Ноги Хорька болели меньше. Он почти набрал привычный темп передвижения. Костыль уже был не нужен. Разведчик шел хромая, но сам. По ослабевающей боли и возвращающейся подвижности он понял, что опасность гангрены миновала и нервы начали восстанавливаться. Он точно выживет, если замочит этих двоих и вызовет шлюпку. На ее борту разведчик сможет положиться на интеллект киберврача.

Хорек все еще боролся с искушением. Он ведь мог вернуться и воспользоваться передатчиком. Что лучше – подвергнуть опасности себя или других людей? Хорек продолжил путь по следу. Людей – ни за что.

Голос в шлемофоне удивил разведчика:

– Как дела?

Хорек плотно сжал губы. Чем дольше он сможет не отвечать Кинжалу, тем опаснее будет казаться. Пусть снайпер испугается. Страх – мощнейшее оружие.

– Хорек, я знаю, что ты меня слышишь, тупая скотина!

Хорек не говорил ни слова, и Кинжал, казалось, начинал беспокоиться.

– Ладно, будем играть в молчанку. Засеку тебя, и шабаш. Прощай.

Стрелок явно нервничает. Отлично. Показатели биосканера смущали Хорька. Если верить им, то Тирдал по-прежнему опережал снайпера на полчаса. Хорек отстает от Кинжала тоже на полчаса. Почему сенсат не остановится и не подождет стрелка? У них же солидное преимущество.

Конечно, они не знают, как далеко находится Хорек. Кинжал наверняка тянет время в надежде, что преследователь умрет от полученных ран.

А вдруг заговорщики планируют разделиться и сбить разведчика с толку? Он выберет одного, а второй зайдет с тыла. В таком случае нужно молчать. Из всех троих – он лучший следопыт.

Или, может, выйти на контакт и попробовать выяснить, что они замышляют? Было бы неплохо.

Тирдалу удалось напугать Кинжала. Как там говорят люди? "Лучшая защита – это нападение". Метко сказано. Сейчас даже дархела одолевала усталость. Что уж говорить о людях? Огромные нагрузки на организм, нарушение обмена веществ, обезвоживание вследствие обильного потоотделения. Особенно на такой жаре. Страх – дополнительный стресс. Сенсат, досконально изучив анатомию человека, знал, что люди легче переносят жару. Зато дархелы более выносливы и устойчивы к внешним воздействиям. Так что чем жарче, тем лучше для Тирдала.

Опасность быть убитым по-прежнему существовала. Сенсат признавал это, хотя и сильно разуверился в возможностях снайпера. Казалось, стрелок окончательно рехнулся. А может, он сошел с ума уже давно, и сейчас, вдали от цивилизации, психоз просто обнаружился. Может, разум не выдержал такого количества невинно пролитой крови и нервного напряжения. По-видимому, одиночество лишь обостряет человеческие болезни. В случае с Кинжалом процесс развивался чересчур быстро.

Нет, не время заниматься психоанализом. Нужно идти вперед, километр за километром, отрываться от стрелка. И нельзя покидать лесистой территории. Тирдал встал, поднял коробку и покинул место трапезы. Позади него остался скелет съеденного жука. Ноги бывшего насекомого до сих пор подрагивали, хотя уже не было ни тела, ни мозга, чтобы управлять ими. Здешние организмы настолько примитивны, что их даже сложно убить до конца. Каждый кусочек самостоятельно продолжает жить еще какое-то время. Наделенных развитой нервной системой существ убивать легче – проще найти и прочитать в их сознании следующий шаг.

Местное солнце клонилось к закату. Наступление темноты круто изменит ситуацию. Дархел видит в темноте гораздо лучше снайпера, но у того есть опыт ночных операций и обращения с прибором ночного видения. Температура дархельского тела выше человеческой из-за ускоренного метаболизма. Значит, в случае сближения Тирдал будет отлично виден Кинжалу.

Стрелок не спал уже девятнадцать часов. Он, несомненно, сможет бодрствовать и дольше. Однако преимущество сенсата в том, что он не беспокоится ни о чем, кроме утоления голода и жажды. А снайпер на взводе. Тирдалу под силу изменить ход событий и приобрести явное преимущество над Кинжалом. Все, что нужно, – спокойствие, и только спокойствие. Морские волны даже монолитные скалы превращают в песок. Песок скрывает все следы. Будь как волны: спокойным, методичным, настойчивым…

Кинжал был в бешенстве от молчания Хорька в микрофон. Как жаль, что эти двое не подохли еще тогда. Они как занозы в заднице. Инопланетянин удрал с законной добычей снайпера, а сзади на пятки снайперу наступает эксперт по маскировке. Из-за этих двух сволочей ему – ему! – приходится менять свои планы и маршрут. Строят из себя мстителей и поборников справедливости, придурки.

Сердце бешено билось. Гнев помогал снайперу справляться со страхом. Еще в раннем детстве Хьюберт боялся темноты. Кинжал был уверен в том, что победил в себе эту фобию вместе с Хьюбертом. Он прошел специальный курс, был на сотне мелких операций и участвовал в дюжине действительно сложных и опасных миссий.

Страх пришел, когда неожиданно ветка дерева задела щеку снайпера, поцарапав ее острым шипом. Но Кинжал же ничего не боится, черт возьми! Стрелок старался распалять в себе чувство гнева, но оно быстро проходило, угасало.

В поселениях людей затемно всегда горит свет. На обитаемых планетах даже в дикой местности на горизонте всегда можно увидеть теплую полоску отсветов городских огней. В помещениях военных баз тоже всегда зажигали свет. На этой планете – не было ничего. Ничего, кроме цлекских голограмм и плотоядных насекомых. Это все проклятый дархел со своим демоном. Это он так повлиял на снайпера. Это все Хорек, который специально отмалчивается, чтобы свести снайпера с ума. Это все призраки бывших товарищей по команде. Стрелок слышал Куколкину музыку, храп Гориллы, спокойный, рассудительный голос Шивы. Слов было не разобрать. Улыбка Благовеста. Снайпер постоянно озирался по сторонам, и ему чудилось, будто в сгущающемся сумраке он различает неясные силуэты. А где-то рядом еще ошиваются здешние членистоногие твари.

На самом деле кто угодно испугался бы на месте Кинжала. Древний, животный страх. Темнота, опасность, одиночество. Но Кинжал этого не понимал. Он настолько привык скрывать свои слабости под ледяной маской, что, внезапно встретившись с ними сам по себе, не знал, что делать. Чтобы преодолеть страх, нужно вызвать его на поединок, а как раз этого-то Хьюберт, а потом и Кинжал всегда избегали.