Во время работы над трилогией мне оказали ощутимую помощь поддержка и конструктивная критика друзей. Я благодарю:

Моих родителей — за их уверенность в том, что я смогу стать кем захочу; Ивонн Хардингэм — старшую сестру, которой у меня никогда не было; Пола Маршалла — за его неистощимую способность перечитывать; Стивена Пембертона — за галлоны чая и кое-какие не слишком умные высказывания; Энтони Маурикса — за споры по вооружению и демонстрацию способов ведения боя; Майка Хьюгса — которому жутко хотелось стать одним из персонажей; Шелли Мьюр — за дружбу и честность; Джулию Тэйлор — за щедрость; Дика Страссера — за то, что он дал делу ход.

Благодарю также Джека Дэнна, который верил в меня, когда я больше всего в этом нуждалась; Джейн Уильямс, Викторию Хэммонд и особенно Гэйл Белл — за оказанный мне радушный прием в Варунском Писательском Центре; Кэрол Бутман — за мудрость.

Невозможно не выразить искреннюю благодарность Энн Джеффри, Полу Потики, Донне Йохансен, Саре Эндакотт, Энтони Оакмэну, Дэвиду и Мишель Ле Бланк и Лес Петерсен.

От всей души спасибо Питеру Бишопу и всей команде Варуны. Вы помогли мне в такой массе дел, что и не перечислить.

И в конце концов, но далеко не в последнюю очередь, особая благодарность Фрэну Брайсону — моему агенту и герою — за то, что дал ход моим книгам; и Линде Фаннел — за ее «Да пожалуйста!»

В Имардине говорят, что ветер — живое существо и что он плачет и стенает в переплетениях узких городских улиц, исполнившись тоской и печалью от увиденного. В день Чистки он со свистом пролетел через лес покачивающихся в гавани мачт, ворвался в Западные Ворота и уныло завыл, задувая между домами. И словно ужаснувшись истерзанным душам, встреченным в переулках, внезапно перешел на жалобный стон.

Так, по крайней мере, казалось Сонеа. Крепче обхватив себя руками при очередном порыве пробирающего до костей ветра, она попыталась сохранить остатки тепла и поплотнее завернулась в старый, изрядно потрепанный плащ. Не поднимая глаз от то ли полурастаявшей, то ли полузамерзшей хляби под ногами, девушка всякий раз недовольно кривилась, когда грязная жижа обильно хлюпала на ее не по размеру большие башмаки. Запиханное в их обшарпанные носы тряпье уже давно промокло насквозь, и пальцы ног сводило от холода. Боковым зрением она заметила движение справа и механически отступила в сторону — из примыкавшей к улице аллеи, едва не наткнувшись на девушку, вышел старик с всклокоченными седыми волосами и, пошатнувшись, упал на колени. Сонеа остановилась и протянула ему руку, но тот, похоже, даже не заметил ее. С трудом поднявшись на ноги, старик заковылял вслед за бредущими по улице унылыми сгорбленными фигурами.

Вздохнув, Сонеа выглянула из-под закрывавшего пол-лица капюшона и осмотрелась. У входа в аллею важно прохаживался стражник. Его губы презрительно кривились, а взгляд бездумно блуждал по ссутуленным спинам идущих мимо людей. Девушка прищурилась, но быстро отвела глаза, стоило блюстителю порядка повернуть голову в ее сторону.

«Проклятые стражники, — подумала она. — Ядовитых фаренов вам в сапоги!»

В памяти всплыли имена стражников, бывших совсем неплохими людьми, но Сонеа отмахнулась от этих мыслей, будучи не в настроении обращать внимание на подобные исключения.

Снова двинувшись вперед вместе со скорбным шествием, девушка вскоре очутилась на более широкой улице с возвышавшимися по обеим сторонам двух– и трехэтажными зданиями. С верхних этажей выглядывали любопытные. В окне одного из домов хорошо одетый мужчина поднял на руки маленького мальчика, чтобы тому тоже было видно происходящее. Мужчина указывал на толпу пальцем, и нос его морщился от гадливости. Малыш тоже скорчил рожицу, словно ему дали проглотить что-то очень кислое.

Сонеа в упор уставилась на них.

