Что же придумали, однако, наши депутаты Оппозиціи для оживленія и развитія страны, попавшей въ наши несчастныя руки? Они, эти умные депутаты рѣшили только… удвоить число алжирскихъ депутатовъ!.. Не будь мы сами свидѣтелями такого рѣшенія, никогда бы намъ не приснилось даже, что какая нибудь страна огласилась съ высоты трибуны подобною возмутительной нелѣпостью.
6) Каверзы Оппозиціи. – И такъ, Оппозиція, въ силу своего принципа, общаго у нея съ правительствомъ, осуждена вотировать бюджетъ цѣликомъ и, потому, можетъ вести съ властью только пустую игру на словахъ. Оппозиція порицаетъ экспедицію, которая ей не нравится, и одобряетъ другую, предлогъ которой ни сколько не разумнѣе. Оппозиція критикуетъ письмоводство, счетоводство правительства; она прибавляетъ, убавляетъ, выкраиваетъ, урѣзываетъ; она предлагаетъ замысловатыя поправки, задаетъ вопросы тономъ недовѣрія… Восемнадцать лѣтъ царствованія Люи–Филиппа прошли въ этой пошлой игрѣ, которую теперь вздумали продолжать. Г. Вюитри, отвѣчая г. Тьеру отъ имени правительства, имѣлъ полное право сказать, что изъ бюджета въ 2.300,000,000 франковъ г. Тьеръ не исключитъ и 10 милліоновъ. Стоитъ ли, послѣ этого, называться членомъ Оппозиціи! И какая заслуга забавлять, въ теченіе полугода, все законодательное собраніе безцѣльной болтовней?
Правительство захотѣло сдѣлать заемъ въ 300 милліоновъ фр. и тотчасъ–же получило согласіе. Кто рѣшился бы помѣшать правительству исполнить свои обязательства, остановить работы, отнять хлѣбъ у ста тысячь рабочихъ, стѣснить дѣйствіе власти? И вотъ, соглашаясь на заемъ, г. Тьеръ придумываетъ, однако, разныя каверзы, которыя до такой степени затрудняютъ всю операцію, что министерство не въ состояніи выполнить ее, какъ слѣдуетъ, и можетъ уронить себя въ глазахъ народа. Коммисару правительства не трудно, разумѣется, выставить на видъ подобное обстоятельство. Къ чему же ведетъ, однако, парламентская ловкость г. Тьера? Къ чему вся эта тактика Оппозиціи?! И мы пошлемъ своего депутата, отъ имени рабочаго народа, играть съ такими каверзниками и въ такую шулерскую игру? Никогда!
Передо мной лежитъ рядъ поправокъ, предложенныхъ гг. депутатами демократической Оппозиціи.
Въ числѣ этихъ безсмысленныхъ поправокъ находится и слѣдующая:
«Ассигновать: 1) 50,000 франковъ на изученіе (!) проэкта закона о начальномъ, безплатномъ и обязательномъ для всѣхъ образованіи; 2) 200,000 франковъ на пособіе отставнымъ учителямъ, и 3) шесть милліоновъ фр. на устройство женскихъ школъ».
Вотъ уловка, какая употребляется для заявленія принципа безплатнаго и обязательнаго образованія и, притомъ, съ цѣлью пріобрѣсть популярность! Но даровымъ, безплатнымъ называется только то, что никому ничего не стоитъ… и что же? – наши превосходные депутаты требуютъ на одно лишь начальное образованіе милліоны и сотни тысячь франковъ! И такъ ясно, что эту сумму заплатятъ плательщики податей. Мало того: доказано уже, что всякая подать ложится на каждое семейство въ обратномъ отношеніи къ его средствамъ, то есть взимается съ рабочихъ бѣдняковъ, а не съ богачей, и потому, въ концѣ концовъ, всегда и за все неизбѣжно платитъ одинъ только народъ. Теперь спрашивается: можетъ ли народъ платить болѣе того, сколько онъ уже платитъ? – получитъ ли онъ, взамѣнъ всѣхъ своихъ пожертвованій, это желанное образованіе? – могутъ ли дать его? – и будетъ ли оно, наконецъ, на что нибудь пригодно?… Обо всемъ этомъ мы поговоримъ въ одной изъ слѣдующихъ главъ.
Чудная система всевозможныхъ сборовъ, поборовъ и безчисленныхъ статей налоговъ, о которыхъ разсуждали и спорили съ правительствомъ всѣ наши оппозиціи, въ теченіе семидесяти пяти лѣтъ, – ничто иное, какъ подкладка политической системы, которую, между прочимъ, воплощаетъ и настоящая имперія. Кто вотируетъ бюджетъ, тотъ непремѣнно защищаетъ подобную систему, кто утверждаетъ его, тотъ значитъ, въ то же самое время, предполагаетъ и ее. Споры, болѣе или менѣе горячіе, какіе ведетъ Оппозиція съ министерствомъ, ведутся только для очистки буржуазной совѣсти, которая требуетъ, чтобы бюджетъ провѣрялся, обсуждался и утверждался; на самомъ же дѣлѣ, всѣ эти споры совершенно безполезны, потому что не касаются вовсе принциповъ, а вращаются только на вздорныхъ мелочахъ и подробностяхъ. Такая забава была причиною паденій разныхъ министерствъ, порядковъ и династій; при всякой перемѣнѣ обстоятельствъ, новое правительство измѣняло такъ или иначе свой политическій тонъ, свою министерскую тактику, а бюджеты по прежнему росли, да росли. Соглашаясь на общій итогъ налоговъ, правительство и партіи, министерство и оппозиція спорятъ только о томъ, какъ назвать ту или другую статью бюджета и подъ какимъ благовиднымъ предлогомъ утвердить ее. Но этотъ самый общій итогъ налоговъ и отвергается рабочею Демократіей потому именно, что она отвергаетъ всю систему централизаціи. Съ какой же стати избирать намъ представителей для поддержанія подобной системы?!
