Кэлис посмотрел на деревья Эльвандара. Долгое время они оба молчали, и Калин ждал, зная, что брат сам заговорит, когда соберется с мыслями.

Через несколько минут Кэлис сказал:

— Я по ней скучаю.

Калин положил руку ему на плечо.

— Ты ее любишь?

— На свой лад, — сказал Кэлис. — Не так, как эледхели, ничего похожего на те чувства, о которых мне рассказывали другие. Но она нашла меня, когда все это только начиналось, и ей, как никому другому, удавалось заполнить темное и холодное место в моей душе.

— Если без нее в твоей душе такой же мрак и холод, значит, место все еще не заполнено. — Калин присел на большой валун и сказал:

— Я был свидетелем того, как твой отец впервые увидел твою мать; я тогда думал, что он просто мальчишка, сраженный красотой знатной дамы, мальчишка, который даже понятия не имеет об отношениях между мужчиной и женщиной. — Он вздохнул. — Я, конечно, даже представить себе не мог, как все сложится.

Кэлис знал историю о первом визите его матери в замок Крайди, когда над Дальнем Берегом впервые нависла угроза со стороны цуранцев, и о том, как его отец в первый раз увидел королеву эльфов.

— Ты еще очень молод, брат мой, — сказал Калин. — Ты много повидал, много испытал, но так и не научился понимать себя. В тебе все-таки много человеческого, но и наших черт в тебе немало. Тебе не хватает терпения. Когда твой отец поселился с нами, он быстро понял, что нужно быть очень терпеливым, и за те годы, что он здесь прожил, этот человеческий ребенок многому научился.

— Отец просто уникум. Он обладает знаниями десятитысячелетней давности.

— Разве это он обладает? — сказал Калин.

Кэлис обернулся, чтобы посмотреть брату в глаза.

— Ашен-Шугар?

Калин сказал:

— Незадолго до отъезда Маркос сказал мне одну вещь. Он сказал, что Томас обладает воспоминаниями Ашен-Шугара, но что все эти воспоминания подозрительны.

Кэлис вздохнул:

— Вообще все это подозрительно.

Калин согласно кивнул:

— Я перестал искать логику во всем, что касается врага. — Он посмотрел куда-то вдаль. — Когда твой отец впервые к нам приехал после Войны Провала, я решил, что самое плохое уже позади. Война с цуранцами была окончена, и можно было больше не боятся моредхелей и не волноваться, что через открытую трещину вернутся валхеру. — На лице его появилась полуулыбка, которая показалась Кэлису зеркальным отражением его собственной. — Я теперь понимаю, что в этом деле замешаны гораздо более загадочные и значительные силы, чем я воображал.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Кэлис, усевшись на камень рядом с братом.

— Пришли в движение главные силы, силы, по сравнению с которыми валхеру кажутся просто назойливыми мошками. Навстречу этим силам движутся другие силы, и я боюсь, что мы с тобой, и все, кого мы любим, окажемся как раз между ними.

— Эти силы имеют название?

— И не одно, — сказал Калин. — Я говорю о богах.

— Война богов? — спросил Кэлис.

— Это единственное разумное объяснение происходящего, которое способно объединить все известные нам факты, — сказал все еще юный эльф. — Мы с Томасом много раз обсуждали его воспоминания. Я числюсь одним из самых старых друзей Томаса, еще со времен нашего первого посещения Крайди. Многие из его воспоминаний окрашены представлениями Ашен-Шугара о вселенной и его месте в ней. Кое-что было уравновешено магией, с помощью которой Маркос иногда подключал к его сознанию мое, но Томас все еще должен заново обдумать многое из того, что он считает истиной.

— Война Хаоса?

Калин кивнул.

— Мы с тобой можем поговорить об этом поподробнее сегодня вечером, после обеда у матери.

Он встал, и Кэлис, поднявшись с камня, сказал:

— Я должен уделять ей больше внимания и времени.

— Да, давно ты у нас не был, — сказал Калин, но в его голосе не было укоризны, а было только сожаление. — Наш народ живет долго, и от этого кажется, что впереди у нас еще целая вечность, но мы-то с тобой знаем, как хрупка жизнь.

