Полдня они скакали между деревьев в сумасшедшем танце смерти, и обе стороны умирали больше от грубых ошибок, чем от мастерства противника. Вдруг протрубил рожок, и Эрик увидел, что в лес въезжает большой отряд всадников. Он ожидал увидеть своих людей с севера, но эти всадники ехали с юга.

— Что еще такое? — пробормотал он в недоумении.

Вдруг он увидел Кэлиса, и конные стрелки начали пускать стрелы в саауров, которые бились с людьми Эрика. Эрик увидел, что его капитан показывает на что-то позади Эрика и кричит, но из-за шума ничего не мог разобрать.

Потом жгучая боль затопила Эрика, и ему показалось, что земля встала перед ним и ударила его. Его лошадь с диким ржанием упала на его ногу. Почти не сознавая, что делает, Эрик выпутался из поводьев поверженного животного. Круп лошади был рассечен.

Сааур развернул своего коня в сторону Кэлиса, и Эрик попытался подняться. Он поднял руку, чтобы ощупать голову, и обнаружил, что на нем нет шлема. Рука его была в крови, но он не мог понять, его это кровь или лошади.

Всадник, не обращая на Эрика внимания, атаковал Кэлиса. Эрик уцепился за ствол дерева и медленно встал на колени, чтобы подобрать меч. Его замутило, и в голове зашумело, но он не потерял сознания. Быстро добив своего умирающего коня, он стал следить за поединком Кэлиса с саауром.

Если тот сааур, которого Эрик убил, казался удивленным, то этот был просто потрясен, когда Кэлис одним ударом поразил его прямо сквозь щит. Эрик был уверен, что такого сильного противника сааур никак не ожидал встретить.

Потом все стихло. Эрик открыл глаза и понял, что он сидит на земле, прислонившись спиной к дереву. Кто-то подсунул ему под голову скатанную рубашку и накрыл ноги плащом.

Знакомый голос произнес:

— Досталось твоей голове.

Эрик обернулся и увидел Кэлиса.

— Я думал, что все гораздо хуже.

— Не сомневаюсь. Клинок отскочил от задней части твоего шлема и сломал хребет твоему коню. Ты — счастливый человек, фон Даркмур. Еще бы пара Дюймов, и он рассек бы тебя надвое.

Голова у Эрика гудела;

— Я не чувствую себя счастливым, — сказал он, отхлебнув из фляги, которую ему поднес один из солдат. — А что привело вас в эти мрачные и безлюдные места?

— Я получил твой рапорт, — ответил Кэлис, — но главным образом то, что я велел тебе быть в Крондоре через два месяца.

Эрик улыбнулся и тут же сморщился от боли.

— Я же сказал вам, что мне понадобится три.

— Приказ есть приказ.

— А меня не оправдывает тот факт, что я нашел две тысячи человек вместо шестисот и захватил или убил еще тысячу солдат Королевы?

Кэлис на секунду задумался.

— Пожалуй. Но лишь чуть-чуть. — Он улыбнулся.

Миранда спросила:

— Где мы?

Пуг услышал слова, хоть и знал, что это были только отростки ее сознания.

Он подивился особому свойству человеческого разума, который всегда стремится загнать любое явление в привычные для его восприятия рамки, невзирая на истинную природу вещей.

— На пути к небесам, — ответил он.

— Сколько же времени мы летим? — спросила она. — Кажется, прошло уже несколько лет.

— Забавно, — ответил Пуг. — А мне кажется, что прошло всего несколько мгновений. Время искажено.

— Акайла был прав, — заметила она.

— С ним это бывает, — сказал Пуг.

Там, где они пролетали, пространство казалось многоцветным и искривленным. Звезды — вместо безбрежной тьмы ночи — плыли сквозь яркие разноцветные вихри, и сами тоже не были бесцветными.

— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала Миранда, и сознание Пуга уловило эти слова как благоговейный шепот. — Откуда ты знаешь, куда идти?

— Я следую за линией, — ответил он, мысленно указав на тонкую силовую линию, которая уводила их прочь из Мидкемии.

— Она бесконечна, — сказала Миранда.

— Это вряд ли, однако я думаю, что Маркос Черный, покинув Мидкемию, отправился в весьма далекое путешествие.

— Мы следуем за ним?

— Очевидно, — сказал Пуг.

