Хмурые карие глаза обдали Лею волной холода:

– Тебе ещё есть что сказать? По‐моему, уже достаточно.

– Я хочу прийти к какому‐то адекватному компромиссу!

– Неделя.

– Что?

– Ты хотела компромисс. Вот он. Неделя на то, чтобы опечалить твоего отца своим неидеальным выбором и законным желанием не тратить свою жизнь в качестве цемента для строительства его карьеры.

Лея удивлённо вскинула бровь:

– Какой‐то странный компромисс. Звучит, как предписание.

– Да? Я думал, тебе не привыкать.

Сдержав желание ещё раз послать его ко всем чертям, Лея разочарованно покачала головой и побрела обратно на кухню. Последнее, что она ожидала услышать от Андрея, это охапку колких фраз. Особенно после той их беседы о взаимности.

Спустя пару минут он тоже вернулся, но не с извинениями. Молча отрезав несколько кусков уже остывшей пиццы и заварив кофе в керамической супнице, Фенрир унёс свой ужин в комнату.

– Мудак… – Лея без особого аппетита впихнула в себя порцию спагетти, переложила остатки в контейнер и, проигнорировав посудомоечную машину и раздражённо орудуя губкой, сама перемыла всё, что накопилось в мойке за день. Легче не становилось.

– Самовлюблённый придурок…

– Могу и тебя научить, иногда быть таковым полезно.

От внезапного голоса за спиной Лея чуть не вскрикнула.

– Уж в чём в чём, а в твоих уроках я больше не нуждаюсь, – она заперлась в ванной, быстро разделась и встала под горячий душ, хотя была там всего час назад.

«Почему нельзя по‐взрослому принимать объективную реальность и не строить из себя обиженного малыша?! Неужели он не понимает?! Неужели так сложно дать мне шанс спокойно решить эти дурацкие головоломки?..»

Проследив за Леей до двери в ванную, Андрей пробормотал:

– Наивная малолетка…

Внутри всё переворачивалось от злости. Снова и снова его попытки как‐то наладить свою личную жизнь наталкивались на неприятие его связи с «Фениксом», хотя у остальных парней, с которыми он работал, таких проблем почему‐то не возникало.

«Как будто у меня был выбор! Или как будто я могу просто прийти и сказать отцу: всё, заканчивайте с частной армией, моей подружке это не нравится! Да пиздец!»

Сполоснув тарелку и супницу, он второй раз за вечер пнул ни в чём не повинный стул и дёрнул ручку двери в ванную. Она оказалась заперта.

«Шикарно. А нужду мне в окно справлять?»

Но шум воды прекратился уже через несколько минут. Замотавшись в большое пушистое полотенце, Лея прошла в большую спальню и прикрыла за собой дверь.

Андрей подскочил со своей жёсткой кушетки, как подстреленный, при звуках системы оповещения: «Внимание! Территория бункера раскрыта!»

Кое‐как натянув джинсы и схватив со стола пистолеты, он выбежал из комнаты и чуть не снёс перепуганную Лею.

– Ч‐что случилось?..

– Не знаю.

Деваться им было некуда, поэтому Фенрир пихнул её себе за спину и выставил оружие в направлении входа. Секунды медленно перетекали в минуты. Проморгавшись, Андрей почувствовал, что голова его была какой‐то мутной, словно с похмелья. Раненое плечо снова саднило, и вообще все мышцы ныли.

– Ты себя нормально чувствуешь? – он на мгновение обернулся к Лее.

– Вроде… Да. А у тебя глаза красные…

Цокнув, Фенрир снова взял дверь на мушку, но даже от банального поворота головы боль в районе лба и висков усилилась.

«Внимание! Санкционирован доступ в бункер!»

– Что это значит?..

– Это значит…

Замки щёлкнули, и в проёме показался зевающий Морок:

– О, утречко.

Андрей выдохнул и опустил пистолеты.

– Денис Александрович! – воскликнула Лея.

– Он самый. Собирайтесь, малыши. Валим домой.

Он оглядел президентскую дочь в одной футболке и Андрея в джинсах.

– Надеюсь, вы хотя бы… предохранялись?

Но молодые люди одновременно скривили свои сонные лица и, к удивлению Дениса, разошлись по разным комнатам.

«Странно…»

Через несколько минут они втроём вышли во внутренний двор, где их ждали два бронированных внедорожных Ауруса.

– Мы поедем в Москву по трассе?

– Нет, Ласточка. В этот раз только вертолёты. Без вариантов.