— Это точно, — согласился Кэлис. — Я обещаю, что, если мы выстоим, я вернусь сюда уже надолго.

— Почему не навсегда?

Кэлис пожал плечами. Они пошли к королеве, и когда проходили ряд маленьких лужаек, многие эльфы, которые еще не успели поприветствовать младшего сына Аглараны, кланялись Кэлису. Он улыбался и отвечал на каждое приветствие, но, когда братья снова оказались наедине, он сказал:

— Я не уверен, что мое место здесь. Моя жизнь не похожа ни на человеческую, ни на эльфийскую, ни на валхеру.

— Это сказывается влияние магии, — сказал Калин. — Ты должен сам определить свою сущность, ибо ни у кого другого не хватит мудрости сделать это за тебя. — Он на минуту впал в задумчивость, а потом проговорил:

— Так же как это должен сделать твой отец. Пока в нем присутствует валхеру, он никогда не освободится от своих подозрений.

— Я понимаю, — сказал Кэлис.

Они вышли на очередную лужайку, где раздавались звонкие голоса играющих детей. Полдюжины юных эльфов гоняли взад-вперед мяч.

— Игра в ножной мяч? В Эльвандаре? — удивился Кэлис.

Калин рассмеялся.

— Видишь тех двоих, вон там? — Он указал на мальчиков-близняшек, которых Кэлис никогда раньше не видел.

— Да?

— Они-то и научили всех остальных. Миранда перенесла этих ребятишек вместе с их матерью к нам из-за моря. Их отец на Островах Блаженства.

— И много здесь у вас таких, из-за моря?

— К сожалению, нет, — ответил Калин и пошел дальше. Вдруг мяч полетел в их сторону, и Кэлис ловко поймал его на подъем левого ботинка и со смехом подбросил высоко вверх. Встав под мяч, Кэлис несколько раз подкинул его головой, затем послал одному из ребят, который принял мяч и стал поддавать его коленом под восхищенное аханье остальных мальчиков.

— Я не забыл, как мы с Маркусом играли в Крайди, когда я приезжал к бабушке и деду, — сказал Кэлис.

Близнец, который принял мяч на колено, передал пас брату, а тот — другому мальчугану. Близнецы недоверчиво разглядывали Кэлиса, и, заметив это, он сказал:

— Очень уж у вас серьезный вид.

Они промолчали, и Калин негромко сказал брату:

— Они борются с желанием говорить на родном языке.

Кэлис кивнул и заговорил на диалекте, которым пользовались жители приречных долин Новиндуса:

— Вы хорошо играете.

Лица обоих мальчиков немедленно осветились улыбками.

— Вы нас научите подкидывать мячик головой? — спросил один.

Кэлис опустился на колени и сказал:

— Завтра я должен уехать, но когда-нибудь я вернусь и обязательно покажу вам, как это делается.

Второй близнец спросил:

— Обещаете?

— Обещаю, — сказал Кэлис. Мальчики повернулись и снова побежали играть, а Кэлис посмотрел на своего старшего брата. — Они как будто мне не верят.

— Они росли среди людей. Для окедхелей это очень трудно. Они борются с тем, что для нас естественно. Им трудно привыкнуть к нашему образу жизни.

— Их можно понять, — сухо сказал Кэлис.

— Когда-нибудь твоя борьба с самим собой закончится, — сказал Калин, и они пошли дальше.

Кэлис кивнул и тихо добавил:

— Если я доживу до этого дня.

Корабли заполыхали на рассвете. Флот Никласа после заката потерял из виду северную эскадру Изумрудной Королевы и на всех парусах устремился на юг. Через два часа вся флотилия повернула на восток, к Проливам Мрака.

Там, перед рассветом, их ожидало редкое зрелище горящих кораблей, и фрегаты Никласа едва не натыкались на дымящиеся остовы сожженных до ватерлинии и затонувших судов Королевы и кешийцев. Впередсмотрящие сообщили о пожарах дальше на западе.

Когда поднялось солнце, Никлас увидел огромную флотилию, не потерявшую решимости проскочить Проливы. Адмирал не мог сказать, сколько судов уже проделали этот трудный путь. Возможно, даже треть флота.

На юге все еще кипела битва — кешийские суда из Илариаля сражались с равным числом военных кораблей Королевы.