— Какой в этом смысл? Чем вы здесь занимаетесь? Ловите киллера или собираете материал для триллера? — Он сделал паузу, чтобы эта случайная рифма нашла свое место в его словарном складе. — Если видный член республиканской партии из Наблюдательного юридического комитета спросит у меня, что делаете вы, специальный агент Старлинг, дабы поймать Ганнибала Лектера, как я должен ему отвечать?

Старлинг включила все лампы. Она видела, что Крендлер по-прежнему покупает дорогие костюмы, экономя на рубашках и галстуках. Его узловатые, заросшие волосами ручищи чересчур сильно торчали из-под манжет сорочки.

Старлинг, чтобы успокоиться, посмотрела на стену, а затем перевела взгляд в сторону. Лишь заставив себя думать о Крендлере как об одном из студентов полицейской академии, она монотонно забубнила:

— Вам известно, что доктор Лектер обладает безукоризненными документами. Он располагает всеми необходимыми бумагами по меньшей мере еще на одно лицо. Скорее всего — более чем на одно. В этом отношении доктор чрезвычайно предусмотрителен, и мы не можем рассчитывать на грубую ошибку с его стороны.

— Давайте к делу.

— Этот человек обладает весьма изощренными вкусами, некоторые из них даже можно назвать экзотическими. Особенно в том, что касается вина, пищи и музыки. Если он появится здесь, то обязательно станет приобретать эти вещи. Он не в силах себе в них отказать.

Мистер Крофорд и я изучили документы и квитанции доктора Лектера, сохранившиеся со времени, предшествующего его первому аресту в Балтиморе, а также те чеки и квитанции, которые смогла собрать полиция Италии. Не прошли мимо нашего внимания и иски кредиторов, последовавшие вслед за его арестом. Мы составили перечень того, что ему нравится. Взгляните. В тот месяц, когда доктор Лектер потчевал музыкантов Балтиморского филармонического оркестра деликатесом из «сладкого мяса» (что, как вам известно, является эвфемизмом для зобной и поджелудочной железы) флейтиста Бенджамина Распайя, он купил два ящика бордо «Шато-Петрю», по цене три тысячи шестьсот долларов за ящик. Кроме того, доктор прикупил пять ящиков «Батард-Монтраше», по тысяче сто долларов за ящик, и еще несколько сортов вин, Он заказывал себе в номер «Батард-Монтраше», когда скрывался в гостинице в Сент-Луисе, и приобретал его же в магазине «Вера даль 1926» во Флоренции. Вино это принадлежит к числу редкостных, и сейчас мы проверяем импортеров и дилеров — не было ли у них крупных продаж. Ящиками.

Через «Железные врата» в Нью-Йорке он заказывал первоклассный паштет из гусиной печенки, ценой двести долларов за килограмм, а через Устричный бар вокзала Гранд-Сентрал — зеленых устриц из Жиронды. Обед филармонического оркестра начался с этих устриц. За устрицами последовали «сладкое мясо» и шербет. А о том, чем они наслаждались после, вы можете прочитать в журнале «Города и веси»… — Старлинг взяла журнал и громко прочитала: — «…рагу из темного и блестящего мяса неизвестного происхождения с гарниром из желтого риса. В его столь же темном, возбуждающем вкусе преобладали басовые обертоны, что могло быть достигнуто лишь при тщательном удалении всех, даже самых малых, прожилок. Жертва, пошедшая на приготовление этого деликатеса, никогда не была идентифицирована». Далее идет детальное описание столового белья, посуды и так далее. Мы провели перекрестную проверку закупок фарфора и хрусталя. Это можно было сделать, так как оплата производилась по кредитной карте.

Крендлер скептически шмыгнул носом.

— Взгляните, — продолжала Старлинг. — Это гражданский иск. Доктор остался должен за канделябр Штебена, а балтиморская компания «Галлеаззо мотор» сумела через суд вернуть себе его «бентли». Сейчас мы прослеживаем все продажи «бентли», как новых, так и побывавших в пользовании. Так же как и продажи «ягуаров» с компрессорным наддувом. Мы разослали факсы в фирмы, снабжающие рестораны дичью. Особенно нас интересовали продажи мяса диких кабанов. Кроме того, мы издали специальный бюллетень за неделю до того, как из Шотландии должны были поступить красноногие куропатки.

