— Это верно, — кивнул Львиносвет. Он не мог не признать справедливость слов глашатая.

— Мы не ищем неприятностей, — добавил Ежевика. — Но племя Ветра должно помнить, что мы всегда рядом с границей.

Кисточка выпустила когти. Глаза ее воинственно заблестели.

— Вот никак не пойму, почему они не могут охотиться на пустошах, как в былые времена! — проскрипела она. — Всю жизнь носились по вереску, а теперь их в лес потянуло! Что за времена настали, коты совсем разум потеряли, скоро по небу летать станут. — Она повернулась и с ворчанием направилась в теплую палатку. — Племя Ветра охотится в роще! Что-то дальше будет? Коты племени Теней примутся рыбу ловить в озере?

Ежевика дождался, когда она скроется внутри.

— Не нарывайся на неприятности, — предупредил он Львиносвета. — Но если что, не поворачивайся хвостом!

Львиносвет распушил золотистую шерсть.

— Постараюсь поймать для нас кролика, — промурлыкал он, весело глядя на Ежевику. В сильные холода кролики порой забегали в лес, чтобы спрятаться от пронзительных ветров.

— Это было бы замечательно, — улыбнулся Ежевика, поглядев на тощую мышку и помятую малиновку, лежавших в куче дичи. — Возьми с собой Листвичку, Пеплогривку и Голубичку, — распорядился он.

Львиносвет мгновенно сник. После памятного разговора он избегал Пеплогривку. Зачем только он поделился с ней своей тайной? Как мог поверить, что она поймет и примет его судьбу? Но почему, почему она не захотела это принять? Львиносвет дернул хвостом. За что Пеплогривка отвергла его? Ведь он нисколько не изменился. Он родился со своим даром, Пеплогривка всегда знала его таким!

Львиносвет посмотрел на поляну. Он знал, что Пеплогривка сейчас там, болтает с Листвичкой. Львиносвет похолодел, увидев, как серая воительница что-то горячо шепчет на ухо бывшей целительнице. О чем она болтает? Что если Пеплогривка кому-нибудь рассказала о его тайне?

Нет! Львиносвет стиснул зубы и отогнал эту мысль. Пеплогривка могла отвергнуть его, но она тоже не изменилась — она осталась той же милой и верной кошкой, которой он ее знал. И он до сих пор всецело доверял ей.

— Искролапка тоже пойдет?

Ежевика покачал головой.

— Нет, Воробей говорит, что ее царапины до сих пор воспалены. Он хочет подержать ее в лагере до полного исцеления.

Львиносвет кивнул и направился к Пеплогривке и Листвичке. По дороге он окликнул Голубичку, сидевшую в палатке целителя возле Иглогривки. Серая ученица мгновенно высунула нос из ежевики, увидела наставника и выскочила наружу.

— Что делать будем? — спросила она, подбегая к Пеплогривке и Листвичке.

— Пойдем охотиться на границу с племенем Ветра.

Листвичка поспешно вскочила с земли.

— И заодно проверим, не забредают ли воины Ветра на нашу территорию, я угадала? — спросила Листвичка.

Пеплогривка с удовольствием потянулась, ее легкая серая шерстка блестела от недавнего умывания. Повернув голову, она ловко пригладила торчащий вихор языком.

— Идем, — скомандовал Львиносвет, посмотрев на Листвичку. К его удивлению, она не отвела глаз. В последнее время бывшая целительница стала держаться более уверенно. Она все чаще предлагала свою помощь Воробью, и научилась ничем не выдавать своих чувств, вне зависимости от того, принимал он ее услуги или отвергал. И в патрулях Листвичка постепенно перестала быть лишней, она заметно окрепла и все чаще возвращалась в лагерь с дичью или первая указывала товарищам на места, где пограничные метки успели выдохнуться.

Львиносвет усмехнулся про себя. Кто же все-таки такая Листвичка — целительница или воительница? Как к ней относиться? Он смущенно переступил с лапы на лапу. И, самое главное, кто она ему — мать или сестра его матери? Львиносвет знал, что Листвичка родила его на свет, однако эта тихая кошка не растила его, не кормила, не мурлыкала над его подстилкой. Их с сестрой и братом воспитывала Белка. Точнее, пыталась это делать, в промежутке между исполнением своих воинских обязанностей. Львиносвет с досадой хмыкнул. Честно говоря, Ромашка и Тростинка умывали, кормили и ласкали их гораздо чаще, чем Белка и, тем более, Листвичка, к которой Львиносвет никак не мог заставить себя относиться, как к матери.

