— Нет, сегодня не считается. Сегодня плата за спасение от твоей безымянной подруги.

— Ладно, хорошо, по рукам, десять свиданий. И что с того? Зачем это тебе?

— Все просто, — мужчина остановился около моего дома и наконец взглянул на меня. — Это моя гарантия.

— Гарантия чего? — нет, я решительно его не понимала, я, наверное, смотрела на него, как полная дура.

— Гарантия того, что я получу желаемое, а в данном случае, — меня поманили пальцем к себе, наклонившись вперед, и я сделала то же самое, — тебя, — выдал юрист и поцеловал, прежде чем я успела опомниться.

Николай

— Вот зараза, — я опять растер ушибленную челюсть, ловя себя на том, что улыбаюсь. Господи, да я становлюсь мазохистом, не иначе! Ведь знал, что поцелуй закончится этим, но не смог устоять. Эта девчонка так забавно злилась, что просто невозможно было удержаться. А как она потом сиганула! — Но от свиданий ты уже не отвертишься, дорогая моя, — погрозил своей официантке, будто она могла меня услышать. Еще бы ответить, зачем мне все это надо? Что со мной творится в последние дни? Моя логика точно уехала в отпуск. Далеко и надолго.

Напевая веселую песенку про соседку, стихи и про то, что кто-то сгорел на работе, я подъехал к месту обитания семейства Барт, вернее, студии, где друг-обалдуй должен был как раз проводить фотосъемку. Обещал же с документами помочь, куда теперь деваться, без меня все равно не разберется, и зачем, спрашивается, решил открывать свою фирму, если даже самое элементарное приходилось контролировать? На мне, как всегда, были договора и прочее. Шаблоны бы все еще разработать. Нет, с Машкой во всем был порядок, да и я сильно не требовался, но контроль хотя был раз в месяц все же не помешает. Или это просто способ загнать меня в гости? А еще ведь лекцию прочитают, что я неправильно живу. И не лень же! Будто это что-то исправит. Нет уж, привычки я менять не собираюсь.

Входящий вызов от дяди застал в тот момент, когда я наконец нашел место для парковки и собирался духом, чтоб навестить счастливых до безобразия друзей.

— Да? — ответил, извлекая из бардачка пачку сигарет. Нечасто курю, но звонок от дяди невольно заставил потянуться за успокоением, да и чтение морали нужно выслушать спокойно.

— Для больного у тебя сильно бодрый голос, не находишь? — весело изрек родственничек.

— Угу, — ответил, прикуривая сигарету и выходя из машины. — Хитрость, она знаешь какая?

Откликнулся, на что в ответ получил смех. Вот он точно меня за шута держит. Ну ничего, посмотрим, кто будет смеяться последним, вот интересно, что они с батей на это все поставили? Этот довольный, как кот в масленицу, а второй бесится. Узнать бы да подпортить карты обоим!

— Прекрасно. Просто прекрасно, — мне достались бурные овации. Ну хоть кто-то оценил мою честность как шутку. Перед глазами вновь появился образ Юлии, вот она бы мне сказала пару ласковых, да еще бы обозвала.

— Черт, — прошипел, отгоняя наваждение — слишком много о ней думаю, мне это совсем не нравится. Новая затяжка заставила меня поморщиться и закашляться. Курильщик из меня никакой, это точно. Я осмотрелся в поисках, куда выбросить недокуренную сигарету. Нет уж, курите без меня.

— А то! Так, дядь, чем обязан такой чести? Решил поменять условия? — кстати, надо бы эту аферу как-то заверить, а то еще на попятный пойдет, когда невеста окажется ему неугодной. Я ведь еще не нашел доказательства того, что Кукушке этот бредовый план сдал не он, ведь все указывало на него. Батя, скорее, сам меня пристрелит, чем позволит Кукушкиной стать частью семьи, более об этой авантюре знать не должен никто. Барт знает, но он и не сдаст, только жене, но это не в счет. Та, скорее, кукушку крокодилам скормит, чем с ней подружится. Что они не поделили, мы с Андреем не в курсе, но наша тихоня так поставила на место зарвавшуюся девицу, что даже Васька позавидовала.

— Нет, что ты?! — поспешил заверить родственничек, — даже подготовил все для заверения всех условий. Завтра можешь подъехать, все подпишем…

— У меня на завтра планы, — хмыкнул, понимая, что ни за что не откажусь от свидания с официанткой. Я твердо намерен завоевать эту крепость.

— Это не займет больше часа… — повторил дядя Слава.

— Нет, — я посмотрел на так и не выкинутую и не потушенную сигарету и стряхнул пепел на тротуар. — С утра до вечера я буду занят.

— Николай, мальчик мой, это в твоих интересах, — настаивал племянник деда, добавив в голос строгости. Зря, мне давно пофиг на требовательный тон.