7) Окончательная ликвидація. – Европа монархическая, аристократическая, буржуазная, епископская и папская, короче – Европа консерваторская подавлена такимъ долгомъ, который превышаетъ сумму шестидесяти милліардовъ!
Этотъ долгъ накопился, большею частью, со времени французской Революціи, съ 1789 года. Съ этой поры онъ не переставалъ возростать и ростетъ теперь безостановочно. Такимъ образомъ, долгъ Франціи, сокращенный, послѣ ликвидаціи Рамеля въ 1798 году, до 40 милліоновъ процентовъ, то есть, считая по 5%, на сумму 800 милліоновъ, увеличился уже въ 1814 г. до 63,507,637 франковъ пятипроцентной ренты, а въ 1857 году возвысился до 511,525,062 фр. годовой уплаты процентовъ.
Въ настоящее время достовѣрно извѣстно, что долгъ Франціи превышаетъ десять милліардовъ или 10,000,000,000!
Гдѣ кроется причина, постоянная и неизбѣжная причина всѣхъ государственныхъ долговъ? На этотъ вопросъ я отвѣчалъ уже въ началѣ настоящей главы: причина кроется въ томъ безобразномъ порядкѣ политической централизаціи, который побуждаетъ государство безпрестанно увеличивать свои расходы, какъ домашніе, такъ и заграничные. Съ 1798 по 1814 г., во все время Консульства и первой Имперіи, возрастаніе долговъ было относительно слабо, потому что значительная часть чрезвычайныхъ расходовъ покрывалась контрибуціями, которыя налагалъ императоръ на побѣжденныхъ чужеземцевъ. Но въ 1815 г. они взяли перевѣсъ, и Франція, пострадавшая отъ нашествія, была осуждена, въ свою очередь, на уплату милліарда контрибуціи; такимъ образомъ оказывается, что на первую имперію падаетъ часть настоящаго долга Франціи. Не прошло еще и пяти лѣтъ, какъ фантазія единства успѣла уже подорвать финансы Италіи и породила въ ней такой ужасающій дефицитъ, который, по всѣмъ вычисленіямъ, выражается долгомъ въ пять милліардовъ! Та же самая бѣшенная страсть къ единству, которая разорила Италію, стоила громадныхъ издержекъ американской республикѣ: по разсчету нѣкоторыхъ финансистовъ, одни только Сѣверные Штаты задолжались на сумму 16 милліардовъ; если къ этой суммѣ прибавить еще долгъ Юга, то въ итогѣ окажется, что весь долгъ Американскихъ Штатовъ, вѣроятно, не меньше 20 милліардовъ.
Система династическая и буржуазная, которая создала въ главныхъ центрахъ цивилизаціи такую страшную пропасть долговъ, та система, которая тщеславно величаетъ себя названіемъ партіи «охранительной и экономной», можетъ ли она или надѣется ли, по крайней мѣрѣ, уплатить когда нибудь свои долги? И какъ разсчитываетъ она управиться съ этимъ дѣломъ?
Отвечать на подобный вопросъ легкомысленно не приходится.
Прежде всего слѣдуетъ замѣтить, что въ мірѣ консерваторовъ, въ мірѣ династическо–буржуазномъ, который гордится своимъ девизомъ «Порядокъ и Свобода», укоренилось убѣжденіе, будто ни одно великое государство не можетъ существовать безъ долговъ болѣе или менѣе значительныхъ. Это мнѣніе кажется, на первый взглядъ, до такой степени нелѣпымъ и противнымъ основнымъ правиламъ экономіи, что большинство экономистовъ указываетъ на него съ крайнимъ сожалѣніемъ. Но вглядываясь въ него поближе, скоро замѣчаешь, однако, что оно вовсе не такъ нелѣпо, какъ думается сначала. Дѣло въ томъ, что всякій государственный долгъ, постоянный или текущій, въ такихъ государствахъ, какъ Франція, Англія, единая Италія, Австрія и т. д. – ничто иное, какъ привязь, которая заставляетъ лихоимца, получающаго доходы, держаться за бюджетъ; говоря другими словами: государственный долгъ ничто иное, какъ союзъ или, вѣрнѣе, стачка консерваторовъ съ правительствомъ; вотъ почему они такъ и дорожатъ его участью. Кому не случалось слышать сужденія, что государство, обремененное долгомъ въ десять милліардовъ и дающее поживу милліону кредиторовъ, избавлено отъ всякой опасности?! Такова была политика Цезаря: чѣмъ больше дѣлалъ онъ долговъ, тѣмъ значительнѣе становилось число его приверженцевъ.
