— Но думаю, у вас более конкретное предложение, чем болтовня по поводу ников.

— Да. И вот в чем дело.

Я излагал предельно ясно и последовательно, стараясь не сбиваться с мысли. Данный электорат не простил бы и малейшей ошибки. Франциско слушал, иногда задавал уточняющие вопросы, но было видно, думает о чем-то своем.

— Андрей, вы просите, чтобы я ввязался в вашу войну, но ответьте мне всего лишь на один вопрос: зачем мне это?

Я промолчал, подбирая слова, а Франциско продолжил.

— Вопрос по сути риторический. Если ваш план провалится, то я наживу опасного врага. Даже если господин Гризли не нападет сразу, а закроется Интердиктом, иметь под боком раненую змею, которая может ужалить, опасное и глупое занятие. Одно из великих литературных наследий китайского народа гласит: «война любит победу и не любит продолжительности». У вас один шанс нанести удар, и если по каким-то причинам он провалится, все пойдет прахом.

— Потенциальное усиление, — ответил я ему. — Да, это произойдет не сегодня и даже не завтра. Но уже сейчас у нас почти с десяток нейтральных бойцов, которые вскоре объединятся во фракцию. Рано или поздно нам придется столкнуться с Гризли. Я понимаю, что у вас слишком мало информации, и вы не можете поверить мне на слово, вам следует проверить…

— О, эту часть можно опустить, Андрей, — махнул рукой испанец. — Я не общался с Гризли, но слава этого человека бежит впереди него. Пожалуйста, продолжайте.

— После совместного нападения на Гризли вы станете частью моей команды. Мы создадим фракцию и будем претендовать на вступление в один из альянсов. Для вас это шанс защитить себя.

— Шанс?

— Никто не будет по доброй воле переселяться к черту на рога в вашем звании. Вы перешли кому-то дорогу и за это поплатились. Больше такого не случится. Если вы будете в моей команде и станете соблюдать дисциплину, то вам не будет угрожать опасность. Вряд ли кто захочет связываться с целой фракцией.

— Андрей, а вам не приходило в голову, что после моего вступления во фракцию не мне будет угрожать опасность, а вам?

Семь лидеров и четырнадцать офицеров оставшихся фракций Альянса 9, именовавшиеся «Шиншиллы», собрались за общим столом кантона «Уэрба». Но, несмотря на многочисленную компанию, люди в фиолетовых мундирах угрюмо молчали. Говорил лишь один человек — высокий пузатый дядька лет сорока, главнокомандующий Альянса.

— У нас попросту нет выбора. Они подселились в каждый кантон, сидят под Интердиктом, ловят нас на том, что у нас нет очков Святости, срезают ночью, а особо наглые могут натаймить и по шесть атак в одну минуту. Чуть зазевался и нет форта.

— Роди, скажи нам то, чего мы не знаем, — отозвался один из лидеров. — Мы видим это все каждый день. А если собрались сейчас здесь, то, видимо, есть какое-то предложение от «бурых»?

— Есть, предложение о мире.

— О мире или о капитуляции? — спросил другой лидер фракции.

— Я вам покажу то, что пришло мне, а вы уж определяйтесь с терминологией.

Главнокомандующий положил планшет на стол и нажал несколько кнопок. Над ним появилась цветное изображение седого мужчины в буром мундире.

— … Полное и безоговорочное подчинение. Из ваших семи фракций будут созданы три, с назначенными лидерами из Альянса 1. Позже они присоединятся к нам. Все ваши кантоны, где есть представители Альянса 1, переходят под контроль последних. Попытка переголосовки приравнивается к факту агрессии, виновные уничтожаются. Альянс 9 более не существует. Любая фракция, вошедшая в этот альянс, автоматически считается нашим врагом. И особый пункт. Существует ряд игроков, кто не сможет адаптироваться в Альянсе 1. Они должны будут уйти в нейтралы и будут объявлены врагами Альянса. Каждый их форт должен быть уничтожен, а кантон изъят.

— Охренели что ли?

— Да пошли они!

— Идиоты!

— … Имена игроков: Козаностра, 90x60x90, Отступник, Шихуанди, Чойч, Делди, Сицилиец, Флэш, Бирмингем.

