– Что надо? – резкий бас говорившего показался мне знакомым, я глянула на экранчик монитора, но там вместо имени было написано загадочное «Старый мудила».

   – Человек десять. За имением «Высокие сoсны» незаметно последить.

   – Совсем оборзел. А шнурки тебе не погладить?

   – Спасибо, не надо. У меня для этого свои подчиненные есть. Так дашь людей или нет?

   Несколько мгновений тишины заставили меня подумать, что собеседник Рика отключился, но один взгляд на монитор мобильника подтвердил, я ошибаюсь.

   – Объяснить ничего не хочешь? – мрачно поинтересовалась трубка.

   – Пока нет… – Рик неуверенно пожевал нижнюю губу. – Я не до конца уверен, не хочу показаться смешным.

   – Правильно, пусть им покажется кто-то другой! – вспылил «мудила». – Ты хоть представляешь, что мне пришлось выслушать после твоей прошлой аферы? Молодой клялся, что лишит меня звания и поста!

   – А вместо этого вручил орден и подарил домик в горах, – перебил Рик. – Дава, не прибедняйся, старый ты зануда. Ты же знаешь, я бы не стал просить, не будь дело на самом деле серьезным. Ну и потом, за мной не заржавеет. Не будь упрямым ослом, пришли людей.

   – Да уже дал сигнал, дал, не плакай. И это... с отчетом не затягивай. И лучше подавай его не в письменном виде, как в прошлый раз, а в жидком. Добро?

   Рик рассмеялся и отключил телефон. Настроение у него явно улучшилось, чего нельзя было сказать обо мне. Мне вдруг некстати вспомнилось, где я уже слышала этот бас. А еще, с какой мечтательно влюбленной улыбкой мой ректор отзывалась о Рике в диалоге с этим самым всемогущим Давой.

   – Скажи-ка, Рик! – я изо всех сил старалась звучать небрежно и казаться равнодушной, но судя по удивленному взгляду, пойманному мною в зеркале заднего вида, получалось у меня херово. – А ты Одетту Вальдо хорошо знаешь?

   Клянусь, он смутился! Порозовел слегка.

   – Ты к чему это? – мой внутренний монстр шевельнул ухом, да и копчик тревожно зачесался.

   – Ответь на вопрос.

   – Хорошо знаю. Мы… дружим. Я был влюблен в нее в юности, но, как говорится, без шансов. Так что не фырчи, моя ревнивая Бубу. Никого до тебя не было в моем…

   Громкий хлопок заглушил окончание фразы, и мир словно сошел с ума.

   Машину кинуло в сторону, закрутило винтом на пустынной дороге, небо поменялось местами с землей, и лобовое стекло прочертила сеть мелких трещин. Я вскинула руки, чтобы прикрыть лицо, и в то же мгновение меня что-то больно ударило в висок, после чего я, даже не успев толком испугаться, отключилась.

   ______________________________________________________________________________________________

   «Деревенская жизнь»* Реалити-шоу о том, как фермеры ищут себе жену среди городских девушек.

   Что вы ожидаете почувствовать, придя в себя после автомобильной аварии? Страх. Волнение за тех, кто был рядом в страшный момент. Что еще? Не знаю. Наверное, много всего, но в первую очередь, несомненно, боль. Я же открыла глаза от ощущения абсолютного покоя и счастья, какое может испытывать лишь полностью отдохнувший человек. Сладко зевнула, потянулась… И только после этого вспомнила, что предшествовало моему сну.

   – Рик! – Села рывком на кровати и с испугом огляделась.

   Определенно, я была в больнице. Белые стены, безликая мебель, запах лекарств и тихое жужжание люминесцентной лампы на потолке. Вроде ничего страшного, но я все равно испугалась.

   В поле моего зрения не оказалось ни единой живой души, поэтому, спустив ноги на пол, я аккуратно и очень медленно – боялась, боль все же появится – встала. В три шага дошла до двери, а взявшись за ручку, замерла, недоверчиво рассматривая собственные пальцы: они были по музыкальному длинные, молочно-бледные с замысловатым маникюром, и я, если так можно сказать, видела их впервые. Иначе говоря, мои руки были в некотором смысле не моими… Во всех смыслах. И я бы, может, смогла списать все на душевное потрясение и больничное освещение, но… с запястья исчезло клеймо трехголового пса.

   – Проклятье.

   При ближайшем рассмотрении выяснилось, и с ногами я не вполне знакома. Мой второй палец не был «выше» большого, и уж точно ни один из них я не стала бы покрывать вишневым лаком в тон маникюра. Ох-ох...

   – Без паники, Иви, – пробормотала я, по-детски радуясь тому, что не в силах на слух определить, мой ли голос прозвучал в тишине палаты. – Этому обязательно найдется какое-нибудь объяснение. Вот сейчас выйду в коридор и спрошу у первого попавшегося человека…

   О чем? О том, где я и почему так выгляжу? Страшно признаться, однако я и сама уже, кажется, начала догадываться о причинах происходящего. Да и в коридор мне выйти не удалось: дверь палаты оказалась заперта на ключ, а решетки на окнах сводили к нулю и без того призрачные шансы на побег. Впрочем, надо сказать, что о нем я в тот момент если и думала, то не всерьез. Для начала надо было разобраться в происходящем. И такую возможность мне вскоре предоставили.

   Дверь палаты с негромким шипением отъехала в сторону, являя мне двух атлетического сложения красавцев-мужчин в голубой больничной форме и симпатичного седобородого старичка в очках, за стеклами которых я с тоскою заметила вытянутые в вертикальную полоску ниточки зрачков.

   – Вы очнулись?

   Пожилой доктор благодушно улыбнулся.

   – Как себя чувствуете?

   – Отвратительно, – призналась я и подозрительно покосилась на атлетов. – Качков вы с собой для охраны взяли? Боитесь, что я буйствовать начну?

   – Ну, положим, буйствовать вы сейчас не способны, – эскулап был до отвратительного самоуверен и самодоволен, а его усмешка вызывала во мне лишь одно желание: как можно скорее стереть ее с морщинистого лица. – Мы вам вкололи специальные блокаторы, так что даже если бы вы и имели хоть малейшее представление о трансформации, у вас бы все равно ничего не вышло.

   – Значит, я все-таки в Питомнике.

   Смешно, честное слово, но я немного расстроилась, так как это заведение совсем не было похоже на то, каким я его себе представляла. Ничего зловещего – обычная больница.

   – О! – Эскулап явно удивился. – Ты знаешь, что это такое? – И почему-то резко перешел на ты. – Удивлен, право слово. Хотя... к лучшему, не придется объяснять, как же сильно тебе повезло. Не каждому дается второй шанс… Представь себе, еще вчера ты была простым человеком… Э-э-э… пусть даже не самым простым, а с некоторыми способностями, но все равно. А сегодня твое Я вселили в тело прекрасного, мощного зверя... И – вуаля! Ты теперь… э-э-э… как же у вас это называется? Черт. Почему я все время забываю это дурацкое слово? А! Оборотень! Разве это не здорово, девочка?

   – Тахи ту алеро! – выплюнула я, брезгливо кривя губы.

   Старикана чуть кондрашка не хватила, клянусь. Он реально посинел от страха, затрясся весь так, словно я его не на хрен послала, а сообщила, будто лично убила и расчленила его любимую внучку.

   – Она говорит на К'Ургеа, – равнодушным голосом заметил один из красавцев-санитаров, и я была вынуждена пояснить:

   – Пока не в совершенстве. Память все еще пульсирует.

   Что я несу? Позвоночник покрылся холодным, липким потом, но все три мужика уставились на меня, не в силах были произнести ни слова.

   – Однако кожи на моей шее уже коснулись клыки свободного ракшаса, и я…

   Откуда что бралось – ума не приложу. Нужные ответы мне будто кто-то на ухо нашептывал.

   – Я… я должна позвонить. Да.

   Звонок другу – это отличная идея. Прямо-таки гениальная! Я бы и от помощи зала не стала отказываться, но маловероятно, что здесь предоставляют такую услугу.

   – Твоя трансформация, девочка, – старик прокашлялся и, проигнорировав мои слова о телефоне, завел речь совсем о другом. – Как сильно ты изменяешься в лимбе? И что, кроме глаз и рук, трансформируется в реальности?