Она потыкала пальцем в клавиатуру компьютера, сверилась со списком и отступила в сторону, как только почувствовала за спиной сопение Крендлера.

— Мы создали фонд, чтобы заручиться поддержкой спекулянтов билетами на громкие премьеры — так называемых стервятников культуры. Эта программа охватывает Нью-Йорк и Сан-Франциско. Есть пара оркестров и несколько струнных квартетов, которые ему особенно нравятся. Доктор Лектер предпочитает занимать место в шестом-седьмом ряду и обязательно крайнее — рядом с проходом. Я разослала сообщение, что скорее всего его можно встретить в Центре Линкольна, в Центре Кеннеди и большинстве филармонических залов. Может быть, вы сделаете взнос в наш «культурный фонд» из бюджета Министерства юстиции, мистер Крендлер? — Не дождавшись ответа, Старлинг продолжила: — Мы также провели тщательный анализ подписки на журналы, которые доктор Лектер получал в прошлом. Круг его интересов был весьма широк — вопросы культуры, антропология, лингвистика, математика, музыка. Вы не поверите, но доктор выписывал даже «Физикл ревю».

— Не прибегал ли он к услугам шикарных шлюх? Не приглашал ли проституирующих педиков?

Старлинг чувствовала, какое удовольствие испытывает Крендлер, задавая этот вопрос.

— Насколько нам известно, нет, мистер Крендлер. Много лет назад его видели в Балтиморе на концертах в обществе весьма привлекательных женщин. Некоторые из этих дам прославились своей деятельностью в филантропических обществах города и в иных столь же почтенных организациях. Мы проверили даты их рождения и сумели установить, какие подарки они от него получили. Насколько мы знаем, ни одна из этих женщин не пострадала от доктора и все они отказались давать против него показания. О сексуальных предпочтениях доктора Ганнибала Лектера нам ничего не известно.

— А я всегда считал его гомосексуалистом.

— На каком основании вы пришли к такому выводу, мистер Крендлер?

— Да из-за этой всей его культуры-халтуры. Камерная музыка и чаи с печеньицем. Я не хочу вас обидеть, но мне кажется, что вам очень симпатичны такие люди. Впрочем, это не важно. Я хочу, чтобы вы поняли до конца, Старлинг. Я требую, чтобы вы сотрудничали со мной. Дело Лектера не может быть вашим крошечным феодом. Я желаю получать все копии ваших отчетов по форме триста два, мне нужны все детали, все новые версии и улики. Вы поняли меня, Старлинг?

— Так точно, сэр.

Уже у самого выхода он бросил:

— Постарайтесь, чтобы это было именно так. У вас может появиться шанс улучшить свое положение в Конторе. Для восстановления вашей так называемой карьеры вам понадобится вся мыслимая и немыслимая помощь.

Будущая фотографическая комната уже была оборудована вытяжными вентиляторами. Глядя прямо в глаза заместителя помощника, Старлинг нажала на выключатель, и помещение начало сразу же очищаться от запаха лосьона и крема для обуви. Крендлер, не прощаясь, нырнул за тяжелый темный занавес.

Воздух в комнате колебался перед глазами Старлинг так, как колеблются раскаленные пороховые газы в помещении тира.

Уже в коридоре Крендлер услышал:

— Постойте, мистер Крендлер, я выйду с вами.

Крендлера поджидал автомобиль с шофером. Пока он еще находился на той ступени иерархической лестницы, что ему в части казенного транспорта приходилось ограничиваться «фордом» типа «Гранд Маркиз» с кузовом седан.

Прежде чем заместитель помощника успел выйти на улицу, Старлинг повторила:

— Подождите меня, мистер Крендлер.

Крендлер повернулся. Интересно, спросил он себя, может быть, здесь что-то новенькое? Вынужденная капитуляция? Его антенна настроилась на прием.

— Здесь нас с вами никто не слышит, — сказала Старлинг. — Никаких подслушивающих устройств, если вы, конечно, не таскаете такое на себе.

Ей так хотелось высказаться, что она ничего не могла с собой поделать. Для работы с пыльными книгами она поверх короткого топика с бретельками надевала свободную рубашку из джинсовой ткани.