— Сейчас, дорогая, я всего лишь посылаю оркестру деньги. Мы слишком удалены от Балтимора для того, чтобы принимать более активное участие, — произнесла миссис Розенкранц, урожденная Дю Берри. — Если речь идет о налогах, то я с удовольствием дам вам номера телефонов наших бухгалтеров.

— Миссис Розенкранц, были ли вы знакомы с доктором Ганнибалом Лектером в то время, когда активно участвовали в работе Попечительского совета оркестра и в деятельности Школы Вестовер?

Многозначительное и продолжительное молчание.

— Миссис Розенкранц?

— Полагаю, будет лучше, если вы сообщите мне свой номер, и я перезвоню вам через коммутатор ФБР.

— Пожалуйста.

Когда беседа возобновилась, миссис Розенкранц сказала:

— Да, много лет назад я встречалась на различного рода светских мероприятиях с доктором Лектером, и с тех пор пресса стала лагерем у дверей моего дома. Это был на удивление очаровательный человек, совершенно исключительный, единственный в своем роде. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые заставляли девиц млеть, если вы понимаете, что я хочу этим сказать. Лишь через много лет я поверила ммм… в другую сторону его жизни.

— Делал ли он вам когда-нибудь подарки, миссис Розенкранц?

— Обычно в свой день рождения я получала от него послание. И это продолжалось даже в то время, когда он находился в заключении. Иногда были и подарки… до того, как его подвергли аресту. Он преподносит фантастические дары.

— И доктор Лектер дал в честь вашего дня рождения ставший знаменитым обед. Вино было из урожаев лет, связанных с датами вашего рождения.

— Да. Сюзи сказала, что это был самый замечательный вечер со времени «Черно-белого бала», устроенного когда-то Капоте.

— Миссис Розенкранц, не могли бы вы в том случае, если что-то о нем услышите, поставить в известность ФБР по номеру, который я вам дам? И еще я хочу спросить, если позволите, праздновали ли вы какие-нибудь другие даты совместно с доктором Лектером, и, кроме того, мне хотелось бы узнать дату вашего рождения.

Старлинг ощутила, как из трубки задышало холодом.

— Полагаю, что подобного рода информация для вас легко доступна.

— Да, мэм. Но имеются некоторые расхождения в датах вашего рождения, указанных в карточке социального страхования, свидетельстве о рождении и водительском удостоверении. По правде говоря, они все разные. Прошу прощения, но мы составляем список дорогих и редких вещей, которые приобретал доктор Лектер на день рождения своим знакомым, которые нам стали известны.

— Своим знакомым… Выходит, я теперь превратилась в «знакомую»… Что за ужасный термин, — хихикнула миссис Розенкранц. Будучи представителем поколения коктейлей и сигарет, она обладала низким, чуть хрипловатым голосом. — Сколько вам лет, агент Старлинг?

— Тридцать два, миссис Розенкранц. За два дня до Рождества станет тридцать три.

— Позвольте мне выразить надежду, что вы в ходе вашей жизни пару-другую раз превратитесь в подобную «знакомую». Это весьма помогает приятно провести время.

— Хорошо, мадам. Итак, дата вашего рождения? Миссис Розенкранц наконец произвела на свет желаемую информацию, присовокупив, что «именно с этой датой был знаком доктор Лектер».

— Позвольте уточнить, мэм. Я понимаю смену года рождения, но почему вы изменили месяц и день?

— Я хотела стать по знаку зодиака Девой, это больше соответствовало гороскопу мистера Розенкранца. Мы в то время еще просто встречались.

Люди, с которыми доктор Лектер общался во время своего пребывания в клетке, видели его в совершенно ином свете.

Старлинг сумела вырвать дочь сенатора Руфи Мартин из лап серийного убийцы Джейма Гама, который заточил девушку в своем похожем на ад подвале. Если бы сенатор Мартин не проиграла на очередных выборах, она могла бы принести Старлинг много добра. Руфь Мартин очень тепло говорила с ней по телефону, рассказала о Катрин и спросила, что нового у Клэрис.

— Вы меня никогда ни о чем не просили, Старлинг. Если вам потребуется работа…

— Благодарю вас, сенатор Мартин.

