— И что, совсем ничего нельзя сделать? Очиститься как-нибудь? — я отказываюсь мириться с неизбежностью.

Ариэль морщится:

— Насколько мне известно, никакого способа нет. Если бы он был, его бы применяли. Верно?

Логично.

Я тяжело вздыхаю.

Неделя… Он сказал, что от недели до месяца. Значит, у меня есть пара дней, чтобы позаботиться о родителях, о Лизи. Тревожнее всего за сестрёнку.

Экипаж замедляется.

— Ты пойдёшь со мной? — уточняю я.

— Не стоит. Уверен, Черис набросится на вас с криком. Постарайтесь сразу же отдать ей подарок.

Звучит сомнительно.

— Я не смогу солгать ей о происхождении подарка. Госпоже Черис достаточно приказать, и я расскажу ей о похищении, о браке, обо всём.

Ариэль позволяет себе снисходительную усмешку:

— Госпожа, просто доверьтесь мне.

По-своему он прав, сейчас тот случай, когда неведение — благо.

Я согласно киваю.

Дверца поднимается, взгляду открывается заросший участок сада, пруд. И издали слышен крик Черис:

— Ищите лучше! Найдите её!

— Быстрее, госпожа, — усмехается Ариэль.

Надо мной смеётся? Я ведь тоже на поводке, как и он… Я резко оборачиваюсь и насмешки не вижу, только нетерпеливое предвкушение. Ариэль вопросительно выгибает бровь. Качнув головой, я отворачиваюсь и по едва просматривающейся тропке через кусты выбираюсь в ухоженную часть сада.

Флакон холодит пальцы. Руки буквально замерзают, будто я держу не стекло с декоктом, а лёд. После купания в пруду, несмотря на то, что согрелась и больше не мёрзну, нет даже намёка на насморк или простуду, пробирающий холод от флакона чувствуется особенно остро.

Оказавшись на широкой аллее, я почти сразу же попадаю на глаза слугам.

Кто-то громко сообщает, что я найдена.

— Сюда, немедленно! — Черис выкрикивает приказ безадресно, но поводок на шее не только сжимается, но и ощутимо тянет. Спасибо, что не рванула.

Прибавив шагу, я последние метры преодолеваю почти бегом.

Черс стоит на верхней ступени крыльца и смотрит на меня сверху вниз. Исходящая от неё злоба настолько густая, что кажется осязаемой. Черис… пугает меня одним своим видом, но я усилием воли давлю страх и заставляю себя приблизиться вплотную.

Флакончик почти обмораживает ладонь.

Я взбегаю по лестнице.

Ударит?

Взгляд многообещающий, но Черис косится на толпящихся слуг. Похоже, при них устраивать сцены она воздержится. По крайней мере пока. До решения Совета? Не важно. Сейчас Черис прикажет мне следовать за ней и за закрытыми дверями…

— Тётушка! — восклицаю я и леплю на лицо самую придурошную улыбку, какую только получается изобразить. — Мне жаль, что я заставила вас волноваться. Но посмотрите, что у меня есть!

Ни слова лжи — мне жаль, потому что её волнение грозит мне побоями.

Я вытягиваю руки и чуть ли не в нос ей упираю флакончик.

Черис отшатывается:

— Что это? — морщится она.

Я угадала — переключается она быстро. Ярость сменяется интересом и недоумением. Видимо, подобные флакончики на дороге не валяются.

— Не знаю, — снова правда.

Я держу флакон слишком близко к её лицу, Черис явно неудобно, и она, видимо, решив, что я нашла его где-то в саду, не чувствуя подвоха, осторожно забирает его у меня двумя пальцами.

Интересно, она не чувствует холода?

Черис рассматривает флакон всё с большим интересом, а я вот замечаю, что стенки потеют, будто и впрямь настоящий лёд оказался в тепле.

Поводок тянет, вынуждая предупредить, сказать правду, но я терплю давление, отступаю вниз.

— Госпожа! — выкрикивает брюнетка, моя личная горничная, имя которой я так и не успела узнать.

— Госпожа Черис, — вторю я. Давление чуть ослабевает, мне удаётся глотнуть воздуха, и я снова замолкаю.

Предупреждения проходят впустую.

Стенки флакончика истончаются в местах соприкосновения с её пальцами. Появляются трещины, с хрустом флакончик складывается, как смятая скорлупа. Черис успевает отбросить его от себя, но заключёння в нём тьма всё равно выплёскивается, и я оказываюсь в кромешном мраке точь-в-точь, как было в храме. Там Тьма не причинила мне вреда. А здесь…?

