Это уже слишком! Он обращается с ней, как с беспомощным созданием, лишенным собственной воли! Рассердившись, она попыталась вывернуться из его объятий.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи!

– Ах вот как? Отлично! Он резко отпустил ее.

Не ожидавшая подобного поступка Персефона ушла под воду. Когда она, отплевываясь, вновь появилась на поверхности, он уже собирался нырять за ней.

– Не приближайтесь ко мне! – взвизгнула она.

Спустя несколько мгновений она, пошатываясь и тяжело дыша, выбралась на берег. Сердце ее бешено колотилось, в голове царил хаос. Ей надо побыть в одиночестве, успокоиться и привести в порядок свои мысли.

Он только хотел ей помочь.

Да, его поведение чересчур своевольно, но он руководствовался благими намерениями, и она не могла его обвинять…

– Персефона… – ласково обратился к ней Гейвин. Он стоял перед ней, и ручейки воды стекали по его великолепному телу.

– Простите… – Она вздохнула, пытаясь выровнять голос. – Я поступаю с вами несправедливо. Я знаю, что вы за меня испугались. Просто я не привыкла к вниманию.

– Не привыкли к тому, чтобы о вас заботились? Она кивнула.

– Можете мне не верить, но я прекрасно справляюсь со всеми трудностями самостоятельно. И намерена делать так и впредь. Будет лучше, если вы смиритесь с таким положением вещей, даже если оно не поддается вашему пониманию.

– Я понимаю больше, чем вам кажется.

– Нет. У меня есть веские причины, чтобы жить так, как я живу.

– Какие же?

– Они вас не касаются. Я не буду ничего объяснять.

Отжав мокрый подол своей туники, она взглянула на небо.

– Нам пора возвращаться. Скоро стемнеет.

Они молча двинулись в обратный путь и добрались до того места, где отдыхали по дороге к морю.

– Мне надо остановиться, – нехотя произнесла Персефона, опустилась на мшистую землю и принялась черпать горстями воду из ручья.

Гейвин лег на живот, опершись на локти, и стал наблюдать за ее действиями. Когда она напилась, он спросил:

– И давно появились подводные газы? Персефона обрадовалась, что разговор повернул в другое русло и перестал затрагивать ее сокровенные чувства.

– Месяц назад, но их стало заметно больше выделяться, они увеличиваются.

– В книгах мне встречались описания подобных явлений. Они наблюдаются вблизи вулканов и связаны с пляжами из черного песка.

– Значит, извержение может произойти рядом с Дейматосом? – спросила она.

– Да. Скорее всего оно вызовет мощные волны, которые могут разрушить берега.

– Большинство людей живет вдоль берегов, – тихо отметила Персефона.

– Их придется эвакуировать.

Она повернула голову и встретилась с его взглядом.

– Эвакуировать триста пятьдесят тысяч человек? По лицу Гейвина пробежала тень. Она поняла, что он вполне сознает чудовищные размеры надвигающегося бедствия.

– Да, непростая задача.

Он встал и подал руку Персефоне. Она машинально взялась за нее и тут же почувствовала прикосновение его длинных сильных пальцев, неожиданное и приятное. Она чуть не вскрикнула от удовольствия.

– Поедем со мной на Илиус, Персефона. Ты поможешь мне понять, что происходит, и при необходимости убедить остальных.

Он что, шутит? Какая из нее помощница? Она хотела отдернуть руку и убежать прочь, но ее тело почему-то отказывалось повиноваться разуму.

– Зачем я тебе?

– Ты единственный человек, понимающий опасность, с которой нам, возможно, придется столкнуться. Я думал над происходящим на протяжении четырех месяцев, денно и нощно. Мне нужна помощь.

– Но есть ученые, специалисты…

– Они знают о вулканах не больше, чем я. Не хочу хвастаться, но я перечитал о них все, что есть в дворцовых библиотеках, а потом попытался совместить теорию с явлениями реальной жизни. Порой мне кажется, что у меня что-то получается, но гораздо чаще создается впечатление, что чем больше усилий я прилагаю, тем запутаннее становится ситуация.