– А что, всех предателей уже поймали? – пробормотал Андрей.

– Задержаны пятьдесят из почти семидесяти. Остальных усиленно ищут. Ладно, усаживаемся во вторую машину. Вылетаем с территории военной части в 5:45.

Скромный кортеж из двух автомобилей выехал на улицы спящей Твери. Андрей уже с трудом моргал. Похмельная голова болела сильнее с каждой минутой.

– А тут нет никакого анальгетика? У меня от недосыпа жбан раскалывается.

Денис, сидевший напротив, присмотрелся к Фенриру в полутьме:

– От недосыпа ли?

– Больше не от чего.

Телохранитель, занимавший переднее пассажирское сиденье, передал назад медицинский контейнер.

– Хм… Тут только инъекции.

– Отлично. Подойдёт, – Андрей нетерпеливо протянул руку за шприцом.

– Давай я.

– Сам справлюсь.

Денис снова с любопытством глянул на него, потом перевёл взгляд на грустную Лею, уставившуюся куда‐то в пустоту.

– Как знаешь…

Фенрир стащил с себя куртку, задрал рукав простреленной толстовки и, не страшась автомобильной тряски, одним движением ввёл тонкую иглу в мышцу.

– У вас всё нормально? Вы оба какие‐то… странные.

– Когда просыпаешься не от звука будильника в семь утра, а под шум сирены в полпятого, станешь себя странно вести, – Андрей растёр виски и закрыл глаза в смиренном ожидании действия обезболивающего. Пояснять своё поведение Мороку у него не было ни сил, ни желания.

Через полчаса Аурусы въехали на территорию ближайшей военной части, где своих ценных пассажиров уже ждали два вертолёта и стайка сопровождающих беспилотников.

Андрей надеялся, что они с Леей полетят раздельно, но Денис обоим указал на один и тот же борт.

Полёт прошёл в молчании. Морок понял, что поведение дочери президента и Фенрира было вызвано не недосыпом, а каким‐то личным конфликтом, и не стал ковыряться в их эмоциях. Он сам жутко хотел спать и рассчитывал, что поездка в Тверь состоится через день после начала задержаний, но Поталин был иного мнения. Поэтому снова пришлось сдать сына Лере на ночь, глотать красные таблетки и лететь за узниками бункера.

Пилоты спокойно переговаривались между собой по рациям, монотонный винтовой гул убаюкивал, но время полёта не позволяло комфортно вздремнуть.

Андрей сидел рядом с Леей, обхватив себя руками и уперевшись лбом в стекло. Головная боль утихла, но чувствовал он себя всё равно отвратно. Опустив руку вниз, он случайно коснулся пальцев Леи и отдёрнул ладонь, словно его ударило током. Сама Лея никак не отреагировала и не шевельнулась.

«Самый быстрый способ согреться… Только я мог додуматься до этого бреда. Чёртов мост. Чёртова Волга. Чёртова палатка. Чёртов член, которым я думал вместо мозгов…»

Первыми, кто встретил вертолёты, пересёкшие границу московской области, стали крупные дождевые капли и периодические порывы ветра. Морок устало вздохнул, мечтая поскорее добраться до дома и поспать хотя бы четыре‐пять часов. Но самым реалистичным из вариантов было довезти Лею до резиденции и занять гостевую комнату в доме президента. Денису она не нравилась. Кровать там была чересчур мягкая, воздух – слишком сухой, а тишина – оглушающей. Но зато он сэкономит час‐полтора на дороге и больше поспит…

Пилоты объявили о скорой посадке. Приключения подходили к концу. Лея с облегчением выдохнула, услышав в наушниках, что через пять минут окажется на земле. Всё время полёта она пробыла в напряжённом трансе, уставившись в одну точку. Она ненавидела вертолёты. От страха и отчаяния ей даже дышать было сложно. И если в прошлый раз после саммита Андрей, несмотря на свои травмы, проявил к ней сочувствие, то сейчас даже прикоснуться не смог. Или не хотел. От этого было вдвойне больнее…

Не удержавшись, она тяжело вздохнула, а на выдохе её гортань почти свело от напряжения. Закрыв глаза, Лея нахмурилась и опустила голову, отсчитывая минуты до приземления. И внезапно тёплые пальцы всё же сжали её ладонь, вцепившуюся в край сиденья. Какое‐то мягкое спокойствие по тонкой ниточке постепенно просачивалось сквозь кожу, и Лея смогла наконец‐то сглотнуть, но глаза открыть не решилась.