– Надеюсь, тебе здесь будет удобно, – проговорил Гейвин.

– Даже не сомневайся, – заверила она его.

– Ужин в восемь, – бросил он, подойдя к двери и одарив ее быстрой улыбкой.

– Здесь нет часов.

Она никогда не нуждалась в них, но знала об их существовании.

– Сайда тебе скажет.

Он вышел из комнаты. Чуть позже дверь опять распахнулась, и на пороге появилась та самая женщина, с которой Персефона познакомилась несколько минут назад. В руках она держала целый ворох одежды, лицо хранило строгое выражение.

Они настороженно поприветствовали друг друга, после чего Сайда приступила к делу.

– Что за имя – Персефона? – спросила она обманчиво-мягким тоном.

– Так меня зовут.

Получив столь краткий ответ, Сайда нахмурилась и продолжила расспросы:

– Кто ваши родители?

– Принц Гейвин поручил вам расспросить меня?

– Разумеется, нет. Принц сам задает вопросы, как вы, наверное, знаете. – Она положила одежду на ближайшую скамью и внимательно посмотрела на Персефону. – Дайте-ка я взгляну на ваши волосы.

– Они здесь, у меня на голове.

– Я хочу, чтобы вы их распустили. Мне надо понять, что с ними делать.

– Ничего. Мои волосы прикреплены к моему черепу.

– Вы слишком грубы. – Сайда смерила Персефону презрительным взглядом. – Почему вы одеты, как мужчина?

– Мужская туника более удобна, и в ней легче двигаться.

– Снимите ее.

– Что?

– Снимите свою тунику. О Господи! Только не говорите, что вы не будете мыться!

– Конечно, я буду мыться, но ваша помощь мне не нужна.

– Как хотите, только помойтесь как следует. Рядом с ванной есть мыло и лосьоны.

– Я разберусь, спасибо.

– Когда помоетесь, я позабочусь о ваших волосах.

– Я же сказала вам…

– А я говорю вам, что вы останетесь довольны результатом.

«Вряд ли», – подумала Персефона и с удовольствием уединилась в просторной ванной комнате в форме ракушки. Рядом располагались такая же раковина и кафельная ниша со сливной трубой в днище и золоченым дельфином-фонтанчиком наверху. Персефона подошла к ванне и осторожно повернула краны, чтобы ее наполнить. На Дейматосе ей приходилось довольствоваться минеральным источником, расположенным недалеко от ее лагеря. Однако ванна намного приятнее. Персефона почувствовала всю ее прелесть, лишь только шагнула в дымящуюся воду. Поддавшись минутному порыву, она взяла в руки один из стеклянных флаконов, стоявших возле ванны, откупорила его и понюхала горлышко.

В нос ей ударил резкий запах жасмина. Она поняла, что взяла эссенцию: сами цветы обладали гораздо более слабым ароматом. Налив несколько капель в воду, она стала смотреть, как вокруг нее расплывается радужное масло, потом откинулась на край ванны и закрыла глаза.

По правде говоря, она никогда не пребывала в такой роскоши и даже не мечтала о ней. До сих пор подобные вещи были ей недоступны.

Персефона открыла глаза и уставилась на скопище разноцветных флакончиков. Вынимая одну пробку за другой, она обнаружила другие ароматические масла и жидкое мыло.

Мыло входило в число тех немногих вещей, которые ей приходилось приобретать в обмен на морских ежей. Она привыкла пользоваться простым мылом, напоминающим жидкий шелк. Однажды в торговой лавке Илиуса она щупала шелковую ткань и запомнила свои ощущения.

Быстро распустив волосы, Персефона опустила их в воду и принялась втирать мыло в мокрые пряди. Покончив с волосами, она с удовольствием вымыла все тело.

Вода уже начала остывать, когда Персефона сполоснулась, вылезла из ванны и насухо вытерлась белой льняной простыней, висевшей на стенном крючке. Вернувшись в спальню, она обнаружила там Сайду.

– Вы долго пробыли в ванной. Хорошо помылись?

– Да. Где моя сумка?

– Вон там, в комоде. Только, пожалуйста, не надевайте одну из ваших жутких туник. У меня есть для вас кое-что получше. – Она встала и плавным жестом повесила одеяние себе на руку.

Персефона увидела женскую тунику, гораздо длиннее и тоньше ее собственной. Ее вдруг охватило страстное желание надеть ее и поужинать с мужчиной, который ей нравился. Совсем ненадолго сделать вид, что она обычная женщина, открытая для смеха и… (страшно даже подумать!) для любви.

Сайда ласково улыбнулась:

– А теперь давайте посмотрим, что можно сделать с вашими волосами.

Час спустя Гейвин расхаживал по холлу, примыкавшему к его апартаментам. Он помылся, побрился и надел травянисто-зеленую тунику с золотой вышивкой на подоле. Близился вечер, и холл освещали косые лучи заходящего солнца. Издалека доносился уличный шум: люди готовились к концу дня – закрывали магазины, ставили лошадей в конюшни и звали детей домой.

В такие дни даже самые обычные места и события отзывались болью в сердце Гейвина. Он знал, что его прекрасная страна, свято чтившая свое прошлое, возможно, совсем скоро тоже отойдет в небытие.

Отогнав прочь страшные мысли, Гейвин сосредоточил свое внимание на двери, расположенной в дальнем конце холла. Спустя несколько мгновений дверь распахнулась, и его взору предстала женщина.

Персефона. Но куда подевалась отважная охотница, которая чуть не пронзила его стрелой, а потом привела его в адское огненное подземелье, которая божественно готовила, бросала на него взгляды, полные тайного вожделения, и надувалась от гордости?

Перед ним стояла прекрасная акоранка в белой тунике, мерцающей и колышущейся при ходьбе. Она шла к нему с высоко поднятой головой, прямо глядя ему в глаза, но он видел ее напряженные плечи и руки, сжатые в кулаки так сильно, что ногти, должно быть, впивались в кожу ладоней.

Ее волосы, обычно заплетенные в косы и уложенные в тугой пучок, сейчас свободно ниспадали на спину и блестели как шелк. Туника подчеркивала ее высокую полную грудь, тонкую талию и округлые бедра. Когда она приблизилась, Гейвин заметил, что ее щеки пылают.

Он быстрым шагом пошел ей навстречу.

– Ты чудесно выглядишь.

Она ничего не ответила, продолжая смотреть на него. Он взял ее руки в свои и нежно разжал скрюченные пальцы.

Она судорожно вздохнула:

– Я так глупо себя чувствую!

– Почему? – искренне удивился Гейвин.

– Я никогда не носила подобную одежду. У меня такое ощущение, что на мне ничего нет.

Гейвин сдержал улыбку.

– Все на месте, уверяю тебя. Твоя скромность надежно защищена.

– Примерно то же самое сказала и Сайда. Она что-то сделала с моими волосами. – Персефона смущенно потеребила в пальцах золотисто-каштановый локон.

– Они тоже чудесно выглядят.

– Да… спасибо. Ты, кажется, говорил про ужин? Поняв, что она хочет сменить тему, он кивнул и направился к лестнице.

– Ты хорошо знаешь дворец?

– Нет. Я бывала в здешней библиотеке, а больше никуда не ходила.

– Значит, тебе многое предстоит увидеть, начиная с крыши.

Взяв Персефону под локоть, он вывел ее из дворца и увлек за угол, к наружной лестнице. Когда они очутились на пространстве площадью в несколько акров, покрывающем дворец, Персефона удивленно огляделась.

– Я и не подозревала, что здесь так много интересного!

– Большинство посетителей тоже ничего не знают.

Гейвин указал на тропинки, проложенные между благоухающими цветочными клумбами, по обеим сторонам которых стояли скамейки. Фонтаны выплескивали воду, блестевшую в лучах заходящего солнца.

– В самом дворце трудно добраться до нужного помещения: там тысячи комнат и коридоров. Чтобы срезать путь, несколько веков назад люди начали использовать крышу, и со временем до них дошло, что здесь можно приятно отдохнуть, укрывшись от толпы.

Персефона кивнула:

– Здесь совсем другой мир.

– И в нем много сюрпризов. Вон, смотри.

Он кивнул на круглое здание из белого камня, крыша которого казалась расколотой надвое.

– Что там?

– Обсерватория. Здесь акоранские астрономы наблюдают звезды. Наш первый телескоп привезен из Англии двести лет назад. Вскоре мы научились шлифовать линзы и с тех пор сами делаем телескопы. Самый последний телескоп собрали лет десять назад и до сих пор пользуются им.