Девушка сперва не поняла, о чем это он, насторожилась, словно думала, что он сейчас вытащит горящую головешку из кармана. А он смотрел на нее не отрываясь, и взгляд его говорил больше всяких слов.

Она вспыхнула. Опустила голову, но не отодвинулась от него. Потом они молча медленно двинулись дальше, но теперь молчание это было пронизано теплом и взаимопониманием.

– Тебя зовут Дайен, – сказала она робко. – Тебя все так всегда называют?

– Да, – сказал он, пожимая плечами. – А вас зовут – М-Мейгри? – ему трудно было произнести имя, обращаясь к этой девушке. Оно не подходило ей, в нем было заключено для него слишком много боли.

– Нет. Только в день ангела, а потом моим родителям стало трудно называть меня так. Меня теперь все зовут моим вторым именем, Камилой. И ты можешь называть меня так, если хочешь.

– Очень красивое имя, Камила. А вы зовите меня Дайеном.

– Хорошо... Дайен. Ты ведь не знаешь дороги, держись ближе ко мне.

– Можно я возьму вас за руку? – спросил Дайен и вдруг понял, до чего же хорошо, когда с тобой обращаются как с ребенком! – Тогда я точно не заблужусь.

Они приблизились в темноте друг к другу, их руки встретились, пальцы сплелись – плотно-плотно.

Ночные тени облепили стволы деревьев, дороги почти не было видно, они шли медленно, не торопясь. Торопиться было опасно. Скоро деревья расступились, и они увидели высоко в горах замок. Из окон лился приветливый свет, отчего трава сияла и блестела.

Вопреки самым сенсационным репортажам, Преддверие Ада получило свое название по той причине, что это – последняя обитаемая планета перед выходом на трассу, ведущую в Коразианскую галактику, а не потому, что эта планета была гиблым местом, грешной землей и еще чем-нибудь таким, что принято связывать с крепостью Люцифера. Те, у кого была охота, время и деньги, чтобы истратить их на греховные цели, путешествовали в Ласкар и в тысячи других злачных местечек, где они могли вкусить запретного плода. Но те, кто отправлялся в Преддверие Ада, попадал сюда не по доброй воле или от нечего делать – времени у них было в обрез, и отправлялись они туда за деньгами, а не для того, чтобы истратить их.

Преддверие Ада было тихим местом, деловитым, замкнутым, здесь было царство тайн, а не мертвых. На самом деле планета была вовсе не планетой, а луной, спутником, который вращался вокруг неизвестной и не имевшей названия планеты. Поверхность у него была серой, открытой всем ветрам, голой, половина ее жарилась на солнце, на второй была вечная мерзлота и ночь. Ее единственный город, находящийся на солнечной стороне, состоял из множества геодезических куполов разных размеров, в зависимости от их назначения, все они были построены под одним общим гигантским куполом с искусственной атмосферой.

Мейгри нашла на карте этот город и облетела луну, Агис изучил сверху летательные аппараты, находящиеся на этой планете, прежде чем выбрал место для посадки. Их появление никого не напугало – ни государственных чиновников, ни диспетчеров, которые обычно дают подлетающему кораблю указания, как произвести безопасную посадку. Готовясь здесь к посадке, вы должны рассчитывать только на себя, как, впрочем, и во всем другом.

У них ушло какое-то время на то, чтобы переодеться в скафандры. Вернее, у Агиса и Мейгри ушло изрядное количество времени, пока они надели на Фиделя скафандр. До этого священнику всего несколько раз приходилось надевать его: во время учебной тревоги на «Фениксе» надо было производить эвакуацию больных и раненых. Ему всегда казалось, что он неправильно надевал его, но никто никогда не показал ему, как именно надо это делать.

– Может, брат... я хочу сказать, Фидель... останется на корабле? – предложил Агис Мейгри тихим голосом, когда они на пару старались натянуть на него антигравитационные ботинки.

– Я тоже подумала об этом, – прошептала в ответ Мейгри, затягивая шнурки. – Но он должен пойти и сам убедиться, в какую авантюру добровольно залез.

– А если он захочет из нее выбраться? Мы же не сможем его запереть на корабле.

