Известный французский историк и политолог Эммануэль Тодд, автор книги “После империи”, пишет: “Если понятие об Америке в мире меняется на прямо противоположное, переходит от защиты к виртуальной агрессии, то восприятие России в мире меняется таким же образом, но переходит от агрессии к виртуальной защите. При такой модели единственным стабильным элементом остается антагонистический характер российско-американского соотношения”. Соединенные Штаты ежегодно выделяют на оборону 3,4% ВВП, или 500 млрд. долларов, Франция 1,8%, или 55 млрд. долларов, Германия 1,34%, или 40 млрд. долларов и Россия 2,9%, или 45 млрд. долларов. С учетом диспропорции ВВП и прилагаемых усилий, даже если эти цифры не отражают должным образом потенциальную российскую и европейскую военную мощь, отрыв Америки остается колоссальным. Если Франция и Германия и другие европейские страны объединят некоторые инвестиции в оборону с Россией, то только тогда Европа смогла бы рассчитывать лишь частично сократить этот разрыв. Напомним, что первые франко-российские штабные учения прошли на востоке Франции в Мурмелоне в 2007 году...

Иракский кризис продемонстрировал, что Европа, как сверхдержава, может реализоваться только по велению трех стратегических игроков - Франции, Германии и России, а не путем терпеливого поиска единогласия 27 или 38 стран. Ведь значительное число европейских стран, подталкиваемые США, Англией и Польшей, подписали тогда верноподданнические обязательства перед США. Таким образом общая европейская независимая политика оказалась мифом. Опасность, напротив, состоит в том, что Европа будет сползать в сторону ослабления и станет, как уже предсказывают некоторые, на путь Святой Римской германской империи конца средних веков, то есть сборища мелких княжеств и городов, объединенная мощь которого стала фикцией. Большинство европейских партнеров привержены американской концепции защищенного пространства свободной торговли, безопасность которого обеспечена зонтиком НАТО. Следовательно, толчок может быть дан только Францией и Германией, которые объединяет одинаковое видение Европы как сообщества, объединенного общей судьбой и стремлением играть более весомую политическую, экономическую и культурную роль. Присоединение к этой концепции Испании, Италии и Австрии может стать удачным прообразом “европейской Европы”.

В том, что касается международных отношений, европейцы, похоже, отказались от идей Гоббса и Макиавелли, подчеркивает американский политолог Роберт Каган. Европейским странам следовало бы воздержаться от сведения международной политики к абстрактному и неэффективному понятию прав человека, реалистичным образом следить за эволюцией соотношения геополитических сил и защищать скорее мораль международного права, основанного на многостороннем подходе, а также на правовом равенстве государств.

Перед лицом таких феноменов, как “Империя”, Китай, исламский мир, терроризм или Ближний Восток, европейским государствам следовало бы руководствоваться в большей степени идеями Ришелье, Бисмарка и де Голля и лишь отчасти идеями Чем-

берлена и Даладье. Парадоксально, но единственная интеллектуальная и стратегическая “новая граница” последних 30 лет - это не какой-нибудь договор или европейская конституция, а предложение о создании мощной и независимой Европы вокруг оси Париж-Берлин-Москва. Сформированная на основе франко-германской пары ось Париж-Берлин-Москва дала бы возможность создать в мире, ставшем многополярным, великолепный полюс безопасности и процветания, в то же время она дала бы Европе возможность вновь обрести самостоятельность и способность действовать.

Американские и британские геостратеги всячески стараются “дезинтегрировать и упредить” создание такого евроазиатского пространства. Для этого они форсируют расширение НАТО и Евросоюза, создают американские базы на востоке Европы, поддерживают кандидатуру Турции на вступление в Евросоюз, подвергая бомбардировке непокорное гражданское население Сербии. США и Англии удалось расслоить Европейский союз, разделив его практически надвое вследствие вступления Великобритании и стран Восточной Европы, лишить ЕС политического и военного авторитета и превратить его в своего рода улучшенный вариант “Цольферайна” (германский таможенный союз. – Ю.У.) Благодаря созданию оси Париж-Берлин-Москва появилась бы возможность дать ответ на известный вопрос Генри Киссинджера: “Европа, какой у вас номер телефона?”. “Три номера, уважаемый г-н, Париж, Берлин или Москва, в зависимости от ваших проблем на линии или от связи...”

