– Я герцог Лоример, лорд Лонграйдингса, – твердо сказал он. – Добро пожаловать в Кейп Гала.

Женщина кивнула и сделала рукой знак, чтобы герцог продолжал. Лоример удивился – он ожидал, что гостья, как положено, официально представится ему.

Однако Опал молчала, молчали, стоя как статуи, и шестеро пришедших вместе с ней охранников в шлемах с лошадиными хвостами.

– Должен заметить, что в Кейп Гала не принято приезжать без предупреждения и к тому же являться в Хай Стебл в сопровождении вооруженных людей, – произнес Лоример. – Мой народ считает подобные действия проявлением неуважения к нашей земле.

– Невежливо это или нет, я не вижу оснований объявлять о своем прибытии. И зарубите себе на носу, Конь: времена меняются. А теперь я жду вашего отчета.

– Прошу прощения, миледи, но я не отчитываюсь ни перед кем, кроме короля Леопольда, но свою лояльность по отношению к нему я буду сохранять только до того момента, как Лонграйдингс обретет независимость от Семиземелья. Об отделении мы вчерне уже договорились с принцем Лукасом, который обещал предоставить ее нам в обмен на наше расположение к нему. Вскоре лорды-кони не будут отчитываться вообще ни перед кем.

– Отныне можете забыть обо всех своих договоренностях с принцем и его отцом. Вы и другие Верлорды Лиссии совершили государственный переворот против моего брата Кота, заставив его оставить трон.

Лоример выглядел очень удивленным.

– Мы, лорды-кони, ничего подобного не совершали. Мы сохраняли нейтралитет во время всей смуты в Вестланде, сохраняем его и поныне.

– Быть нейтральным и лояльным – разные вещи, Конь, – огрызнулась леди Опал и посмотрела вокруг, словно желая знать, не осмелится ли кто-нибудь возразить ей. Затем зевнула, обнажив острые белоснежные крупные клыки.

– Мы – миролюбивый народ, миледи. Спросите принца Лукаса – он может вам подтвердить это.

– Полагаю, я достаточно хорошо информирована, – сказала леди Опал, вынимая из ножен одного из ее охранников серебряный кинжал. Затем выгнулась, припав на колено, и сделала стремительный выпад – кинжал погрузился в живот герцогу. Леди Опал повернула кинжал в ране, а затем так же стремительно отпрянула назад. Клинок выскочил наружу, из раны хлынула кровь. Лоример замертво свалился на пол раньше, чем успели ахнуть стоявшие вокруг лорды-кони.

Затем начались крики, суматоха, Верлорды бесцельно заметались по залу, то и дело натыкаясь друг на друга. Охранники Опал переступили через труп герцога, выхватили свои клинки – набившиеся в зал солдаты тоже обнажили оружие. Лорды-кони в один миг оказались окруженными солдатами Львиной гвардии Лукаса. Броган беспомощно смотрел на разворачивающийся перед его глазами хаос.

– Предупреждаю, – крикнула Опал, – если вы сейчас же не успокоитесь, вас постигнет такая же участь, как и этого заносчивого дурака. Вы должны понять, насколько мы… недовольны вашими действиями – или бездействием, которые помогли Волку захватить трон. Сделайте выводы из урока, который я преподнесла вашему герцогу.

Она пнула безжизненное тело Лоримера, и лорды-кони вновь дружно ахнули. Опал сердито взглянула на них, и в зале вновь стало тихо.

– Отныне я ожидаю от вас беспрекословного повиновения мне. И моим людям тоже. Относитесь к ним как к своим отцам, которые в мое отсутствие возьмут на себя труд присматривать за этим городом. Докажите вашу преданность мне, и она будет вознаграждена.

Опал подошла к возвышению, на котором стояли лорд-крыса и Гретхен. Вместе с ней подошел Лукас.

– Вы Гретхен, как я понимаю? – спросила она у Лисицы. Рыжеволосая девушка кивнула, ее лицо было бледным как мел. – Вы останетесь здесь под попечительством Ванкаскана до тех пор, пока мы не завершим наши дела на севере. – Опал повернулась к Крысе. – Надеюсь, вы сумеете присмотреть за всем во время нашего отсутствия?

Лорд-крыса смиренно кивнул.