— Ну что? — спросила Листвичка, прерывая его раздумья. — Мы идем или нет?

— Идем.

Голубичка зевнула.

— Почему ты постоянно сонная? — с раздражением спросил Львиносвет.

Голубичка смущенно отвела глаза.

— Прости, — буркнула она, бросаясь к выходу следом за Пеплогривкой. Листвичка направилась за ними, а Львиносвет мгновенно раскаялся в своей резкости. Не стоило так набрасываться на Голубичку. Она еще очень молода. Возможно, могущественный дар отнимает у нее слишком много сил.

Львиносвет неторопливо направился к выходу. Знакомые запахи леса быстро прогнали его тревоги. Свежевыпавший снег укутал кусты, спрятал тропинки. Лес выглядел нетронутым, и Львиносвет в три прыжка обогнал своих товарищей, поддавшись детскому желанию первым нарушить безмятежную белизну. Пеплогривка, Листвичка и Голубичка молча последовали за ним, звук их шагов тонул в снегу.

Когда они подошли к узкому ручейку, разделявшему территории соседних племен, Львиносвет первым делом принюхался, желая убедиться, что воины Ветра не нарушали границу. Ручей превратился в замерзшую канавку, почти до краев засыпанную снегом, но запахи пограничных меток оставались свежими с обеих сторон.

— Может быть, мы с Пеплогривкой поохотимся в ежевике? — предложила Листвичка.

— Если мы разделимся, то сможем обыскать большую территорию, — поддержала ее Пеплогривка.

— Хорошо, — с облегчением согласился Львиносвет. — И Голубичку с собой возьмите, — добавил он. От внимания Львиносвета не укрылось, что его ученица продолжала зевать всю дорогу. Пусть поохотиться с другими, а он лучше попытает счастья в одиночку!

Когда патрульные ушли, Львиносвет обнюхал куст боярышника, росший на краю канавы, жадно выискивая запахи дичи или следы вероломных нарушителей.

Наст негромко хрустнул у него за спиной, заставив Львиносвета вскинуть голову. Ветерок, уткнувшись носом в снег, бежал по следу маленьких лапок. Следом шел Грач — уши торчком, шерсть дыбом.

Львиносвет юркнул под защиту куста. Воины Ветра не знали, что он здесь. Сквозь голые ветви боярышника он стал следить за тощими и замерзшими воинами Ветра, устало бредущими по следу. Они даже не пытались прятаться! Неужели они вообразили, будто на открытом берегу следует вести себя так же, как в зарослях вереска? Мышеголовые дурни!

Снег белым дождем ссыпался с ветки над головой Львиносвета. Воины Ветра задрали головы, глаза их радостно заблестели. Львиносвет услышал шорох перьев и, не глядя, догадался, что где-то рядом сел дрозд. Он разинул пасть, втянул в себя воздух, впитывая языком запахи. Снег посыпался снова. Дрозд слетел вниз. Он приземлился возле ольховой шишки и принялся деловито выклевывать насекомых из-под чешуек. Грач напрягся. Ветерок окаменел. Только кончики их хвостов нервно подергивались. Дрозд продолжал клевать.

Ветерок прыгнул. Снег брызнул из-под его задних лап. Дрозд с тревожным криком вспорхнул с земли. Ветерок прыгнул следом, вытянув передние лапы. Молнией мелькнув в воздухе, он смертоносным ударом сшиб дичь на землю. Но дрозд вывалился из его лапы и перелетел через канаву.

Львиносвет не стал терять времени даром. Выскочив из-под куста, он сшиб дрозда в воздухе, и тот камнем упал на снег.

— Эй, ты! — в бешенстве взвыл Ветерок, стоя на противоположном берегу канавы. — Это моя добыча!

— Но на моей территории, — хмыкнул Львиносвет, склоняясь над мертвым дроздом. Жизнь — штука сложная. Сегодня повезло Грозовым котам, и не повезло воинам с пустошей. Он посмотрел на Грача — кота, из-за которого Листвичка однажды предала свое племя. Львиносвет не мог заставить себя относиться к этому сварливому коту, как к своему отцу, и все-таки испытал прилив мрачного торжества. «Твой законный чистокровный сыночек не сумел даже удержать свою дичь в лапах!» — насмешливо подумал он.