Он правильно предсказал, что захватчики не станут атаковать, пока не попытаются нейтрализовать катапульты защитников. Шайки диверсантов, пытавшихся пробраться к ним в тыл под покровом ночи, были встречены на севере огнем солдат Джедоу и отряда капрала Уоллиса на юге.

На рассвете стало ясно, что нападавшие устали от попыток найти слабое место и решили просто бросить на них своих солдат. Эрик смотрел, как четыре раза в течение дня тысячи захватчиков перебегали через поле битвы. Трубу, как мысленно называл его Эрик, чтобы погибнуть под огнем защитников.

— Сэр, они будут просить о перемирии, чтобы спасти раненых? — спросил Харпер.

— Нет. Это у них не принято. Раненые для них только обуза, — сказал Эрик.

— Печально. Так что же, и мы не будем просить перемирия, чтобы перевязать наших ребят, если случится такая необходимость?

— Нет, — сказал Эрик. — Мой вам совет, если вас ранят, притворитесь мертвым и уповайте на то, что они не станут тратить время на выяснение, так это или нет. Потом, когда они уйдут, отползите куда-нибудь подальше.

— Я запомню, сэр.

Эрик следил за тем, как три отряда захватчиков фактически достигли баррикад во время последнего нападения, и хотя ни один из его людей не был убит, несколько человек были ранены, когда убивали тех, кто пытался взобраться на баррикаду.

Нападавшие нашли все ловушки, которые устроил Эрик, самым тяжелым способом. Ямы с кольями и хитроумно замаскированный ров чуть ниже бруствера погребли в себе множество вражеских солдат, зато теперь безопасный маршрут был ясно отмечен. Эрик посмотрел на солнце и подумал, что до заката они могут попробовать предпринять еще одну атаку. Он молил бога, чтобы этого не произошло. Эрик собирался под прикрытием темноты отступить за вторую баррикаду. Между первой и второй линией обороны лежало пятьдесят ярдов открытого пространства, которое отлично простреливалось лучниками Эрика. Если бы удалось продержаться здесь ночь и еще один день, он был бы уверен, что войска, отступающие к Даркмуру, благополучно отошли на достаточное расстояние.

Восточные склоны холмов тщательно патрулировались, чтобы какой-нибудь небольшой отряд захватчиков не проскользнул с тыла. Эрик знал об этом и все же боялся, что какая-нибудь неожиданность положит конец всем его хитроумно разработанным планам.

Запели трубы, и Эрик сплюнул:

— Проклятие! Я думал, они все же дадут себе передышку.

— Похоже, они не хотят, сэр, — сказал Харпер и вытащил из ножен свой тяжелый двуручный меч, который он предпочитал алебарде и щиту, используемым большей частью солдат.

С воинственными криками, подбадривая себя и своих товарищей, из-за леса побежали люди. Эрик передавал сигналы, и катапульты с баллистами снова осыпали нападавших снарядами, несущими смерть, запели тугие луки стрелков. Но на сей раз атака неслась вперед.

Когда первые несколько человек ударили по баррикаде и погибли, пытаясь взять ее штурмом, Эрик увидел, как из-за леса появляются новые и новые солдаты, и понял, что, кто бы ни командовал на противоположной стороне, он бросил на Эрика все свои силы. Эрик вытащил свой меч и сказал:

— Сержант, прикажите вспомогательным отрядам приготовиться к бою. Я хочу, чтобы они встали сзади наших людей на баррикаде.

— Сэр! — Харпер отдал честь и начал отдавать распоряжения.

Вспомогательные отряды состояли каждый из трех бригад и насчитывали вкупе сто восемьдесят человек под руководством сержанта, чья задача была при малейшей слабине в обороне немедленно заткнуть прореху. Ценность зоны между двумя баррикадами была бы потеряна, если бы защитники и нападавшие смешались в кучу; стрельцы на скалах и на второй баррикаде не смогли бы тогда уверенно простреливать площадку.

Эрик заметил, что вражеский капитан в шлеме с плюмажем пытается проскочить мимо одного из нападавших, который отвлекал защитника. Только Эрик собрался приказать стрелкам убрать офицера, как кто-то из стоящих на уступе сам увидел его и послал стрелу прежде, чем Эрик успел отдать команду.