– Любое ваше поручение – честь для меня, ваше величество. – Он кивнул в направлении трупа убитого лорда-коня. – Лоример. Я хочу… использовать его тело. Вы позволите?

Опал пристально взглянула на Ванкаскана, оценивая его странную просьбу, затем пожала плечами и холодно кивнула.

– Своему народу он больше не нужен. Его тело в вашем распоряжении. А это кто? – она указала на прикованного к стене Брогана.

– Лорд-медведь Броган, – злобно ухмыльнулся Лукас. – Отродье Бергана, изменника из Брекенхольма, который лишил трона моего отца.

– Любопытно, – сказала Опал, протягивая Лукасу серебряный кинжал. – Убейте его.

Лукас потрясенно посмотрел на Опал.

– Вы слышали меня, мой мальчик, – проговорила Опал, глядя на Гретхен, из глаз которой текли слезы. Лисица качала головой из стороны в сторону, всхлипывала, тянулась на своих цепях к стоявшему у противоположной стены Брогану. – Этот поступок вернет вам уважение со стороны Баста, Лукас. Хотя бы частично. Неуважение к одному из лордов-котов – это неуважение ко всем нам.

Она вновь протянула Лукасу клинок:

– Убейте его.

Броган с содроганием наблюдал за тем, как Лукас берет в руки кинжал. Юный принц обвел взглядом тронный зал, идущие вниз ступени, возвышение у противоположной стены.

Лев выглядел испуганным – это было заметно Брогану даже с того места, где он стоял. Глаза всех присутствующих были обращены сейчас на принца.

Лукас неуверенно пошел вдоль стены зала, медленно огибая попадающиеся ему по дороге колонны. Ему нужно было пройти всего около пятнадцати метров. По мере приближения к Брогану выражение лица Лукаса стало меняться – вместо испуга на нем появилась решительность. Он сделал свой выбор и теперь двигался быстрее, трансформируясь на ходу. На голове Лукаса появилась золотистая грива, вытянулись челюсти, показались мощные острые зубы. Теперь он пошел вприпрыжку, высоко подняв кинжал. Приблизившись к Брогану почти вплотную, Лев грозно зарычал. Броган успел закрыть глаза – как раз в тот миг, когда серебряный клинок поразил его прямо в сердце. Последним, что он услышал, был отчаянный вопль Гретхен, а затем Броган погрузился в тишину и тьму.

Налетевший на Хайклифф с юга шторм никак не хотел утихать. По улицам неслись потоки воды, стекали по мостовым Нижнего квартала, а оттуда обрушивались в Белое море. Стоявшие в гавани суда раскачивались на своих якорях, сражаясь с бушующей непогодой. Военного флота в гавани не было, он как-то удивительно тихо снялся и ушел в море. Над городом сверкнула молния, вспышка осветила одинокую фигуру короля Леопольда – он брел вдоль зубчатой стены замка Хайклифф и сердито рычал, подняв голову к затянутому тучами небу. Лев был наполовину трансформировавшимся, и он отдавался бушующей внутри него звериной ярости. За ним с Хай Сквер наблюдал герцог Берган.

Разъяренный Лев – именно таким его описывали в бою, припомнил Берган. Он всегда выделялся своей неудержимой яростью, даже в молодости, когда с ним впервые столкнулись Берган и Вергар. На поле боя Леопольд становился настоящим чудовищем – не ведающим сомнений и страха, словно вылепленным из одной ярости и силы.

Как бы хотелось Бергану, чтобы этой силы у старого Льва теперь осталось поменьше! А этой ночью в поведении Леопольда появилось что-то новое.

– Ты чувствуешь, Берган? – ревел Леопольд, размахивая своими когтистыми лапами. – Грядут перемены!

– Перемены идут здесь и сейчас, Леопольд! – проорал в ответ Берган. – Эти перемены – мы! – Он указал рукой на стоящих позади него солдат Вестланда. Сейчас, после ухода графа Микеля, людей осталось меньше, но все равно еще достаточно.

– У тебя есть шанс. – завывал король.

Берган взглянул на своих солдат, стоявших позади, прикрываясь щитами от дождя и вражеских стрел. Некоторые из них затыкали уши, чтобы не слышать рычания Льва, наводившего ужас на весь город. Неподалеку стоял Гектор – его капюшон был откинут назад, волосы юноши промокли. Юный магистр наблюдал за Берганом, одобрительно кивая в такт его словам.