет. Зимин, Валяев и Азов последовали за ним.

Я мысленно вытер пот со лба — меня он с собой не пригласил. Если честно, очень я этого побаивался. Так-то я тоже человек смелый, но от воспоминаний о его кабинете у меня по спине мурашки величиной с мандарин бегают.

Хотя все равно свинью он мне подложил изрядную. Я как-то сразу не приметил Гертруду, а она была здесь и сейчас смотрела на меня. Причем, если всегда ее взгляд был сонным и безразличным, то сейчас это был взгляд снайпера, внимательный и оценивающий.

Оно и понятно — эта спящая красавица с Викой в большой дружбе, еще с той поры, когда моя сожительница ей банку варенья подарила. Так что можно не сомневаться — самое позднее завтра Вика получит порцию новостей, а я — кучу проблем.

— Киф, а с чего он взял, что мы пара? — внезапно заявила Лика, причем очень громко, так, что ее услышали все присутствующие — Надо, наверное, было ему как-то объяснить, что это не так.

Не знаю, выправляла ли она свою репутацию или решила спасти мою, но я в очередной раз испытал чувство признательности по отношению к этой хрупкой светловолосой девочке.

Она просто мой ангел-хранитель какой-то.

В рядах сотрудников «Радеона» послышались смешки, они словно отмерли, стройные ряды шеренг нарушились.

— И в свете твоих слов возникает резонный вопрос — что ты вообще здесь делаешь? — к Лике подошла госпожа Свентокская — Какое ты имела право присутствовать на ритуале встречи?

Меня она традиционно проигнорировала.

— Добрый вечер, Ядвига Владековна — не сказал, а буквально пропел я — Рад вас видеть. И, отвечая на ваш вопрос — это я ее сюда с собой притащил. Зачем — не знаю. Просто мы с Валяевым опаздывали, а она с нами в лифте ехала. Логики в этом моем поступке нет, оправданий ему тоже нет, потому и весь спрос с меня.

— Оштрафована — коротко бросила Ядвига — И я еще подумаю о том, применять ли к тебе дисциплинарное взыскание.

— Не подумаете — я убрал из голоса медовость, и добавил туда наглости — И не оштрафуете. Не посмеете, забоитесь. Эту девочку только что отметил Старик и она пришлась ему по душе. Даже этот разговор вы затеяли зря, потому что его содержание уже завтра будет известно сами знаете кому. Что вы так на меня глядите? Да вас сольет добрая половина присутствующих здесь. Ведь вы, по сути, пошли ему наперекор.

Щеки Ядвиги вспыхнули, она поднесла к моему лицу руку с скрюченными пальцами, будто хотела выдрать ими мои глаза, но делать этого не стала, развернулась на каблуках так, что те негодующе скрежетнули и направилась к лифтам.

— А ты непрост, приятель — сообщил мне стоящий неподалеку мужчина средних лет в очень дорогом костюме — Я тогда, на праздновании Нового года тебя недооценил, а зря.

— Просто не люблю, когда бьют невиновных — ответил я ему.

— Моралист с двойными стандартами — сказала Кира и деланно засмеялась — Расскажи об этом Вежлевой.

— Расскажет еще — добавил кто-то из толпы — В свое время. Видали мы уже таких молодых да ранних. Они хорошо начинают, но только куда-то потом деваются.

Прав Валяев, не любят меня здесь. Сильно не любят, я это прямо физически ощущаю.

— Пожалуй, я прямо сейчас куда-то денусь — изобразив вежливую улыбку, сообщил всем я — Время ужина. Всем хорошего вечера и спокойной ночи.

Повернувшись к Лике, я хотел предложить ее проводить туда, куда она скажет, но оказалось, что ее у меня за спиной уже и нет. Она удалилась по-английски, тихо и незаметно. И правильно сделала.

Надо будет попросить Азова присмотреть за тем, чтобы ей Ядвига и в самом деле свинью не подкинула. А еще надо прямо сейчас нанести некий превентивный удар. Звучит грубовато, особенно по отношению к Вике, но лучшего термина я не подберу.

Войдя домой, я обрадовался — Ксюша еще не ушла, и это было хорошо. Ее присутствие гарантировало мне, что даже если я накосорезю, то скандала все равно не будет. Вика очень ревностно относилась к своей репутации у сотрудников и с некоторого времени не давала воли чувствам в их присутствии. Даже неугомонная Шелестова это заметила и теперь все реже позволяла себе свои штучки по отношению к ней. А смысл изощряться в остроумии, если это никто не оценивает?

— Уффф — шумно сообщил я, входя на кухню — Доложу я вам, это было еще то действо!

— Театр абсурда? — уточнила Вика — Или что-то похлеще?

— Скорее, античная комедия — усаживаясь за стол, хохотнул я — А курица уже или еще?

— Почти-почти — со знанием дела сказала Вика, приоткрыв духовку и заглянув в нее — Совсем-совсем. А где Валяев? Или, ура, он нас обманул?

— Ура, обманул — я втянул запах курицы и облизнулся — Он нынче ужинает на самом верху, в узком кругу приближенных к Старику лиц.

— Вот и славно — Вика достала из шкафа тарелки и начала их расставлять — У них своя пьянка, у нас своя.

— Я пить не буду — категорично заявила Ксюша — Не люблю. Вик, ну ты же помнишь.

— Это метафора — объяснил я — Хотя лично мне граммчиков сто коньячку не помешают, снять стресс.

— Поведай нам о своих приключениях, Одиссей, и будет тебе награда — Вика открыла другой шкафчик и продемонстрировала мне непочатую бутылку неплохого коньяку — Давай-давай, нам же интересно!

На то и был мой расчет. Историю с Ликой следовало подать почти в том же виде, в каком она и имела место быть, но только убрав пару слов Старика и добавив в это максимум комизма.

Проще говоря — я решил ей рассказать все сам, первым. И рассказать так, чтобы моя версия стала для нее единственно верной.

Это старый способ мужских отмазок, скорее всего, ему столько же лет, сколько человеческой речи и семейным отношениям. Думаю, что им пользовались еще кроманьонцы, используя весь свой немудрящий набор слов и жестов.

Но он — действенный. Главное — не переборщить с деталями и не переигрывать. Важно помнить, что вы в этот момент имеете дело не просто с женщиной, а со своей женщиной. Просто женщине вы по барабану, а для своей вы кто? Правильно, ее собственность. Пусть неказистая, пусть даже никчемная, но ее, а не чья-то. А за свое женщина бьется до конца, о чем бы ни шла речь. Она может сама выбросить или подарить кому-то свою собственность, но она должна сделать это сама, любое принуждение или посягательство моментально вызовет у нее только одну реакцию. Она сочтет это объявлением войны, и не дай вам бог…