На баррикаде бушевало сражение, и Эрику было невыносимо стоять на другой скале с мечом в руках, зная, что, если он вступит в схватку, преимущество будет потеряно. Напомнив себе, что он сейчас офицер, командующий войском, он убрал меч и стал смотреть.

К тому времени, как солнце село за горизонт, битва на баррикаде оставалась в том же виде, и новые захватчики бежали через Трубу, чтобы заменить павших. С обоих флангов поступали донесения, свидетельствовавшие об одинаково ожесточенной борьбе, но все подразделения держались по-прежнему.

Когда небо на западе начало темнеть, Эрик думал, что трубач протрубит отбой, но не тут-то было. В наступивших сумерках вспыхнули факелы, и солдаты побежали в атаку, освещая себе дорогу.

— Проклятие, — прошипел Харпер, — уходить они не собираются, не так ли?

— По всей видимости, нет, — сказал Эрик. Он понял, что сейчас он должен сделать выбор: или начать отступать, не имея прикрытия со стороны лучников, но имея возможность увести большую часть своих людей за вторую баррикаду, которая почти наверняка даст возможность продержаться ночь, или продолжать сражение и попробовать продержаться, пока враг не отступит. Если они победят, это будет главная победа, которая позволила бы задержать врага под Равенсбургом по крайней мере еще на неделю. Но если они потерпят поражение и захватчики возьмут вторую баррикаду раньше, чем отряды Королевства успеют отойти, последствия могут оказаться фатальными.

Эрик колебался. Впервые с тех пор, как он вернулся в Равенсбург, он по-настоящему пожалел, что Кэлиса нет рядом. Такие задачи впору решать ему или Грейлоку, а не молодому солдату, который о таких вещах только в книгах читал.

Харпер держал меч наготове.

— Что нам надо делать, сэр?

Эрик судорожно соображал. Ему нужна была идея, как увести людей до восхода солнца на вторую баррикаду и чтобы при этом враги их не преследовали.

Харпер сказал:

— Может, хотя бы несколько из этих ребятишек обо что-нибудь споткнутся и сами себя подожгут.

Глаза Эрика расширились:

— Харпер, вы — гений!

— Я знаю, сэр, но это еще не объясняет, что нам делать.

— Атаковать, — сказал Эрик. — Собрать всех, кто у нас есть, на баррикады и продержать их до восхода солнца.

— Очень хорошо, сэр. — Харпер начал выкрикивать приказания, и резервные отряды внезапно начали выскакивать из-за второй баррикады, спеша на подмогу защитникам первой.

Эрик сказал:

— Теперь будет уже легче.

— Вам виднее, сэр, — сказал Харпер. — Мы будем стоять здесь или присоединимся к схватке?

Эрик обнажил меч:

— Мы будем драться.

Эрик орал.

Это был бессмысленный вой усталости и боли, служивший лишь для того, чтобы вызвать в себе гнев, необходимый для продолжения борьбы. Это был животный звук, без всякого значения. Это был звук, который в течение ночи повторяли тысячи людей.

Впервые, начиная с падения Крондора, главные части армии захватчиков были блокированы войсками Королевства. Всю ночь не спадала волна нападавших.

Когда на востоке забрезжил рассвет и небо из траурно-черного стало скучно-серым, схватка шла уже за дюжину ярдов земли. По обе стороны баррикады высились штабеля мертвых тел, но Эрик и Харпер держались крепко, напоминая якоря в бурном море битвы.

Три раза за ночь у них была возможность передохнуть во время затишья, и тогда им приносили ковши с водой, и молодые ребята из интендантства оттаскивали подальше раненых, умирающих и убитых. Но большую часть ночи сражение было забоем скота, когда большого мастерства не требовалось, а нужно было лишь поднимать и опускать клинок, совсем как тогда, когда Эрик ковал сталь. Хотя даже сталь в конечном итоге покорялась молоту кузнеца, но это море плоти, этот бесконечный прилив тел, желающих быть разрубленными и распоротыми, было не остановить.

В момент ясности, поразив очередного солдата, пытавшегося взобраться на баррикаду, Эрик обернулся назад. До рассвета оставалось меньше двух часов. Эрик, задыхаясь, проговорил: