— Ни о чем. Просто…

   Рик притянул меня к себе за шею и поцеловал.

   – Скоро станция, – сообщил минуту спустя, глянув на табло настенных часов. – Надо одеться.

   – Угу.

   Я зевнула. Шевелиться и что-то делать не хотелось от слова «совсем».

   – Давай, лентяйка!

   Он пощекотал мой бок, и я хихикнула, вяло отбрыкнувшись.

   – На внешнем Контуре у вагонов будут колеса менять, гонять нас по станции туда-сюда минут сорок. Как раз успею сбегать в магазин. Помнится, тут на привокзальной площади была какая-то «вечерка».

   Рик свесил руку, подобрав с пола мою майку с трусиками, хмыкнул:

   – Впрочем, ты можешь не одеваться. Я за презервативами – и сразу назад, – весело подмигнул моему смущению. – Кошка, у тебя влажные салфетки есть?

   Вздохнула, понимая, что вставать все-таки придется. Хотя бы для того, чтобы привести себя в порядок и расстелить постель.

   – Есть. Сумку подашь?

   Рик поднялся, а я, покопавшись в недрах своего рюкзачка, извлекла нужную пачку.

   – Вот…

   Дыхание вырвалось из груди со свистом, и я, издав истеричный смешок, едва не выругалась вслух. А все потому, что Рик как раз повернулся ко мне спиной. Красивый, бронзовый, обнаженный. Со знакомым клеймом на правой ягодице. Я зажмурилась. Твою мать! Кто? Кто, скажите мне на милость, ставит отметину о принадлежности Короне себе на задницу?! Жизнь – боль. И если тебе на минуточку показалось, что это не так, лучше пойди и сразу ударься головой об стенку.

   – Все нормально?

   Рик, абсолютно не загоняясь из-за собственной наготы, неторопливо собирал вещи: кроссовки, носки, джинсы, а я разучилась дышать. Кажется.

   – Ты смотришь на меня, как на призрака.

   Прокашлялась.

   – Мне показалось, – а может, и правда только показалось, а? – у тебя… сзади. Клеймо?

   – На заднице? – уточнил он, ослепительно улыбнувшись. – Ты заметила?

– Ты Охотник, что ли? – тоскливо поинтересовалась, прижимая к груди майку.

   – Ну да. А что?

   – Ничего, просто подумала… Обычно же демонстрации удостоверения недостаточно. Люди просят клеймо показать…

   Рик рассмеялся, а мне захотелось его ударить. Вся моя жизнь со свистом катится в бездну, а он ржет!

   – У Охотников традиция же, слышала? В день присяги каждый из нас должен сам прижать раскаленную печать к телу. Типа демонстрируя свою мужественность и бла-бла...

   Конечно слышала! Доминик мне раз пятьсот рассказывал, как ему было страшно и больно и как, правильно настроившись, он решительно и стойко перенес мучения. А то! С обезболивающим и заморозкой! Это тебе не приют святой Брунгильды… У Дома ожог, кстати, был на плече. Как раз в том месте, где у Рика татуировка.

   — Ну я и прижал, – весело рассказывал попутчик, чтоб ему провалиться. – Молодой был. Дурак совсем. Думал лишь о том, как теткам из Комиссии клеймо демонстрировать стану… Потом, конечно, пожалел сто раз, но что уж теперь?..

   За окном поезда показались огни приближающегося Контура, и скорость стала снижаться. Я натянула на себя майку и белье, понимая, что начни я сейчас одеваться полностью, это может вызвать ненужные подозрения. Рик улыбался и шутил, а мне хотелось сдохнуть.

   – Хильди, – имя, которым он несколько раз называл меня в порыве страсти, вдруг стало раздражать, – Кошечка, ты чего загрустила?

   Он подцепил пальцем мой подбородок и заглянул в глаза.

   – Жалеешь? Стыдишься? Прекрати!

   Поцеловал сладко и по-хозяйски, добавив:

   – Ведь здорово же было.

   – Было, – вынужденно призналась я. Что уж врать-то?

   – Тогда в чем дело?

   – Неловко, – я поежилась. – Мы совсем незнакомы… Ну и вообще…

   Он прижал меня к себе, крепко. Коснулся губами виска.

   – Ерунда какая. Еще успеем как следует познакомиться. Западный сектор не такой большой, чтобы мы не нашли способа видеться как можно чаще.

   Этого-то я и боялась.

   – Ну, выше нос, дева-воительница. Кстати, ты мне еще так толком и не рассказала, куда и зачем едешь.

   Я выдавила из себя жалкую улыбку и промямлила, что спешить некуда. Кошки на душе не просто скребли. Они там нагадили и теперь остатками моего стыда и здравого смысла закапывали продукты своей жизнедеятельности.

   Поезд тем временем противно завизжал тормозами и остановился на полутемной платформе.

   – Я вернусь так быстро, что ты не успеешь заскучать, – со счастливым видом пообещал Рик, а я от всей души понадеялась, что в магазине будет очередь. Он был такой славный, улыбающийся и открытый, что мне хотелось выть от стыда и ненависти к себе. Хороший парень… Ну как парень? Сколько ему лет? Тридцать? Больше? Черт! Ничегошеньки же o нем не знаю! Кроме того, что он здорово тра… Просто ах, до чего здорово. И я его просто использовала, а теперь боюсь признаться в своей безответственной глупости.

   Боже! А если он уже в «контакте» с какой-нибудь Гончей? Это ведь я желала избавиться от гипотетической связи с Домиником. А Рик? Захотел мужик развлечься на стороне, подумал, вот попутчица едет из обычных, без дара, бояться нечего. Почему бы и не скрасить тоскливую дорогу, тем более что и девушка не особо возражает…

   Господи! Я закрыла лицо руками и целую минуту просто сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. Что я наделала? Если Рик и в самом деле был с кем-то в «контакте», то теперь кирдык всему – отношениям, карьере… Ох, ну почему я не вняла предупреждениям наставниц о том, что трусы надо на замке держать?

   «А если нет? – шепнул противный голосок внутри меня. – Что если никакого «контакта» у него не было? До тебя. Что тебя ждет? Все то же самое, что и с Домом? Не станет мужик, трахающий первую встречную в вагоне скоростного поезда, хранить верность».

   – А по-другому я не хочу, – простонала сквозь зубы, понимая, что не смогу сейчас посмотреть Рику в глаза. Одевшись в мгновение ока, закинула рюкзак на плечо, вытащила сумки из-под полки и сломя голову ринулась из купе.

   Запыхавшаяся, перепуганная, ежесекундно оглядываясь по сторонам, выскочила из вагона и пулей метнулась в подземный переход, даже не представляя себе, как стану оправдываться, если встречу возвращающегося из «вечерки» Рика. К счастью, иногда – очень редко – мне все же везло. И вместо попутчика я встретила невысокого мужичка в цветастой тюбетейке.

   – Красавица! – взвизгнул он, заметив меня. – Куда едем?

   – Денег нет! – буркнула я, но зачем-то уточнила: – В Запад-7.

   Таксист радостно шевельнул огромными, просто гигантскими усами.

   – Какие деньги, дорогая, я тебя умоляю! Одно место в маршрутке осталось. Что я, изверг, с хорошеньких девушек деньги брать? Семь зелененьких – разве это деньги? Это слезы мои, а не деньги…

   – Поехали! – решилась я. – Веди к своей маршрутке. Только галопом, родной, галопом!

   Я стояла под вывеской с адресом, который был прописан в моем направлении по распределению, и никак не могла решиться войти. Нервничала.

   Здание секторального отдела внутренних надприродных сил в Западе-7 на типовое было мало похоже: без привычных глазу внушительных колонн, щедро увешанных камерами наблюдения, без окон, одетых в кованую решетку. Да и на крыльце вместо амбала, возле ног которого неизменно сидел злой как дьявол цепной пес, лениво курил какой-то пацан в рваных штанах и безразмерной майке. Курил!!! Не табак, конечно, но все равно. В Центре бы за такое как минимум на гауптвахту упекли, а как максимум... Я непроизвольно почесала левую ягодицу, которой однажды неслабо досталось от куратора, и все же шагнула на крыльцо.

   – По уставу за курение и распитие спиртных напитков в местах, доступных посещению гражданских, вообще-то предусмотрено наказание, – проговорила, ощупывая парнишку взглядом и пытаясь прикинуть, в каком звании он мог бы быть. – От трех нарядов вне очереди до десяти розог.