«Voilà, pensait Rivière, ma vie est faite (ну вот, думал Ривьер, моя жизнь готова: «сделана»).»

Il repoussa toutes les pensées tristes qui lui venaient de sa fatigue (он отбросил все грустные мысли, которые приходили к нему от усталости; pensée, f), et se dirigea vers le hangar, car l’avion du Chili grondait (и направился к ангару, потому что /уже/ гудел самолет из Чили; gronder – рычать; ворчать; рокотать; гудеть).

Rivière écoutait le son de la voix, pour connaître si la réponse était amère: elle n’était pas amère. Cet homme éprouvait, en face de sa vie passée, le tranquille contentement du menuisier qui vient de polir une belle planche: «Voilà. C’est fait.»

«Voilà, pensait Rivière, ma vie est faite.»

Il repoussa toutes les pensées tristes qui lui venaient de sa fatigue, et se dirigea vers le hangar, car l’avion du Chili grondait.

Le son de ce moteur lointain devenait de plus en plus dense (звук этого далекого мотора становился все сильнее и сильнее; dense – плотный, густой; мощный, сильный; devenir). Il mûrissait (он созревал; mûrir). On donna les feux (дали = зажгли /посадочные/ огни). Les lampes rouges du balisage dessinèrent un hangar (красные лампы освещения аэродрома обрисовали ангар; dessiner – рисовать; обрисовывать, выделять), des pylônes de T. S. F. (радиомачты; T. S. F. /télégraphie или téléphonie sans fil/ – радио; pylône, m – решетчатая мачта; башня; опора), un terrain carré (квадратную площадку). On dressait une fête (устраивали праздник; dresser – воздвигать, поднимать; ставить; устанавливать).

– Le voilà (вот и он)!

Le son de ce moteur lointain devenait de plus en plus dense. Il mûrissait. On donna les feux. Les lampes rouges du balisage dessinèrent un hangar, des pylônes de T. S. F., un terrain carré. On dressait une fête.

– Le voilà!

L’avion roulait déjà dans le faisceau des phares (самолет уже катился в лучах прожекторов; faisceau, m – пук, вязка, пучок; луч; phare, m). Si brillant qu’il en semblait neuf (настолько блестящий, что от этого он казался новым). Mais, quand il eut stoppé enfin devant le hangar (но когда он остановился наконец перед ангаром), tandis que les mécaniciens et les manœuvres se pressaient pour décharger la poste (в то время как механики и рабочие толпились / теснились, чтобы выгрузить почту; mécanicien, m; se presser – торопиться, спешить; тесниться, жаться, толпиться), le pilote Pellerin ne bougea pas (пилот Пельрен не пошевелился).

– Eh bien (ну что)? qu’attendez-vous pour descendre (чего вы ждете, чтобы выйти)?

L’avion roulait déjà dans le faisceau des phares. Si brillant qu’il en semblait neuf. Mais, quand il eut stoppé enfin devant le hangar, tandis que les mécaniciens et les manœuvres se pressaient pour décharger la poste, le pilote Pellerin ne bougea pas.

– Eh bien? qu’attendez-vous pour descendre?

Le pilote, occupé à quelque mystérieuse besogne (пилот, занятый какой-то загадочной работой), ne daigna pas répondre (не соизволил ответить). Probablement il écoutait encore tout le bruit du vol passer en lui (вероятно, он все еще слушал, как полет шумит в нем: «слушал, как весь шум полета проходит через него»). Il hochait lentement la tête (он медленно качал головой), et, penché en avant (и, наклонившись вперед), manipulait on ne sait quoi (что-то трогал руками; manipuler – манипулировать; обращаться с чем-либо, обрабатывать что-либо; трогать, щупать; on ne sait quoi – неизвестно что, бог весть что). Enfin il se retourna vers les chefs et les camarades (наконец он повернулся к своим начальникам и товарищам), et les considéra gravement (и важно посмотрел на них), comme sa propriété (как на свою собственность). Il semblait les compter et les mesurer et les peser (казалось, он их считает, измеряет и взвешивает), et il pensait qu’il les avait bien gagnés (а он думал, что вполне заслужил их), et aussi ce hangar de fête et ce ciment solide et, plus loin (а также этот праздничный ангар, и этот прочный цемент, и /там/ подальше), cette ville avec son mouvement, ses femmes et sa chaleur (этот город с его движением, его женщинами и его теплом).

Le pilote, occupé à quelque mystérieuse besogne, ne daigna pas répondre. Probablement il écoutait encore tout le bruit du vol passer en lui. Il hochait lentement la tête, et, penché en avant, manipulait on ne sait quoi. Enfin il se retourna vers les chefs et les camarades, et les considéra gravement, comme sa propriété. Il semblait les compter et les mesurer et les peser, et il pensait qu’il les avait bien gagnés, et aussi ce hangar de fête et ce ciment solide et, plus loin, cette ville avec son mouvement, ses femmes et sa chaleur.

Il tenait ce peuple dans ses larges mains (он держал этот народ = этих людей в своих широких ладонях; tenir – держать; main, f – кисть руки), comme des sujets (как подданных), puisqu’il pouvait les toucher, les entendre et les insulter (потому что он мог их касаться, слышать и оскорблять = бранить). Il pensa d’abord les insulter d’être là tranquilles (сначала он думал побранить их за то, что они здесь спокойные), sûrs de vivre (уверенные в жизни: «уверенные жить»), admirant la lune (любующиеся луной), mais il fut débonnaire (но он был благодушным / снисходительным):

– …Paierez à boire (/вы/ платите за выпивку: «выпить»)!

Et il descendit (и он вышел /из самолета/; descendre – спускаться).

Il voulut raconter son voyage (он хотел рассказать о своем рейсе; vouloir; voyage, m – путешествие, поездка; ездка, рейс):

– Si vous saviez (если бы вы знали; savoir)!..

Jugeant sans doute en avoir assez dit (посчитав, вероятно, что этим достаточно сказал; dire), il s’en fut retirer son cuir (он ушел снимать свою кожаную куртку; doute, m – сомнение; sans doute – вероятно; наверное; cuir, m – кожа; /разг./ кожаная куртка).

Il tenait ce peuple dans ses larges mains, comme des sujets, puisqu’il pouvait les toucher, les entendre et les insulter. Il pensa d’abord les insulter d’être là tranquilles, sûrs de vivre, admirant la lune, mais il fut débonnaire:

– …Paierez à boire!

Et il descendit.

Il voulut raconter son voyage:

– Si vous saviez!..

Jugeant sans doute en avoir assez dit, il s’en fut retirer son cuir.

Quand la voiture l’emporta vers Buenos Aires en compagnie d’un inspecteur morne et de Rivière silencieux (когда машина привезла его в Буэнос-Айрес в компании мрачного / угрюмого инспектора и молчаливого Ривьера), il devint triste (он стал грустным = погрустнел; devenir): c’est beau de se tirer d’affaire (это прекрасно, выпутаться из переделки; affaire, f – дело; /разг./ неприятность) et de lâcher avec santé, en reprenant pied, de bonnes injures (и, снова поднявшись на ноги, как следует выругаться: «произнести хорошие ругательства»; lâcher – отпускать; выпустить; не сдержать; произнести, издать; pied, m – нога, ступня; reprendre pied – снова встать на ноги; santé, f – здоровье; avec santé – как следует, хорошенько). Quelle joie puissante (какая мощная радость)! Mais ensuite, quand on se souvient (но затем, когда вспоминаешь; se souvenir), on doute on ne sait de quoi (сомневаешься неизвестно в чем).