Андрей, периодически сканируя всех вокруг, продолжал «пасти» немцев, которые часто оглядывали помещение, следили за репортёрами и начальниками телохранителей. Один из них зыркнул на Фенрира и вскинул бровь. Взгляд его был откровенно недружелюбный, лихой, с едкой ухмылкой.

«Мда… Контингент повеселее нашего…» – мысли Фенрира снова были прерваны голосом ненавистного Водолея:

– Готовность десять минут. Процессия перемещается к праздничному столу.

На подходе к главному зданию основная масса участников и охраны под контролем оцепления свернула в сторону. В толпе людей Андрей успел заметить возвышавшегося надо всеми на полголовы Шамана. Они быстро переглянулись, и Фенрир в три шага нагнал Лею, оставив между ней и собой дистанцию метра в полтора.

Ей предстояло вместе с отцом в неформальной форме встречать участников саммита в компании супругов, обмениваться любезностями и позировать для совместных фото. Этот пункт для всех служб был самым проблемным: сохранить внешнюю естественность процесса, следовать таймингу и не создать столпотворение.

На пути к центральному входу также с супругами присутствовали российские премьер‐министр, министр иностранных дел и министр экономического развития. Рукопожатия с ними могли как раз замедлить процессию в случае, если кто‐то из впереди идущих сбивался с расписания на пару минут.

– Напоминаю! Контролируем участников за два‐три шага наперёд! Своевременная реакция на подозрительное поведение – единственное, что даст нам шанс предотвратить любые провокации.

Андрей поморщился. Наушник и так был сверхчувствительным, но Герман считал своим долгом не просто говорить, а практически орать.

Переключив очки в режим термоконтроля, он проморгался от множества резко проявившихся жёлто‐зелёных пятен. Все присутствующие, кого он мог разглядеть, были спокойны и здоровы. Температура тел колебалась от 36 до 36,8 градусов. Лея светилась цветом, соответствующим 36,4.

Снова коснувшись очков, Фенрир активировал режим металлодетектора. Равномерные белые пятна среди охранников, по два на каждом, фиксировали оговорённое наличие оружия.

Повернув голову направо, Андрей заметил в оцеплении отца. Тот стоял у самого входа. Почувствовав на себе взгляд, Макс на полсекунды улыбнулся сыну и продолжил обозревать пространство.

«Интересно, почему он всего лишь в оцеплении, а мне дали чуть ли не главную роль?» – резко выдохнув, Фенрир заставил себя заглушить любые посторонние размышления и снова сосредоточился на работе.

Быстро оглядев присутствующих в тестовом режиме фиксации композитных материалов, он ожидаемо не заметил ни одного синего пятна и вернул очки к стандартным настройкам.

Через минуту к Лее подошёл Владислав Поталин и взял дочь под руку. Она ободряюще улыбнулась ему. За его спиной маячил Сатир.

«Ну хоть тут всё предсказуемо…»

Константин Сатир Панкратов был главным старожилом «Феникса». Он пришёл вслед за Джокером, который когда‐то был старшим в их стрелковой группе, ещё в «Фобосе». Сатир был крайне саркастичным свободолюбивым парнем и к сорока шести годам не обзавёлся ни женой, ни детьми, предпочитая удовлетворять свои физиологические мужские потребности дорогими эскортницами.

Стрелял он, словно настоящий бог войны. Когда Россия присоединилась к обновлённой международной системе аттестации стрелков, он первым в стране сдал сложнейший норматив D3+S и оставался единственным владельцем подобного аттестата ещё лет пять. К тридцать восьмому году таких счастливчиков на всю Россию было четверо. Поэтому найм Сатира для охраны в качестве снайпера обходился заказчикам в безумные суммы. И всё равно Лере иногда приходилось изящно лавировать, иногда заставляя клиентов переносить свои мероприятия, если они никак не соглашались на менее дорогих стрелков.

Для Андрея он, конечно, был живой и недосягаемой легендой. Морок несколько раз пробовал переманить Константина к себе, но тот всегда односложно отвечал отказом, сохраняя верность «Фениксу».

Увидев Фенрира, Сатир коротко кивнул ему и повернулся лицом к надвигающейся толпе гостей.