— И в твоих, кстати, тоже, — напомнил я забывчивому родственнику, что наследство, в первую очередь, нужно ему, а мне… Да, мне оно нужно, но только вот не ценой роли комнатной породистой собачки дяди. По свистку не побегу, да и, извините, породистую партию тоже не потерплю. Я сам себе жену выберу. Не люблю? Ничего, крепче брак будет, ибо расчет надежнее моей влюбчивой натуры. Да и если мой мухомор поднатаскать и привести в порядок, то, кто знает, может, из нее получится прекрасная жена, что наконец поставит моих родственников на место, да и, что греха таить, меня тоже.

— Коля… — начал было дядя, но выслушивать лекции я не хотел, меня и так ждет сейчас головомойка от друга, и этого мне вполне хватит.

— Дядь Слав, я все понимаю, на кону огромная сумма и все такое, и, возможно, еще и спор с моим папашей, но читать мне лекции? Уволь, ты мне, как ни крути, никто, а мне этих нравоучений хватает и от предков, и от друзей. Ты пока не относишься ни к одной из этих категорий. Хочешь подписать бумаги? Хорошо, давай сегодня вечером все составим и завтра с утра все заверим. Устроит? Но день у меня занят. Извини, конечно, но хорошие жены на дорогах не валяются и на шею сами не вешаются. Их надо завоевывать, удивлять и поражать, так что дай мне разобраться со своей частью договора. А там уже посмотрим.

Возможно, сильно жестко, а может, и наоборот, сильно мягко, но меня сейчас это волновало меньше всего.

— Куда хоть поведешь зазнобу? — спросил родственник после секундного раздумья — обидеться или нет. Похоже, решил, что не стоит.

— На каток, — ляпнул первое, что пришло на ум, и тут заметил около парадной Андрея, который, кажется, выскочил покурить, чтоб Масяня не просекла, но, заметив меня, нахмурился, явно выражая свое недовольство моим поведением. И ведь явно не опоздание его так волнует. — Дядь, если согласен, скинь, куда подъехать, буду часа через два, не раньше, а сейчас извини, мне надо бежать.

Не дожидаясь ответа, отключил телефон и направился к другу. Что бы я ни натворил по его версии, не убьет же он меня?

Юлия

«Завтра в 11:00 будь готова. Форма одежды — джинсы и удобная обувь». Значит, не пошутил и не обиделся на то, что я врезала ему.

— И в кого такой упертый? — спросила я у телефона, возвращая его на зарядку и вновь удобно устраиваясь на кровати в обнимку с подушкой. Вспоминая все произошедшее сегодня, готова была взвыть от странного чувство досады. Наташка не просто поверила в весь этот фарс, она меня поздравила! Не знаю, с какого перепугу, но похвалила. Это она не знает еще про то, что я этого пижона по челюсти огрела за поцелуй!

Мысль о поцелуе заставила сердце биться чаще. Я закрыла глаза и прикусила уголок подушки, чтоб не завизжать, вот только беда заключалась в том, что стоило мне закрыть глаза, я снова его видела, и ведь более того, еще и чувствовала биение его сердца, будто своего мне было мало. Зачем ему это все? Такие, как он, в любовь не верят, что за сумасшествие с браком? Это явно не спонтанная идея, не похож он на человека, который способен на безумства по воле сердца. Он не Ромео, влюбившийся с первого взгляда, а я, к нашему всеобщему счастью, не Джульетта, никакой вражды семей, никаких поспешных поступков, а главное — никакой дурацкой смерти из-за любви. Реально, вот зачем было изображать смерть этой влюбленной парочки? И почему нельзя было сбежать в то же утро вместе с мужем? А он? На какой черт он убил Тибальта? Месть за друга? А закон — нет, не писан? А этот самый друг Меркуцио? Точно, Меркуцио, зачем было петушиться и затевать драку? А этот священник? Нет, решительно не понимаю я это произведение, не понимала в школе и заявила, что Шекспир или садист, или просто решил, что из истории дух озабоченных самоубийц выйдет неплохая комедия абсурда, за что учительница литературы, весьма романтичная натура, обозвала меня бесчувственной и вкатила кол и тройку за четверть. Маме пришлось объяснять долго, как так получилось, но от нравоучений обоих симпатии у меня к произведению Шекспира не прибавилось. Из всех историй любви мне, наверное, больше симпатизировала история Мастера и Маргариты, и то только потому, что из всех литературных историй любви, эта была как-то более приятна и понятна. Без поездов, балов (хотя нет, бал был, но зато какой!), побегов, ядов и прочей ерунды, что мне никогда не нравилось в мировой классике. Да, скажем честно: я предпочитала книги с меньшим содержанием этого странного и непонятного мне чувства. А любовь с первого взгляда и вовсе для меня из разряда чего-то невероятного, так что, если честно, я скорее поверю, что на Патриарших появиться Воланд со своей свитой, чем тот же Николаев полюбит меня ни с того, ни сего.