Что касается г-на Дональда Рамсфелда, который считает действительно европейскую Европу, сведенную в общих чертах к Франции и Германии, так называемой “старой Европой”, то ему можно было сказать, что Новая Европа - это ось Париж-Берлин-Москва, но никак не британский или польский троянские кони или верноподданнические США европейские страны на периферии Европы! Несколько лет назад писатель Владимир Волков (родился в 1932 году в Париже в семье русских эмигрантов. - Ю.У.) задал такой вопрос одному из американских дипломатов: “Я не понимаю, вы хотите, чтобы Европа создавалась, или нет?”. Дипломат ответил: “Мы хотим, чтобы она создавалась, но чтобы создавалась плохо”.

Ось Париж-Берлин-Москва - это метод... хорошего строительства Европы. Впрочем, еще на пресс-конференции 23 июля 1964 года генерал де Голль заявил: “Мы, французы, считаем, что Европа создается, чтобы быть европейской. Понятие европейская Европа означает, что она существует сама по себе и для самой себя, другими словами - в этом мире она проводит свою собственную политику”.

Юрий УЛЬЯНОВСКИЙ

От редакции. У двух старых хищников – Франции и Германии – в ХХ в. вырвали клыки. А жить без клыков в современном мире страшно. Этот страх и двигал перо (курсор компьютера) французского политолога.

И ни звука о насущных проблемах Франции, Европы и всего человечества.

Журналисты агентства Рейтер подготовили краткий обзор политической ситуации в странах СНГ, в частности, в Казахстане, Киргизии и странах Балтии. В материале также содержится прогноз основных рисков для вышеназванных стран.

Комментируя ситуацию в Казахстане, агентство отмечает политическую стабильность в стране, объясняя это тем, что “многолетний лидер Казахстана Нурсултан Назарбаев заявил о своем намерении остаться во главе самого мощного в экономическом плане государства Центральной Азии на третье десятилетие, тем самым развеяв опасения, что страна будет дестабилизирована борьбой за власть среди вероятных преемников. Ужесточение позиции по отношению к иностранным компаниям также усиливало озабоченность инвесторов”. Тем не менее, “самой большой проблемой для политической стабильности этой шестнадцатимиллионной страны, расположенной на бескрайних степных просторах, является именно отсутствие четкого плана преемственности власти”. Агентство отмечает, что, по мнению аналитиков, возможным преемником нынешнего президента может стать Касым-Жомарт Токаев, спикер Сената /автоматически получающий президентские полномочия в случае смерти Назарбаева/. Другим кандидатом является Имангали Тасмагамбетов, мэр Астаны. Замыкает список зять президента и председатель компании КазМунайГаз Тимур Кулибаев. По мнению агентства, “любая из этих кандидатур будет устраивать и иностранные компании, инвестировавшие значительные средства в экономику страны, при условии продления заключенных ими контрактов”.

Среди других наиболее острых политических проблем страны Рейтер выделяет борьбу элит. Объявив об участии в выборах, Назарбаев дал понять, что борьба между преемниками, которые могут впоследствии прийти ему на смену, но не выступят против него, пока приостановлена. Однако, “несколько групп, возглавляемых родственниками и сторонниками Назарбаева, все же продолжат борьбу за влияние”. Среди явлений, характерных для политической жизни страны, агентство отмечает также коррупционные скандалы с участием высокопоставленных лиц. Это используется как инструмент политической борьбы и “является своеобразным индикатором того, кто из ближайшего окружения президента впал в немилость”. Как правило, об ослаблении одной группировки и усилении другой можно проследить по перестановкам в правительстве страны.