Ну что ж, о разрушении лаборатории беспокоиться уже не нужно.

Я отвернулась в ужасе и обнаружила, что могу заставить себя бежать быстрее, чем мне позволило бы моё тело. Оно хоть и болело, хоть и каждый вдох будто наполнял грудь огнём, но я бежала.

* * *

Аликорн пробился сквозь пол в коридор выше. Собственные размеры мешали ей свободно двигаться, но это ей никаких проблем не доставляло. Своим щитом она легко вспарывала стены, просто проходя мимо них, сминая при этом офисы по обеим сторонам.

В голове мелькнула мысль, что она легко могла просто обрушить здание на нас. Её рог был окутан почти чёрным облаком энергии. Щит приоткрылся на долю секунды, позволив ей выпалить разрядом тёмной энергии, лишь отдалённо напоминавшим чёрную молнию.

Я рванула за угол. Моё тело будто готово было взорваться. А потом взорваться ещё раз. Ксенит опережала меня, двигаясь куда более ловко. Коридор позади нас был растерзан и наполнен запахом озона и чёрной лакрицы.

Вслед за Ксенит я преодолела ещё один лестничный пролёт, крича от боли и злобы на само здание, заставлявшее нас забираться по лестницам, в отличие от того проклятого монстра за нами.

Как только мы добрались наверх, сквозь потолок спустился супераликорн и завис перед нами. Споткнувшись, я остановилась, с непередаваемой ненавистью понимая, что нам придётся спускаться обратно. Да вот только тело моё идти уже не хотело. Оно хотело просто сдаться и умереть.

Я ощутила, как Ксенит схватила меня за гриву и взвалила себе на спину.

Гигантский чёрный аликорн расправил крылья и нацелил рог на нас. В передней части щита замерцал огонёк, раскрутился спиралью и образовал окно. С изумлением и тревогой я поняла, что моя магия, не иссякни она, была бы здесь бесполезна. Щит был крайне сильный — даже магия аликорна не могла через него пробиться.

Ксенит осела, уронив меня одним мешком боли. Я заметила, как она подёрнулась.

Заклинание сердечного приступа. Непоправимый ущерб здоровью или смерть за несколько секунд.

И я закричала! На аликорнов за их настолько абсурдную мощь и злостность и полнейшую нечестность! На Богинь, позволивших такому кошмару вообще существовать и столкнувших меня с ним, когда я исчерпала всю свою магию! И на Кратер Филлидельфии за всю его проклятую радиоактивность!

С питаемой гневом силой за гранью своих возможностей я оторвала своё страдающее тело от пола и помчалась на существо, которое, как я вдруг поняла, до ужаса походило на старые изображения Найтмэр Мун. Я подскочила, не полностью запрыгнув в окно в щите супераликорна. Края глубоко врезались мне в грудь, я будто зависла на кривой бритве. Пошевелившись, я порезалась ещё хуже, кровь лилась и внутри и снаружи щита.

Аликорну хватило вежливости хотя бы выглядеть шокированной. Мне удалось прервать её заклинание, нацеленное на сердце Ксенит.

Я не могла попасть внутрь к ней. Но, крича от глубоких ран, я вытащила свою голову назад, распахнула одну из моих седельных сумок и забросила содержимое внутрь щита.

Десятки шаров памяти покатились по дну магического пузыря. Аликорн посмотрела вниз без удивления. Она повернулась в мою сторону. Сквозь панику я поняла, что должно было произойти, и пнула себя наружу, прежде чем отверстие в щите захлопнулось. Если бы я промедлила, экран супер-аликорна разрезал бы меня надвое.

Я рухнула на пол, истекая кровью. Вот и все. Мне конец. Теперь можно уснуть.

Пока я теряла сознание, на моём лице застыла слабая улыбка, несмотря на всю боль. Я спасла Ксенит. И я доказала, что можно обмануть сучьих аликорнов одним трюком два раза кряду.

Последнее, что я увидела до того, как темнота поглотила меня, была аликорн, плывущая в своем непроницаемом пузыре, отрезанная от любых внешних угроз, за исключением нескольких десятков шаров памяти. И четырех жар-яиц.

Взрыва я уже не услышала. Как мне позже рассказала Ксенит, было... громко. И даже ещё громче.

* * *

Когда я очнулась, мы были в мужской ванной. Я находилась в одной из кабинок и смотрела на плакат Пинки Пай (вечно следящей, даже когда ты нужду справляешь?). Мне не было столь больно, сколь должно было быть, если предположить, что я не была просто мертва. (И действительно, кто бы повесил плакат Пинки Пай в ванной комнате на небесах? Или вообще в ванной комнате?) Я чувствовала головокружение и... странность.

Я посмотрела вниз. Я была завёрнута в исцеляющие повязки. Наверное в три или четыре медицинских комплекта. На полу рядом со мной было ещё много уже отслуживших замененных пропитанных кровью повязок. Я тут была уже какое-то время. Мой ум неохотно понял, что я была под действием болеутоляющего.

Побег шёл по плану.

Ксенит появилась в поле зрения.

— Ты безумная пони.

— Спасибо тебе.

— Жаль, что я не могу позволить тебе отдохнуть дольше, нам нужно идти. За нами по-прежнему охотятся.

Я кивнула и попыталась встать. Мои конечности не хотели слушаться. Чуть погодя, я снова оседлала зебру, будучи заброшенной к ней на спину, как старый ковёр. Я смущённо покраснела и надеялась, что не облила кровью её всю. Я задумалась о том, что такая поездка сделает с ранами у меня на груди, и как хорошо магические перевязи залечат остальные мои увечья. Левое плечо больше не болело, а правая нога ощущалась лишь слегка вывихнутой.

Ксенит зубами подняла мои седельные сумки и добавила их к своим мешкам с аптечными запасами, свисавшими у неё через бока. Я помогла ей надёжно привязать их.

Моя полосатая компаньонка стремительно, но аккуратно кралась по этажам, явно стараясь держаться от чего-то подальше. Я знала, что за нами охотятся работорговцы Стерн. Но при этом ощущение от этого было немного другим. В моей голове потемнело. После супер-аликорна я не была готова к ещё одному врагу-сюрпризу.

— Что за нами? — спросила я, боясь ответа.

— Зима, — зловеще прошептала Ксенит.

Мой затуманенный обезболивающим разум пытался понять суть.

— Но ведь сейчас лето, — вежливо поправила я её.

Зебра фыркнула.

— Киберсобака Красного Глаза. Зима отслеживает наш запах.

Мой ум воспроизвёл часть трансляции Красного Глаза. Ту, что я нашла особенно бросающейся в глаза: Мне повезло быть одарённым, сверх заслуженного, безопасными местами для странствий, защитой от злодейств и ужасов Эквестрийской Пустоши и компанией моей любимой собаки — Зимы. О, какие приключения у нас были.

Если бы он был жеребёнком в то время, то собака должна была уже давно помереть от старости. Но теперь я представила себе, что он вместо того, чтобы позволить этому случиться, кибернетически обновил её, заменив часть старых органов и частей её тела, что уже были израсходованы. Это было жутко.

Я застонала. Мне действительно очень-очень нужно выбраться из Филлидельфии.

Мы преодолели два лестничных пролёта без проблем. Трижды Ксенит удавалось проползти мимо работорговцев незамеченной со мной на спине. Когда мы пробирались мимо открытого офиса, я увидела за окном край навеса, закрывший ото взора заходящее солнце, свет которого окрасил мир снаружи в цвета кровавой реки. Мы были почти на крыше.

Я услышала низкое скрежещущее рычание.

Я оглянулась назад. Позади нас я увидела собаку полу-робота, преследовавшую нас. Зима была больше машиной, чем животным. Её мозг был заключён в слегка светящуюся банку, которая выглядела столь же шокирующе, как и у мозго-ботов, которые, я начала считать, являлись не пони, а домашними собакам, чьи мозги использовались в тех ужасных штуках. Передние лапы Зимы оканчивались когтями, которые выглядели, будто сделаны были из когтей адских гончих.

Даже Ксенит не хотела сражаться с этой штукой. Зебра бросилась в галоп, помчалась от собаки так быстро, как только могла. Зима издала вой и погналась за нами, свечение её мозга сменило цвет на малиновый.

Я жалела об отстутсвии автоматической винтовки. Или, впрочем, любого оружия вообще. Так или иначе, я не думала, что смогу сразить Зиму своим зловещим взглядом.