«Вот сейчас как запущу вам в стекло камнем!» — подумалось ей. Она сердито огляделась в поисках булыжника, но если здесь и были какие, то сейчас их скрывала холодная, чавкающая под ногами грязь.

Немного впереди, у входа в очередную боковую аллею, переминалась с ноги на ногу еще пара стражников. В добротных толстых кожаных плащах и блестящих металлических шлемах они казались раза в два выше и крепче бредущей вереницы оборванцев. В руках стражники держали деревянные щиты, а с поясных ремней свисали кебины — толстые железные пруты со специальным крюком у рукоятки. Кебин можно было использовать как дубинку, а с помощью крюка выбивать нож из рук нападающего. Опустив глаза долу, Сонеа миновала охранников порядка.

— … И отрезать их до того, как они выберутся на площадь, — говорил один. — Их всего-то человек двадцать. Вожак у них — здоровенный такой парень. У него еще шрам на шее и…

Сердце девушки пропустило удар. Неужели?. .

В нескольких шагах от стражников она заметила в стене дома скрытую в глубокой нише входную дверь. Незаметно скользнув в ее гостеприимную тень, Сонеа обернулась посмотреть не обратили ли говорящие внимание на этот маневр, но тут же подпрыгнула как ужаленная — в нее не мигая вперились два огромных темных глаза. Сонеа изумленно разглядывала какая-то незнакомая женщина. Девушка попятилась. Незнакомка тоже. Затем губы ее растянулись в улыбке в ответ на сопровождаемую вздохом облегчения улыбку Сонеа.

«Тьфу ты — да это же мое отражение!»

Подняв руку, она провела кончиками пальцев по привинченной к стене до блеска отполированной металлической пластине. На пластине были выгравированы какие-то слова, но крючки букв мало что могли поведать почти безграмотной девушке.

Она внимательно посмотрела на отражение. Худенькое скуластое лицо. Короткие темные волосы. Никто никогда не называл ее хорошенькой. При желании она легко могла бы сойти за мальчика. Тетя говорила, что Сонеа больше похожа на свою давным-давно упокоившуюся мать, но девушка подозревала, что Джонна просто не хочет замечать в ней черт своего пропавшего зятя.

Сонеа придвинулась к импровизированному зеркалу поближе. Ее мать была красавицей.

«Может, если бы я отпустила волосы, — размышляла она, — и надела бы что-нибудь женственное… Впрочем, какая разница!»

Встряхнув головой, девушка раздраженно отвернулась. Нашла время забивать голову дурацкими фантазиями!

— … где-то минут двадцать назад, — послышался голос стражника. При этих словах она напряглась, вспомнив, с какой целью спряталась в нише.

— А где они собираются их окружить?

— Откуда ж мне знать, Мол? Сам посуди.

— Эх, вот бы тоже там оказаться. Уж я-то видел, что эти ублюдки сотворили с Порленом в прошлом году! Он несколько дней толком ничего не видел, а сыпь вообще прошла почти через месяц. Попади они мне в руки… Эй, пацан, не туда!

Проигнорировав окрик — стражники все равно не оставят свой пост у аллеи, чтобы народ не воспользовался моментом и не попытался туда прошмыгнуть, — Сонеа нырнула в заметно сгустившуюся толпу и побежала вперед, время от времени останавливаясь и оглядываясь в поисках знакомых лиц.

У нее не было никаких сомнений, насчет какой уличной банды говорили стражники. Прошлой зимой истории о подвигах шайки Хэррина во время последней Чистки передавались из уст в уста и пересказывались бесчисленное множество раз. Сонеа каждый раз радовалась, что ее старые друзья все еще продолжали проказничать, хотя в душе девушка вынуждена была согласиться с тетей, что ей следовало держаться от них и от их выходок подальше. И вот, судя по всему, городская стража готовилась взять реванш.

«Это только подтверждает, что Джонна права, — мрачно усмехнулась Сонеа. — Она с меня живьем шкуру спустит, если узнает, чем я сейчас занимаюсь. Но я просто обязана предупредить Хэррина. — Сонеа снова обежала глазами толпу. — Я ведь не собираюсь вернуться в банду, мне нужно только найти часового… Ага, вот и он».