Я слепо пячусь.

Поводок вопреки ожиданию ослабляет свой удушающий захват. Я касаюсь горла — давление чувствуется, но оно не мешает, только дискомфорт вызывает. Чем-то похоже на ощущение от очень тугого ворота.

Мрак развеивается.

Бесчувственная Черис, раскинувшись, лежит на ступенях крыльца.

Замерев, я смотрю на свою… хозяйку.

С одной стороны, я испытываю невероятное облегчение. Пока Черис без сознания, она не причинит мне вреда, не отдаст абсурдный, неприемлемый для меня приказ. Но с другой стороны… Меня захлёстывает новой тревогой. Только что я убедилась, что поводок не даёт гарантий безопасности. Черис дышит, грудь мерно поднимается и опускается. Больше похоже не на обморок, а глубокий сон. Черис жива. Но и только.

Откуда мне знать, что Ариэль не использует не усыпит меня?

— Госпожа! — к Черис бросается горничная-брюнетка, опускается на колени, зовёт.

Преданность или игра?

— Тётушка, что с вами? — я поднимаюсь на крыльцо.

— Что вы сделали с госпожой?! Что вы ей дали?

Хм?

Я понимаю, что брюнетка знает правду и не воспринимает меня настоящей госпожой. Но это не значит, что я буду терпеть подобный тон. Да и другие слуги смотрят…

— Девочка, притихни.

У меня получается достаточно неплохо. Брюнетка широко распахивает глаза и действительно замолкает. Или она не на командную интонацию среагировала, а удивилась, что девочка из трущоб спокойно приказывает?

Оглянувшись, я пытаюсь высмотреть Ариэля. Вроде бы самое время для эффектного появления, но нет, Ариэля не видно. Неужели рванул за ключом? Но ведь он говорил, что получить ключ без доступа к потокам магии не может…

— Госпожа? — ко мне с поклоном обращается дворецкий, если я угадала его должность. Старший над слугами — в этом я уверена.

— Тётушку нужно перенести в спальню, — киваю я.

Наверное, я сейчас я меньше всего похожа на любящую племянницу, за которую пыталась себя выдать, но меня это не заботит. Я хочу чтобы Черис унесли с глаз долой и… не тревожили. Пусть спит, пусть видит счастливые грёзы, отдыхает… Пусть в её мечтах ей хоть весь мир принадлежит, не жалко.

Дворецкий степенно кивает и начинает давать распоряжения: зовёт слуг-мужчин, одну из горничных посылает за покрывалом, на которое можно переложить Черис. Как по мне, проще поднять на руки, Черис не худышка, но и особенно тяжёлой не выглядит. Однако дворецкий действует иначе.

Без суеты, но всё делается с приятной быстротой.

Я поднимаюсь следом, когда Черис переносят в спальню и укладывают на кровать. Мужчины сразу же уходят, а горничные остаются переодеть Черис в спальную сорочку. Наблюдать за процессом нет ни малейшего желания, да и неприлично, поэтому я оставляю горничных.

От основного коридора спальню отделяет небольшой будуар — отличное место для ожидания. Я подхожу к окну, взгляд сам собой прилипает к огненно-красному лесу, обступающему дом. В сумерках он по-прежнему смотрится ярким кричащим пятном, и даже вечер не затемняет буйства красок.

На меня наваливается усталость, я прижимаюсь лбом к прохладному стеклу, но тотчас отстраняюсь. Холодным был флакон…

Куда делась брюнетка? Больше всех хлопотала вокруг Черис на крыльце, но в спальне её нет.

И почему дворецкий не предложил позвать врача или мага?

Свалить бы все эти безнадёжные вопросы на Ариэля…

Из спальни выходят горничные:

— Госпожа Льяна, госпожа Черис спит.

Хоть одна хорошая новость.

Я отпускаю служанок, но в последний момент меня озаряет:

— Я не очень хорошо себя чувствую, помогите мне дойти до моей комнаты, — прошу я. Проблема с незнанием, где жила настоящая Льяна, решена.

Горничные слетаются стайкой, и мне остаётся идти туда, куда ведут. Служанки наперебой предлагают чай, травяной отвар, притирки и примочки. Я вяло отнекиваюсь, а, оказавшись в комнате, и вовсе отсылаю их, но на пороге оказывается дворецкий: