Что касается меня, то вотъ что я думаю: Я вѣрю, какъ въ аксіому моего разума, въ то общее положеніе, что всякое развитіе конечнаго бытія должно имѣть свой конецъ, который служитъ началомъ другого бытія; въ частности, – что развитіе французскаго единства, начавшееся почти за 2000 лѣтъ до насъ, близится къ концу; что централизаціи у насъ уже нечего больше присоединять, власти – нечего поглощать, казнѣ – нечего вымогать; что, сверхъ того, древній духъ общинъ умеръ, умеръ окончательно, доказательствомъ чего можетъ служить Парижъ, и что подобія муниципальныхъ учрежденій, которыми насъ мазали по губамъ со времени провозглашенія знаменитой республики, единой и нераздѣльной, – отжили свой вѣкъ. Мнѣ кажется, что отъ чистаго коммунизма, политическаго и экономическаго, насъ отдѣляетъ только конституція, то есть листъ бумаги. И такъ какъ, по моему мнѣнію, ни народы не могутъ умирать, ни цивилизаціи пятиться назадъ, то въ глубинѣ души я убѣжденъ, что приближается мгновеніе, когда, вслѣдъ за послѣднимъ переворотомъ, съ обнародованіемъ новыхъ принциповъ начнется движеніе въ обратномъ направленіи. Тогда и только тогда мы станемъ свободны, и свобода наша заявится, конечно, въ новыхъ формахъ и при новыхъ условіяхъ. Это убѣжденіе, которымъ проникнуты уже многіе, это убѣжденіе я высказываю печатно публикѣ и рабочей Демократіи, какъ сущность ея основной мысли. Я не знаю – воспользуется ли Демократія моимъ предостереженіемъ; при всемъ томъ, она согласится, по крайней мѣрѣ, съ тѣмъ, что ни друзьямъ моимъ, ни мнѣ не приходится уже посылать уполномоченнаго въ Законодательное Собраніе, гдѣ ему слѣдуетъ: или исполнять свое назначеніе, или повиноваться присягѣ. Но мы знаемъ уже заранѣе, что нашъ повѣренный, исполняя свое назначеніе, можетъ только произвести скандалъ; а если онъ вздумаетъ поступить по присягѣ, то измѣнитъ своему политическому убѣжденію и своимъ друзьямъ.

Обсужденіе бюджета подаетъ ежегодно поводъ къ безконечной болтовнѣ, въ которой, можно смѣло сказать, никто не видитъ ничего, кромѣ цифръ во всей ихъ арифметической и казенной наготѣ. Что же касается до смысла цифръ, т. е. именно до того, что каждаго интересуетъ, то лучше и не спрашивайте. Для общества очевидно только то, что Оппозиція безпрестанно упрекаетъ Правительство въ излишнихъ расходахъ, а Правительство не устаетъ доказывать ей, что оно могло бы издержать еще больше. Кто правъ, кто виноватъ въ этомъ важномъ вопросѣ о бюджетѣ: Оппозиція или Правительство? Вотъ что намѣренъ я объяснить теперь разъ на всегда.

Само собою разумѣется, что для меня не существуетъ вопроса: какая конституція лучше? – На мой взглядъ всѣ онѣ скверны. Если только конституція полагаетъ или предполагаетъ нераздѣльность власти, т. е. централизацію, мнѣ нечего сказать въ ея пользу: она несовмѣстна со свободой, равенствомъ, экономіей. Главная обязанность депутатовъ состоитъ въ разсмотрѣніи, обсужденіи и опредѣленіи налога; эта обязанность необходимо заставляетъ его разбирать политику и дѣйствія правительства. Сейчасъ мы увидимъ, въ какое ложное и безвыходное положеніе становится депутатъ, обращенный въ слѣпую лошадь, которая мечется въ манежѣ.

Экономическіе и политическіе принципы рабочей Демократіи намъ достаточно извѣстны. Предположимъ теперь, что эта Демократія, не обращая вниманія на присягу, посылаетъ въ законодательное собраніе своего депутата, своего дѣйствительнаго представителя. Обязанность этого депутата очень проста; не прибѣгая къ уловкамъ краснобайства, онъ можетъ и долженъ прямо сказать Палатѣ такую рѣчь: «Мы, то есть мои довѣрители и я, мы глубоко убѣждены, что ваша политическая система и, затѣмъ, ваша система фискальная построены на вздорной идеѣ, на ложномъ основаніи. Бюджетъ вашъ, какъ въ цѣломъ, такъ и въ частностяхъ, противорѣчитъ самымъ безспорнымъ принципамъ политической экономіи.

«Первое условіе правильно построенной финансовой системы состоитъ въ томъ, что бюджетъ расходовъ, а слѣдовательно и доходовъ, не долженъ возростать безконечно, а только колебаться, смотря по обстоятельствамъ, между 5 и 10 процентами съ цѣнности національнаго производства; что въ самомъ несчастномъ случаѣ онъ не долженъ превосходить 10 % (la dîme, знаменитая la dîme!) и что, по возможности, ему слѣдуетъ приближаться къ 5% (двадцатой долѣ). При такихъ условіяхъ, не придется прибѣгать къ займамъ, а тѣмъ болѣе заключать долги текущіе или постоянные. Но что вы дѣлали? Благодаря своей рутинной политикѣ, вы надѣлали то, что, со временъ ликвидаціи Рамеля, которая такъ помогла Консульству и обезпечила ему три четверти его успеха, налогъ возвышался постепенно до 15, 18 и 20 процентовъ съ годового производства страны; скоро онъ достигнетъ и 25%! Отсюда видно, что наши государственные расходы, которые не должны были бы превышать шести или семи сотъ милліоновъ, дойдутъ въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ до трехъ милліярдовъ! Замѣтьте, граждане, что я говорю не о точной цифрѣ, а о пропорціи: я говорю, что бюджетъ долженъ колебаться между 5 и 10 процентами съ суммы національнаго производства, между тѣмъ какъ теперь онъ составляетъ больше шестой доли этой суммы. Такимъ образомъ, когда, желая оправдать возростаніе бюджета въ послѣднія двенадцать, двадцать четыре и тридцать шесть лѣтъ, вы указываете на пониженіе цѣнности драгоцѣнныхъ металловъ, на вздорожаніе припасовъ и остальныхъ предметовъ, со включеніемъ заработной платы, и когда г. Тьеръ и депутаты Оппозиціи соглашаются съ этимъ, – я утверждаю, что вы уклоняетесь отъ вопроса и стараетесь замазать дѣло. Страна подавлена налогами: это не подлежитъ сомнѣнію. Никто не станетъ утверждать, что производство ея превышаетъ тринадцать милліардовъ или даже достигаетъ этой цифры; а вы заранѣе требуете для Правительства два милліярда двѣсти, триста милліоновъ, т. е. шестой доли этой суммы или 17 1/2 % ежегоднаго дохода; – вотъ за что васъ упрекаютъ. Но какъ податныя сословія жалуются уже очень давно и какъ причины алчности казны уже извѣстны, то мы требуемъ, чтобы вы занялись, наконецъ, политическою и соціальною реформой, единственнымъ средствомъ сократить бюджетъ. Въ противномъ случаѣ, я объявляю, что имѣю порученіе отказать вамъ въ субсидіи и долженъ подать голосъ объ уничтоженіи всякаго бюджета.

«Второе правило относительно государственныхъ финансовъ состоитъ въ томъ, что налогъ, приведенный къ своему нормальному размѣру, долженъ быть распредѣленъ равномѣрно между гражданами, т. е. въ прямомъ отношеніи къ ихъ доходу. Отсюда двойная задача того, что называютъ раскладкою и уравненіемъ налоговъ. Двадцать разъ было уже доказано, что, при существующихъ политическихъ условіяхъ, налогъ распредѣляется между гражданами прямо въ обратномъ отношеніи къ ихъ состоянію или доходу. Отъ имени моихъ довѣрителей я требую опять реформы системы, и реформы немедленной. Иначе я протестую противъ всякаго налога и не вотирую бюджета».

Послѣ такой рѣчи, представитель Демократіи, вызвавъ ропотъ собранія и негодованіе министерства, раскланялся бы со своими товарищами и ушелъ домой, чтобы не возвращаться болѣе въ собраніе. Что ему тамъ дѣлать?!

Очевидно, въ самомъ дѣлѣ, что при всей возможной энергіи, при всей неустрашимости своей, ни одинъ членъ законной Оппозиціи никогда не будетъ поступать, въ виду Правительства и казны, съ тою рѣшительною логикою, которая заявлена Манифестомъ Шестидесяти. «Рабочій классъ, говорятъ они, ждалъ довольно: пора перейти отъ надеждъ къ дѣйствительности, отъ словъ къ дѣлу.» И въ концѣ концовъ, они же сами толкуютъ о необходимости посылать депутатовъ отъ рабочаго народа! Странные люди!

Правда ли, однако, что политическая система, которой фатально слѣдуетъ и Оппозиція, и Правительство, существенно несовмѣстна съ экономіей издержекъ, такъ что странѣ приходится страдать безъ конца отъ увеличенія бюджета и накопленія долговъ? И неужели противъ этого зла нѣтъ другого средства, кромѣ постояннаго банкротства?