Они летели сквозь космос и наконец спустились к зеленовато-голубому шару, который кружился вокруг звезды. Вокруг него вращалось три луны.

— Мы вернулись туда, откуда начали путь, — сказала Миранда.

Пуг посмотрел вниз и действительно увидел Мидкемию.

— Нет, — сказал он. — Я думаю, что мы прибыли в прошлое.

— Путешествие во времени?

— Для меня оно уже не первое, — ответил он.

— Ты мне обязательно потом расскажешь.

Пуг попробовал отговориться.

— В те разы я никогда ничего не решал. И всегда чувствовал, что риск значительно превышает выгоду.

— Тебе не приходило в голову перенестись в прошлое и убить эту Изумрудную Королеву в ее хлеву? — спросила Миранда, и Пуг уловил в ее вопросе знакомую суховатую усмешку.

— Это невозможно, иначе пришлось бы это сделать.

— По-видимому, в этом и заключается парадокс.

— Более того, существуют законы, на которые мы даже в мыслях не можем покушаться. — Он затих, и, когда заговорил вновь, Миранда не могла определить, сколько длилась пауза — мгновение или год. — Все сущее, как мы знаем, это всего лишь иллюзия, сны некоего творца, которые нам не дано постичь.

— В таком виде эта мысль выглядит слишком тривиально.

— Не скажи. Может быть, это самая глубокая истина, которую способен постичь человек.

Они снижались над знакомой Пугу картиной. Около разрушенного Сетанона стояла армия во главе с королем Лиамом. Пуг вдруг испытал странные чувства, увидев внизу себя самого. Пятьюдесятью годами ранее Пуг прощался с Маркосом.

— Что он говорит? — спросила Миранда.

— Слушай, — сказал Пуг.

Более молодой Пуг сказал:

— Да, но все же это тяжело.

Высокий тонкий человек в коричневой куртке с веревочным поясом и в сандалиях сказал:

— Все когда-нибудь кончается, Пуг. Теперь закончилось время моего пребывания в этом мире. Валхеру больше нет, и силы полностью ко мне вернулись. Я должен двигаться к чему-то новому. Гатис пойдет со мной, а об остальных позаботятся на моем острове, так что здесь меня больше ничто не держит.

Миранда сказала:

— Гатис не уезжал!

— Я знаю, — сказал Пуг.

Она пристально присмотрелась к своему возлюбленному и почувствовала что-то знакомое.

— Тебе это кажется забавным?

— Скорее нелепым, — был ответ.

Маркос Черный, легендарный верховный маг, прощался с более молодым Томасом, который был облачен в великолепные доспехи, горевшие на солнце белым золотом.

Миранда сказал:

— Он опять за свое?

— Как это? — не понял Пуг.

— Снова морочит вам голову.

— На сей раз нет, — ответил Пуг. — Он честно верит в то, что говорит о пантатианах и Мурмандамусе.

Маркос сказал:

— …силы, дарованные тому, кто выдает себя за Мурмандамуса, это не иллюзия, созданная заклинанием мага. Он обладает реальной властью. Чтобы завоевать сердца и управлять даже такой темной расой, как моредхель, надо многое уметь. Возможно, без влияния валхеру люди-змеи смогут стать обычной разумной расой среди многих других рас. — Он замолк на мгновение, словно пытаясь увидеть будущее. — Но очень может быть, что я ошибаюсь. Берегитесь их.

— Вот тут он оказался прав, — сказала Миранда. — Пантатиан не исправишь. Наследие валхеру необратимо их изменило.

— Нет, — сказал Пуг. — Тут что-то другое. Что-то гораздо более сильное.

Пуг и Миранда увидели, как Маркос закончил прощаться, и Пуг почувствовал, что им снова овладевают старые эмоции.

— Это было трудное время, — сказал он Миранде. И скорее ощутил, чем услышал, что она его понимает.

Маркос значил для его развития больше, чем любой другой человек. Пугу все еще снились сны о том времени, что он провел в собрании магов на Келеване, сны, в которых Маркос был среди его учителей. Пуг знал, что глубоко в его мозгу сидят вопросы, которые сможет разрешить только Маркос или время.

Пуг и Миранда увидели, что Маркос повернулся и пошел прочь от шеренги солдат, от Пуга и Томаса. Он шел и на ходу таял, пока не исчез совсем.