— Как хлев ни назови, он дворцом не станет! — в тон ей пыхтит Герман. — Тебе штат нужно менять, а не этажи наращивать. Тоже мне, хозяйка притона… Ой, тьфу, прости, салона.

Всё это, конечно, занимательно, но на моё появление кто-нибудь реагировать думает?! Самое время последовать примеру бабушки и закатить глаза, ворча «послал же бог соседок».

Вариантов на самом деле немного. Первый: в лучших традициях защитников слабых и угнетённых, с кличем «За слабый пол!» грудью броситься на защиту дамы. Хотя тут вопрос ещё, кого защищать… Второе: никем не замеченным скрыться в закат, благо Германа сейчас быстрее сразит инсульт, чем стрелы Амура. Ну или третье — избавиться от лишней массовки и преспокойно поужинать с Мари, как мне того хотелось. Выбор, по-моему, очевиден.

— Какая встреча! Не помешаю? — Выкидываю руку вперёд, якобы для приветствия, но так, чтобы ударить кистью по бокалу шефа. Часть вина предсказуемо выплёскивается на белую блузку рыжей бестии, как раз что-то в сердцах начавшей ему высказывать.

Лина с секунду сидит с открытым ртом, затем резко, на нерве вскакивает из-за стола.

— Психопат!

Перепалка, к счастью, дошла до той кондиции, когда неважно кто виноват — крайним всё равно останется оппонент. Вот и получается, что облили Лину, а обтекает Герман, растерянно глядя вслед удаляющейся девушке.

Мари порывается кинуться за подругой, но я уже удерживаю её за плечи.

— Сиди. Не мешай человеку быть джентльменом, — коварно нашёптываю ей на левое ушко.

Герману же с мнимым участием советую поспешить, ибо негоже ложиться спать, не помирившись после ссоры. Показанный шефом кулак показательно игнорирую. Я же вроде как не при делах, с чего бы мне принимать на свой счёт, правда?

— Ну ты и чума, Мартышев, — устало вздыхает Мари, пряча лицо в ладонях.

— Всего лишь избавил тебя от этой дивной пары словоблудов.

Она кидает на стол пару купюр и с укором смотрит мне в лицо.

— Не вижу разницы. Ты-то здесь какими ветрами?

— Не поверишь, проголодался.

— Далековато забрёл, не находишь?

— Здесь подают лучшие десерты в городе. — Вру, конечно, причём нагло и безоговорочно. Я тут впервые. — Дома меня баловать некому.

Левая бровь Мари скептично ползёт вверх…

— Может, потому что приводить домой нужно тех, кто пекут торты, а не тех, кто из них выпрыгивает?

— Ну так давай исправим это. Передник у меня есть, духовка тоже. Подруга ты мне или кто?

— Как подруга я могу посоветовать кулинарные курсы.

— Думаешь, мне слабо? Хоть завтра запишусь. Только пообещай заглядывать на чай, — шепчу вполне серьёзно, целомудренно касаясь губами тыльной стороны её руки. Нежная кожа неуловимо и вкусно пахнет корицей. — М-м-м… Духи с ароматом печенья? Мне нравится. — Трусь щекой о раскрытую ладонь, пытаясь спровоцировать ласкательный рефлекс. Как котик.

Клянусь, я б уже себе отдался!

— Детский крем. — Мари стремительно высвобождает кисть из моих пальцев.

Флиртовать она как обычно не настроена. Ну да бог с ней, я не из ранимых.

Подзываю официантку, чтобы сделать заказ, настроившись на романтический лад. Проговариваю про себя всё, что собирался утром сказать Мари про остепенившегося кузнечика. Вроде складно всё получается, искренне, а всё равно немного нервно.

— Мне нужно отойти, — она внезапно вырывает меня из чудесной фантазии, где наши губы как раз замирают в сантиметре от поцелуя.

— Зачем?

Я стремительно привстаю со стула, намереваясь составить ей компанию. Вот же… лань неугомонная! Её упусти из вида, опять чего-нибудь учудит.

— В дамскую комнату, — перестав буравить меня взглядом, сообщает Мари.

Даже не знаю, что возразить на это. Не ждать же как дурак под дверью, правильно?

— Хорошо, — нехотя киваю, нутром чувствуя подвох.

Впрочем, способность анализировать возвращается ко мне не раньше, чем перед глазами перестаёт маячить её аппетитно виляющий зад… И ещё плюс добрые четверть часа, что я перебираю в памяти особенно жаркие моменты пятилетней давности. Которые, к слову, надо бы обновить…

Так вот, начнём с того, что Ахметова полностью оплатила счёт. Уже повод нервничать, да? А дальше ещё интересней. Обычно ведь дамская комната находится внутри заведения. Проще говоря, не за цветущим же кустиком она припудрить носик решила?

Резонные опасения подтверждает возмущённый мат на мою попытку вломиться в единственную запертую кабинку.

Всё-таки удрала, коза!

Вызываю такси. Всю дорогу подбиваю водилу гнать быстрее, доплачиваю мужику за превышение скорости и на одном дыхании взбегаю на наш этаж.

Кажется, всё — дальше злить меня некуда.

Но непреклонное «Встретимся на работе» из-за двери вводит меня в режим берсерка.

— Знаешь что, Ахметова? — голос рвётся, так меня всего колотит от злости. — Друзья так не поступают. Хочешь по-плохому? О'кей. Лови!

И… пробую выбить дверь плечом. Грохот стоит на всю лестничную клетку, но эффекта как в крутых боевиках не случается. Повезло, поленился разбежаться как следует. Без вариантов заработал бы вывих.

Ярость, как ни странно, включает мозги. Разумеется, в деструктивную сторону, по-другому у меня в таком состоянии не бывает. Сквозь туман в глазах осматриваю облицовку и крепления. То, что дверь не стальная — хорошо. Торчащие снаружи петли — просто отлично! Значит, открывается внутрь.

Откуда-то из бурной юности всплывает информация, что самая уязвимая часть — рядом с замком. Бью пяткой аккурат под ручкой. Дверь сопротивляется и пружинит. Я не сдаюсь. В висках колотится только одна мысль — мне нужно попасть в квартиру.

Достаточно пары ударов и ещё нескольких широких шагов, чтобы оказаться лицом к лицу с вжимающейся в стену Мари.

— Уже переоделась? А что так? Были сомнения, что доберусь до тебя?

Порывисто провожу ладонями вниз по рукавам плотного халата и крепко переплетаю наши пальцы.

Вот теперь хорошо. Теперь всё правильно.

— Ты… Ты вообще отдаёшь себе отчёт в том, что вытворяешь? — шепчет Мари запинаясь.

— Конечно. Добиваюсь твоего внимания.

Растерянность в её глазах сменяется гневом.

— Мартышев, тебе напомнить, почему мы расстались?

— Наверное, потому что ты предпочла мне другого, — выцеживаю тихо напротив её губ. — Его деньги тебя не оскорбили так сильно, как мои? Шубка хорошо грела? Руки крепко обнимали? Ты хоть иногда вспоминала меня, когда была с ним?!

— Знаешь, когда ты впервые испортил мне жизнь, я подумала, что ты непроходимый хам. С тех пор ничего не изменилось. А теперь проваливай. Увидимся на работе.

Мари вдруг переводит взгляд мне за спину и испуганно округляет глаза.

Я резко оборачиваюсь.

В паре шагов от нас, сжимая плюшевого мишку, совершенно по-взрослому хмурится сонная Кнопка. Её тёмные волосы убраны в косички, на теле мешковато висит светлая пижама. Если присмотреться, в разрезе глаз, форме губ и тонких чертах — сходство с Ахметовой прослеживается феноменальное.

Вот так сюрприз…

Как же я сразу не сообразил?!

Мари

Любопытство на лице Ксюши быстро сменяется настороженностью.

— Мама хорошая. Уходи, бабай!

Сказано — сделано. Мартышев скоропостижно уходит… В ступор.

Стоим. Я в смятении, Ксюша в боевой стойке. Макса вообще словно пригвоздило к полу. Едва ли он догадывается, как пугающе выглядит, стоя таким вот хмурым изваянием.

— Всё хорошо, малыш, — заставляю себя улыбнуться, пытаясь спасти ситуацию с минимальным риском для детской психики. — Мы как раз прощались. Да? — добавляю с нажимом в голосе.

Макс неохотно отпускает мои руки, но выметаться не спешит. Жадно рассматривает дочь, медленно опускаясь на корточки. Наверное, сейчас так даже правильнее — позволить Ксюше себя изучить, не нависая сверху грозной глыбой.

— Привет, Кнопка, — хрипло выдавливает он из себя, прочистив горло. — Всё хорошо. Я просто хотел кое-что подарить твоей маме.