Стол грозил развалиться от многочисленных ударов кулаков, воздух сотрясался от множества бранных слов, а главнокомандующий с каждой новой минутой становился все больше похож на раскаленный закрылок, объятый огнем из разорвавшегося бокового двигателя. Конец всему положил невысокий пожилой человек, отличавшийся от большинства более смуглым цветом кожи. Все это время он молчаливо сидел, с интересом слушая всех собравшихся, и только когда градус диалога повысился до кипения — встал.

Он лишь поднялся на ноги, а офицеры и лидеры стали затихать. Одни просто замолкали, подобно боту, упершемуся в силовое поле, другие стихали постепенно, как теряет свою силу бурный горный ручей, вырвавшись на просторную равнину, но не было никого, кто проигнорировал движение офицера.

Шихуанди, один из приговоренных к уничтожению, поправил мундир и подошел к главнокомандующему. Последний сделал несколько шагов в сторону, предоставляя место и тем самым слово офицеру самое боевой фракции из всего Альянса — «Бешеным вепрям».

— Дорогие друзья, я прошу сохранять спокойствие. Сейчас идет речь о попытке сохранения нашего Альянса. Как все вы поняли, в войне мы уступаем. За прошедший месяц мы потеряли единственный подконтрольный дистрикт, не считая двадцати семи родных кантонов в нейтральных областях. Наши форты на вражеской территории не стоят дольше недели, потому что у всего альянса слив по очкам Святости… — он замолчал, точно ожидая бурных протестов, но их не последовало. — Это данность. Поэтому вопрос о мире первостепенный, если мы хотим дать шанс на выживание нашего Альянса.

— Ши, мы все тебя очень уважаем, — возразил один из лидеров, — но ты видно плохо слушал. Не будет больше никакого нашего Альянса.

— Альянс — это не просто цвет на вашем мундире, не звучное название фракций и пафосные девизы. Альянс, в первую очередь — люди. Их честь, совесть и память. Иногда слабый должен прикусить язык и уступить сильному. Так случилось, что сейчас слабы мы. Не в укор кому-то из вас, но наш Альянс — сообщество фермеров. Наших амбиций намного больше, чем реальных возможностей. Те, воины, которые есть, которые сражались все это время, отбирали вражеские форты и добровольно оставляли свои, истощены. Они слиты по деньгам, Славе и Святости. Единственное, что в них осталось — характер и воля. Но сейчас не время их показывать.

— Они предлагают сдать всех наших лучших боевиков. Пустить их под бластер, черт их дери. И ты в этом списке, Ши.

— Малая жертва. Отдать на заклание девять человек, чтобы сто двадцать семь смогли выжить. Не всех возьмут в новый Альянс, большинство бесполезных фермеров отцепят, но они сохранят свои форты, сохранят командующих и подчиненных, все те немногочисленные силы, что у них остались. Козаностра, Сицилиец, что думаете?

— Ши прав, — поднялся курчавый итальянец с такой щетиной, что его подбородком можно было прочищать сопла. — Выбора у нас нет. И «бурые» это знают. Я сам не в восторге от всего происходящего, но лучше так. Роди, нам потребуются сутки, чтобы разобрать форты и продать все излишки ресурсов и еды на ближайшие рынки кантонов. Так мы заработаем хоть сколько-то денег. Потом пусть уничтожают. Мое предложение, уходить на север, где слабо заселенные нейтральные кантоны. Да, нас первое время будут подрезать, но когда-нибудь им это попросту надоест. Сицилиец?

— Все по делу, так и поступим.

Конечно, были офицеры, кто недовольно бурчал под нос, но в открытую что-то сказать они не решались. Лучшие из лучших, бывшие в черном списке Альянса 1, добровольно обрекли себя на уничтожение. И этот поступок был красноречивее любых слов.

И все-таки он согласился. Я мог лишь догадываться, что двигало одним из самых опытных бойцов некогда разрушенного Альянса 9, но он согласился, а это было самое важное. Кстати, после разговора с Ши (он разрешил себя так называть), я нашел фиолетовых. «Шиншилы» жили теперь далеко на западе, владели разрозненными кантонами, но у них не было ни одного дистрикта. Франциско говорил, что это тень былого союза, его бледная копия. Он не знал их членов, главнокомандующий, лидеры и офицеры поменялись все. Просто пришло две нейтральные фракций, и они заняли слот мертвого Альянса.