Диалогов и диспутов не получилось. Старались назвать мифами что-то, не укладывавшееся в изменение сознания и идеологии, но вводили мифы, подкреплённые лишь политическими решениями. В выступлениях ни слова не прозвучало об ответственности перед историей. Среди историков не нашлось борцов, хотя всё время подчёркивалось отсутствие цензуры. Ой ли? В этом убеждает услышанная в перерыве фраза об оценке конференции: нельзя кусать руку, которая кормит.

Конференция отразила современное состояние академической и профессиональной исторической общественности, которая в программе конференции описывается так: “…профессиональный историк предстаёт в лучшем случае незаметным суфлёром, но всё чаще ему отводится роль смиренного зрителя в дальнем ряду. Подобная тенденция не исключительна для России и стран постсоветского пространства, она характерна и для Европы, и для всего мира”. Докатились, доинтегрировались. А ведь историк должен быть всесторонне грамотным, тогда он будет не смиренным зрителем, а борцом. Это было нормой для советских историков.

Зарубежные историки оказались ещё более закомплексованными. Им бы раскрыть участие их земляков в Великой Отечественной войне на стороне немецко-фашистских захватчиков, а они всё ещё мямлят о “преступлениях Советской власти и Сталина”, без следствия и суда вынося такие решения, о геноциде и голодоморе, о притеснении национальных меньшинств. Будто решены национальные проблемы с ирландцами, басками, в Бельгии и т.д. Рассказали бы о действиях фашистских организаций в ряде стран в наше время.

Подтверждается мысль: занять должность профессионала - это ещё не значит быть им. Как в бюрократически-чиновничьей вертикали власти.

Изменившие идеологии историки-профессионалы вслед за политиками-аналитиками крепко лукавят, когда охаивают чохом Советскую власть, поскольку она не разделяет “священное чувство частной собственности”, т.е. эксплуатацию человека человеком.

Советы уполномоченных - выборные политические органы - возникли во время революции 1905-1907 годов для руководства стачечной борьбой рабочих и переросли в органы борьбы с царизмом. После Февральской революции Советы создавались повсеместно рабочими, крестьянскими, солдатскими и казачьими депутатами. Они явились органами революционно-демократической диктатуры трудящихся.

Сущность Советской власти в том, что «управляют государством, притом в массовом числе, как раз те классы, которых капитализм угнетал» (В.И. Ленин, ПСС, т. 38, стр.238). Вот почему после бескровного государственного переворота (большевики не стеснялись этого термина) 25 октября (ст.ст.) 1917 года Великая Октябрьская социалистическая революция триумфально прошла по всей стране, несмотря на вооружённую интервенцию четырнадцати агрессоров и развязанную с их помощью и под их руководством эксплуататорскими классами Гражданскую войну против собственного трудового народа, на шее которого они сидели веками. Под руководством Советской власти на основе морально-политического единства советского народа была одержана победа в Гражданской войне с изгнанием иностранных захватчиков и их прихвостней, построены основы социализма, разгромлены немецко-фашистские полчища с их союзниками.

Советская власть была таковой до прихода к руководству партией и государством освободителя для себя места в Мавзолее Н.С. Хрущёва со товарищи, отменившими диктатуру пролетариата (“оттепель”). Затем власть дрейфовала от её существа к формально советской с проникновением на командные посты шкурников и оборотней, ибо не было чисток в партии, которые проводились с участием беспартийных трудящихся. В шестидесятые годы партия перерождалась, становясь всё менее рабочей и крестьянской, а всё более корпоративно-номенклатурной. С партией перерождалась и Советская власть. Нарождалась советская буржуазия.

В брежневские времена, в конечном итоге, восторжествовала псевдосоветская чисто административная власть, утверждённая Конституцией 1977 года. Рабочие и крестьяне были отстранены от власти.

Всплытие на поверхность руководства страной и партией официального разрушителя КПСС и СССР явилось результатом многолетнего постепенного захвата власти “страшно далёкими от народа” прокапиталистическими деятелями. Для них, несмотря на развитие страны, наступала пора застоя в дальнейшем увеличении присвоения общенародной собственности и в нетрудовом обогащении. Поэтому им потребовалась пресловутая “перестройка” от социализма к капитализму под кокетливо провозглашавшейся “рыночной экономикой”, чтобы замутить суть погрома Советского Союза. В СССР существовали товарно-денежные отношения, т.е. экономика была рыночной. Весь вопрос, в чьих интересах рынок: в интересах трудящихся или паразитов?

При Горбачёве и Ельцине власть становилась полностью антинародной, антисоветской.

Поэтому профессионалы-историки и политики-аналитики пусть чётко провозглашают, какую власть, какой её период, каких партбилетчиков-администраторов, каких оборотней, “засланных казачков” и головотяпов, какие постановления и какой власти в СССР они критикуют и хаят, за что раздаётся критика и с каких классовых позиций. И насколько эта критика соответствует действительности. И окажется, что война-то идёт с теми деятелями, которых ненавистники Советской власти пестовали и воспевали, чтобы разрушать СССР и социализм. В Советском Союзе была конструктивная критика, направленная на созидание, а не на погром.

Отсюда остаются злободневными для них слова городничего: “Над чем смеётесь? Над собой смеётесь! Эх вы!”. Этих критиканов называли “редисками”: снаружи красные, а внутри белые. Или, как они сами себя назвали, “совками”: официально за Советскую власть, а подпольно против.

И это при том, что накануне незаконной ликвидации СССР в спровоцированном Горбачёвым бесплодном референдуме подавляющее большинство народа высказалось за сохранение Советского Союза.

Марк Твен постиг, куда девались незадачливые механики ценой вывода из строя своих часов. Но вот куда делись многочисленные оравы агитаторов, пропагандистов, политинформаторов, лекторов, философов, историков-профессионалов, журналистов, партийных администраторов, публицистов, прочих идеологов, приспособлявших почти под открытый смех своих подопечных марксизм-ленинизм под маразм-либерализм формально советской, псевдосоветской и антисоветской власти?

Однако ни один из хулителей, активно или пассивно поддержавших ликвидацию Советской власти и Советского государства, не отказался от полученных в СССР дипломов высшего образования, от учёных степеней и званий, от воинских званий (с присягой о защите страны), от лауреатства высоких именных премий, от почётных званий за трудовые, творческие и спортивные заслуги, от орденов и медалей при так проклинаемом ими “тоталитарном режиме”. Даже те, кто ставит знак равенства между социализмом и фашизмом, нацеливаясь теперь уже на ликвидацию РФ.

Как тут не вспомнить бравого приспособленца Гаврилу из “Двенадцати стульев”! Он и сегодня верен себе:

Служил Гаврила коммунизму,

Гаврила коммунизм хвалил.

Потом сбежал к капитализму,

Который прежде он хулил.

Когда другую власть построят,

Стараться будет из всех сил

И поцелуями покроет

То, что намедни поносил.

Вместо “Гаврила” можно поставить много известных имён.

О.Г. КУПРИЕНКО, любитель профессиональных историков

Минувшим летом в Европейскую часть нашей Родины пришла большая беда: страшные лесные пожары, которые нанесли огромный материальный и моральный урон. В Выксунский район Нижегородской области прилетели Путин и патриарх Кирилл. Жаль, что они прилетели, а не приехали поездом. Самолеты и вертолеты у нас постоянно разбиваются.

Вспоминаю случай, когда в течение 20 лет, начиная с 1960 года, из столицы Таджикистана днем вылетал в Москву ИЛ-18, и ни один самолет не разбился, ни один самолет не совершил вынужденную посадку, ни один рейс не был сорван или отменен. То же самое относится к нескольким рейсам в день из Душанбе в Ташкент - ни один не разбился. Самолеты Ильюшина были эталоном воздухоплавания как на войне, так и в мирное время. Это вам не Боинги, которые так любят российские власти и которые постоянно бьются и совершают вынужденные посадки. Вертолеты постоянно бьются из-за плохой эксплуатации и ремонта. Если бы Путин с патриархом ехали поездом, то увидели бы, как в той же Московской области горят деревья рядом с полотном железной дороги, и никто не тушит; увидели бы разоренные сельхозфермы, заброшенные поля.