– Не захочет, Агис. Поймите это наконец, – сказала Мейгри. – Я хочу, чтобы он пошел на все с открытыми глазами, был ко всему готов. Нравится вам это или нет, мой друг, он – один из нас.

– А он–то что думает? – Агис дернул головой в сторону корабля Спарафучиле, севшего рядом с ними.

Рассмотрев летательные аппараты, стоявшие вокруг, Мейгри с удовлетворением и не без улыбки подумала: «К каким только уловкам не прибегают аборигены, чтобы придать своим орудиям смерти невинный вид!»

– Кто знает, что он вообще думает, – пробормотала Мейгри, вставая. – Вот, брат... Ох! Черт бы его побрал! – сказала она Агису. – Давайте представлять его как брата Фиделя. Мы же его так зовем. Кто-нибудь из нас двоих непременно ошибется, а памятуя о его легенде, мы можем спокойно его так называть.

Агис кивнул.

Брат Фидель, не привыкший к тяжелым ботинкам, принялся неуклюже прохаживаться по палубе, ему казалось, будто ноги у него приклеены к полу. Мейгри понаблюдала за ним и начала помогать советами, потом решила не сбивать его с толку и занялась своими делами. Проверила меч, который висел на поясе, экипировку, которая понадобится ей на планете Преддверие Ада.

– Лазерный пистолет возьмете? – спросил Агис, протягивая ей оружие.

Мейгри подумала. Ее меч был надежнее. Он способен разрубить сталь с такой же легкостью, с какой вонзается в плоть человека. С его помощью те, в чьих жилах текла Королевская кровь, могут оказывать психическое воздействие на любого смертного, за исключением тех, у кого сверхсильная воля. Правда, в битве, в которой участвует лазерное оружие, меч мало пригоден.

«Но ведь я тоже не гожусь для этого», – подумала Мейгри. Особы Королевской крови никогда не попадали в унизительные ситуации, когда надо было защищать свою жизнь с помощью иного оружия, они даже мысли не допускали, что подобное может с ними случиться. Мейгри вообще не стала бы учиться стрелять, если бы Саган не настоял, а потом заметил с пренебрежением, что она скорее способна напугать врага, чем попасть в цель.

Она покачала отрицательно головой, решив не брать пистолет. Надо учесть и психологический фактор. Она не собиралась отправляться в таверну «Изгнанник», вооружившись до зубов, точно хотела обезопасить себя оружием. А с мечом она будет чувствовать себя абсолютно уверенно, будет спокойна, что в состоянии справиться с любой ситуацией.

Мейгри занялась кораблем, надо было его надежно запереть до их возвращения. Агис, держа в руках лазерный пистолет, повернулся к священнику.

– Брат Фидель?

Мейгри, искоса наблюдавшая за монахом, увидела, что он покачал головой.

– У меня свое оружие, – ответил он и сложил вместе ладони, что было ему сложновато сделать, поскольку на нем были герметические перчатки, защищавшие его от холода и от разреженной атмосферы.

Агис посмотрел на Мейгри, она пожала плечами. Центурион подошел к ней помочь.

– Вы верите, миледи, что он может прибегнуть к Божьей помощи?

– Лорд Саган верит этому, – ответила лаконично Мейгри.

– А вы, миледи? – настаивал Агис.

Мейгри положила руку на грудь, туда, где когда-то висела звезда, а теперь ее не было.

– Именно поэтому я разрешила ему лететь с нами, Агис.

– Понятно, миледи.

«Неужели? – подумала Мейгри. – Может, и мне объяснил бы...»

Спарафучиле терпеливо ждал возле их корабля. Мейгри не без удовольствия заметила на нем шлем, закрывающий уродливые черты лица. Уродство Спарафучиле объяснялось тем, что он по своему происхождению был побочным, неудачным результатом генетических экспериментов, которые одно время были весьма популярны в республике, но потом под давлением прессы их запретили, а «результаты» – уничтожили. Кое-кому из подопытных удалось спастись. В окружении лорда Сагана Спарафучиле называли ублюдком, намекая на незаконность его появления на свет. Урод не обижался. По скорости реакций, остроте слуха и зрения, способности ориентироваться в необычных ситуациях и добиваться своего он намного превосходил даже самых тренированных и обученных солдат.