В наушниках у всех раздался спокойный низкий голос Дениса:

– Внимание всем агентам. Стартует горячая фаза. Особый контроль над касатками. Всем включить многозадачный режим. Докладывать о подозрениях мгновенно. Конец связи.

Сентябрьский ветер гнал по небу пушистые низкие облака, попеременно перекрывавшие солнечный свет, отчего площадка перед главным зданием усадьбы то была ярко освещённой, то оказывалась в тени.

«Чёрт, ну и погодка! Как бы ещё и дождь не ввалил…» – Фенрир сфокусировался на председателе КНР, его супруге и троих их телохранителях, подошедших первыми. Все пятеро не вызывали подозрений.

Китайская охрана выглядела очень профессионально и действовала чётко в рамках протоколов. Лица не излучали ни самодовольства, ни агрессии.

Посмотрев чуть дальше за их спины, Андрей еле сдержал усмешку. Премьер‐министр Великобритании, невысокий и пузатый, с редеющей огненно‐рыжей шевелюрой, о чём‐то достаточно громко общался с российским министром иностранных дел, будто рассказывал свежий анекдот. Его супруга смущённо улыбалась и незаметно тянула увлёкшегося мужа за рукав. Их охрана чаще поглядывала назад, чем вперёд… Следом шёл окружённый телохранителями американский президент, единственный, кто приехал на саммит без жены.

– Центр, это Фенрир. Медведи смотрят на… на ангелов. Очень активно. Приём.

– Фенрир, вас понял, – Морок отреагировал мгновенно: – Центр – Цепным псам. Фокус на ангелов. Проверка температуры, оружия и контроль поведения. Приём.

– Центр, это Шаман. Датчики молчат. Подтверждаю повышенное внимание медведей к ангелам. Приём.

Ещё четыре охранника из оцепления повторили слова Ильи.

– Центр, это Охотник. По‐моему, они смотрят не НА ангелов. А ЗА них. Приём.

В эфире на несколько секунд повисла тишина. Солнце снова скрылось за крупным плотным облаком, лишив усадьбу яркого освещения.

Андрей уже давно знал, что его отец не допускал ошибок в работе и из раза в раз подтверждал свой позывной. Острота его зрения не снижалась с годами, а умение вычислить в толпе нужные объекты не поддавалось простому пониманию…

– Центр, это Фенрир. За ангелами следуют айсберги в сопровождении двух касаток и кита. Приём.

Несколько раз быстро сменив режим на очках, Андрей внимательно пригляделся к немцам, их наёмникам и начальнику охраны, который почему‐то сам сопровождал канцлера и его супругу.

– Фенрир, докладывайте. У вас лучший обзор. Приём.

Не веря своим глазам, тот продолжил насиловать настройки очков.

– Э… Центр, это Фенрир. Температура кита 37,8. Точнее – его головы. Тело не просматривается, но… Кажется…

– Фенрир, резче!

– На нём бронежилет. Композитный! Синий цвет! Повторяю, синий цвет! Приём.

– Центр всем агентам! Подтвердить синий цвет на ките!

В этот момент туча освободила солнце, и Андрей чуть не чертыхнулся. Синий сигнал пропал.

«Блядство! Вот оно как работает! На солнце нет реакции!»

– Центр, это Шаман. Подтверждаю только повышенную температуру.

– Центр, это Водолей. Подтверждаю только температуру. Режим определения композитных материалов на приборах тестовый. Велика вероятность ошибки. Приём.

– Центр, это Фенрир! Синий сигнал пропал при появлении прямых солнечных лучей! Будет тень – сработает режим!

Лея на секунду повернулась назад и присмотрелась к Андрею. Тот быстро подмигнул ей и снова вытянул шею, чтобы внимательнее осмотреть немецкую делегацию.

– Не вижу смысла для паники. Композитный бронежилет – это не взрывчатка. А кит не касатка, – проговорил Герман.

– Центр, от айсбергов до Олимпа сорок пять метров, приём. Жду распоряжений, – Андрей, игнорируя доводы Водолея, обратился напрямую к Мороку.

– Синий сигнал никем не подтверждён.

«Да какого лешего?!..»

– Всем агентам: сохранять спокойствие и фокус. При обнаружении синего сигнала немедленно дать знать! Конец связи, – Денис умолк.