– Может быть, ты прилагаешь слишком много усилий?

– Я должен все понять и взвесить.

– Да, но… – Персефона замолчала, не зная, стоит ли высказываться до конца. Если она будет с ним полностью откровенна, он сочтет ее сумасшедшей и, возможно, будет прав. Она живет совсем не так, как другие люди… и даже думает по-иному. – Обстановку надо прочувствовать, – наконец промолвила она.

– Что значит «прочувствовать»?

– А ты не знаешь?

Конечно. Она единственная, кому открывались подобные вещи. Изолированная от всего мира, она тем не менее никогда не оставалась по-настоящему одинокой.

– Когда ты думаешь об Акоре, что ты чувствуешь? – спросила Персефона.

– Тоску, – быстро ответил он, – желание находиться здесь. А если я здесь, то радость и удовлетворение.

Она кивнула. Сердце ее вдруг наполнилось симпатией к человеку, который до того вызывал в ней лишь чувственное влечение.

– Акора – твоя страна.

– Да, но в конце концов мне придется жить в Англии.

– Почему?

Его глаза – зеленые, с золотистыми крапинками – резко потемнели. Она подозревала, что он пытается скрыть свои чувства не только от нее, но и от себя самого.

– Потому что я наследник своего отца. Хоукфорт – очень старое и уважаемое графство. Нас называют щитом Англии. В один прекрасный день мне придется взять на себя ответственность за него.

– Даже если ты не хочешь?

Она прекрасно видела, что он не хочет. Казалось, его чувства передаются ей через прикосновение его руки.

– Даже если я не хочу. Но пока я здесь, я должен сделать все, что в моих силах. – Он крепко сжал ее пальцы. – Поедем со мной, Персефона! Или ты собираешься сидеть здесь сложа руки и ждать катастрофы? Я не могу допустить подобного.

– Не можешь допустить?

Она попыталась выдернуть руку, но он привлек ее к себе, и она ощутила тепло его большого сильного тела. В уголках его смеющихся глаз появились лучики-морщинки.

– Меня с самого детства учили быть лидером и защитником. Я не могу отказаться от такой роли, как не могу перестать дышать.

– И все остальные должны идти за тобой? – спросила она, пытаясь скрыть за холодным тоном нежность, которую рождали в ней его объятия.

Солнце золотило густые ресницы Гейвина, прикрывающие глаза охотника, решительного и зоркого.

– Идти не за мной, а рядом, – уточнил он. – Помоги мне.

Возможно, где-то на земле и жила женщина, которая могла поспорить с принцем Атрейдисом, но ее звали не Персефона.

В глубине души она понимала, что происходит. В конце концов, она читала о подобных вещах. Он соблазнял ее своей улыбкой, голосом, прикосновениями… Ей, несомненно, приятно сознавать себя нужной и желанной. Одним словом, он покорил ее своим обаянием.

Впрочем, Персефона пыталась сопротивляться. Она напоминала себе о том, что ее вполне устраивает ее жизнь.

Однако теперь ей казалось, что такая жизнь не приносила ей ни счастья, ни даже удовлетворения. Она жила вдали от людей и не рассчитывала на большее. Но сейчас ее поманила надежда.

У нее появилась возможность хотя бы частично избавиться от стыда и гнетущего чувства вины, которые не давали ей покоя.

Персефона понимала, что Гейвин Хоукфорт – опасный соблазнитель, но не могла отказать в его просьбе.

– Хорошо, я поеду с тобой, – согласилась она, осторожно высвобождаясь из его объятий.

С того момента как она решила ехать, Персефону охватило нетерпение. Ей хотелось отправиться в путь немедленно, но обстоятельства не благоприятствовали столь быстрому отъезду. Приближалась ночь, а они находились в нескольких милях от ее лагеря.

Она облегченно вздохнула, когда они наконец добрались до ее жилища у побережья. Если бы не Гейвин, она бы погрызла корочку хлеба и легла спать, закутавшись в одеяло.

Но присутствие гостя – к тому же принца – обязывало.

– Не суетись, – пытался остановить ее Гейвин, когда она принялась ворошить угли в очаге. – Мы оба устали.