— Что же касается этого проклятого Лектера, то я обязательно поставлю в известность ФБР, если получу от него весть. Я помещу ваш номер прямо здесь, рядом с телефоном. Чарлси знает, как поступать с корреспонденцией. Однако сомневаюсь, что услышу о нем. Последние слова этого мерзавца в Мемфисе были: «Мне очень нравится ваш костюм». Он поступил со мной так жестоко, как никто иной в моей жизни. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Мне известно, что он насмехался над вами.

— Когда Катрин пропала, а я была в отчаянии, он сказал, что располагает информацией о Джейме Гаме. Когда я стала умолять его сказать все, Лектер взглянул на меня своими змеиными глазами и спросил, как я нянчила Катрин. Он хотел знать, кормила ли я дочь грудью. Я сказала ему, что кормила. В ответ он спросил: «Вы жаждали этого занятия?» И ко мне вдруг очень остро вернулись все ощущения того времени — я держу крошку на руках, она голодна и ждет, когда я наполню ее животик. Это воспоминание пронзило все мое существо, как никакое иное. А он просто всасывал в себя мою боль.

— Что на вас было, сенатор Мартин?

— В каком смысле на мне? Не понимаю.

— Какой костюм так понравился доктору Лектеру?

— Позвольте подумать. Темно-синий… от Живанши, превосходного покроя. — Судя по ее тону, сенатор Мартин явно была озадачена вопросом Старлинг. — Когда он снова окажется за решеткой, Клэрис, навестите меня. Мы отправимся на конную прогулку.

— Спасибо, сенатор. Я запомню ваши слова.

Два телефонных разговора. Одна беседа пролила свет на очарование доктора Лектера, вторая демонстрировала его черную сущность.

Год сбора винограда, привязанный к дате рождения. Эти сведения уже были включены в ее небольшую программу. Она сделала пометку, чтобы позже вставить слово «Живанши» в свой список источников высококлассных товаров. Затем, сама не зная почему, Старлинг записала: «кормление грудью». Времени обдумать свой поступок у нее не было, так как зазвонил ее красный телефон.

— Отдел изучения моделей поведения? Я пытаюсь связаться с Джеком Крофордом… Говорит шериф Дюма из графства Кларендон, штат Виргиния.

— Шериф, я — помощник мистера Крофорда. Сегодня он выступает в суде. Может быть, я смогу вам помочь? С вами говорит специальный агент ФБР Клэрис Старлинг.

— Мне надо потолковать с Джеком Крофордом. У нас здесь в морге парень, с которого срезали мясо. Скажите, меня соединили с тем самым отделом?

— Да, сэр, это мяс… да, это именно тот отдел, который вам надо. Если вы скажете, где вас искать, я немедленно выезжаю. Я извещу мистера Крофорда, как только он закончит давать показания.

«Мустанг» Старлинг и на второй передаче имел достаточно мощности для того, чтобы на выезде из Квонтико заставить морского пехотинца-охранника погрозить ей пальцем. Солдат даже нахмурился, дабы не позволить себе осклабиться в приветливой улыбке.

Морг графства Кларендон связан с местной больницей коротким воздушным шлюзом с вытяжным вентилятором на потолке и двустворчатыми дверями в каждом конце, открывающим легкий проход для каталок с покойниками. У дверей стоял помощник шерифа, сдерживая напор пяти репортеров и одного фотографа.

Старлинг приподнялась на цыпочки за спинами репортеров и высоко подняла руку со служебным значком в ней. Когда помощник кивнул, заметив значок, она протолкалась через толпу журналистов. Теперь уже за ее спиной засверкали вспышки фотоаппаратов.

Тишину прозекторской нарушало лишь позвякивание инструментов, укладываемых на металлический поднос.

В морге находилось четыре стола из нержавеющей стали, на которых производилось вскрытие. Каждый из столов был снабжен весами и металлической раковиной. Два стола были прикрыты тканью, образовавшей странного рода палатку над покоящимися под ней останками. На ближайшем к окну столе шло самое обычное вскрытие скончавшегося в больнице пациента. Патологоанатом и его помощница были, видимо, заняты каким-то весьма тонким делом и не подняли голов, когда в помещение вошла Старлинг.