– Все равно ничего не понимаю. Родителям и близким-то какая от этого польза? Это ведь все равно не их дочь.

   – Зато она может родить им внука, – отрывисто, будто выругался, произнес Рик.

   У меня даже голова закружилась от ужаса и отвращения. Интересно, можно ли привлечь к ответственности человека… ррхато за то, что он изнасиловал твою душу. Что-то мне намекает, окажись я в чужом теле, вряд ли бы с радостью бросилась в объятия того урода, которого родители несчастной «зверушки» выбрали на роль быка-производителя.

   – Какая мерзость. Так черные воронки в лимбе из-за этого появляются? Меня сейчас, кажется, вырвет.

   – Что? – Рик гневно глянул в мою сторону. – С ума сошла! Они к этому не имеют вообще никакого отношения. Ррхато, как и правительство Аполлона, которое десятилетие ломает голову над причиной их возникновения! Они не святые, Ив, но не нужно думать о них хуже, чем они есть на самом деле.

   Куда уж хуже-то?

   Пейзажи за окном автомобиля не радовали разнообразием – желто-зеленые поля да противопожарные полосы. Полосатая тоска, под стать моему угрюмому настроению.

   – А птица, которую я видела во сне? Она к чему имеет отношение? К Питомнику? К киу? К шаманам? Или к той бабе, которая поцарапала меня в лимбе?

   – Последний вариант, – проворчал Рик. – Но ты не переживай. Я дал Хорру пинка, он обязательно найдет этих браконьеров и питомник, который сделал заказ на…

   Он замялся, и я милостиво подсказала:

   – На безродную Гончую?

   – Да.

   – И как это работает? Я имею в виду, поиск. По тому же принципу, что и мои маркеры? Эта, из лимба, меня пометила, а теперь ее птичка ищет меня в реальности. Это типа симбиоз такой? Как Охотник и Гончая?

   – Кошечка, ну какая тебе разница, как они работают? – страдальческий взмолился Рик. – Не знаю я. Может, так, может – иначе. Пока я с тобой, они тебя достать не смогут.

   – В реальности или в лимбе? – тут же уточнила я.

   – Не задавай глупых вопросов. – Рик нахмурился. – В лимб в ближайшее время тебя никто не пустит.

   Уф-ф… Нет, скажу честно, я даже обрадовалась, чего уж врать-то! Рейды в лимб я ненавидела от всей души. И пусть, знала, какой важной и нужной бывает моя работа, но это не означает, что я обязана ее любить априори. Однако оставался вопрос: что мы станем делать, если завтра появится новый труп? Или случится обвал в горах? Или еще какая-нибудь ситуация, в которой Гончая может помочь как никто другой?

   Об этом я у Рика и спросила, на что Бронзовый Бог равнодушно пожал плечом и небрежно бросил:

   – Не знаю. В конце концов, всегда можно принять Регину обратно в штат.

   Что? Не находя нужных слов, я просто задохнулась от возмущения.

   – Ну, или мы можем попросить у центра временного усиления. Хотя бы на период расследования. Как думаешь, Бубу, если я подключу свои связи и мы устроим небольшие каникулы для твоих близняшек?

   Рик следил за дорогой, расслабленно положив руки на руль, а я откровенно зависла, любуясь своим мужчиной. Он реально самый потрясающий в мире. Вот как можно быть одновременно таким выводящим из себя засранцем и невероятно заботливым мужиком. В чем подвох? Должны же быть у него недостатки. Ну, кроме того, что он постоянно придумывает мне прозвища и пытается отшлепать?

   – Не смотри на меня так, Кошка, – глухо попросил он, бросив в мою сторону блестящий от возбуждения взгляд, – а то я сейчас сверну во-он в те кусты и все-таки сделаю то, o чем мечтаю с того самого дня, как увидел тебя впервые на Перевале.

   Я закусила губу и отвернулась к боковому стеклу. Идея насчет ближайших кустов мне очень понравилась. Надо взять ее на заметку и озвучить на обратном пути. Экстремальный секс в машине, среди белого дня… Ох! Кажется, Рик меня совсем испортил!

   Тряхнув головой, я попыталась мысленно вернуться к нашему разговору, вновь представив себя на месте несчастной Гончей, очнувшейся в чужом теле. Ведь сделать ей ребенка – это дело одной минуты, если хорошо постараться и подойти к процессу с умом. Кстати, нам бы с Риком тоже не мешало почаще думать об уме, а то как бы на Перевале и вторая Гончая не ушла в декрет, тьфу-тьфу! Но как заставить эту самую Гончую выносить плод насилия? Чужой ребенок в чужом теле? Ненавистные ррхато вокруг тебя, жизнь в Питомнике – уверена, никто таких девушек на свободу не отпускает. Мысль о самоубийстве напрашивается сама собой. А уж если такая мысль у кого обоснуется в голове, выгнать ее оттуда очень сложно. Я в лимбе встречала таких призраков (самые дружелюбные и разговорчивые из всех, между прочим). Помню, один парень после нескольких неудачных попыток суицида загремел в дурдом – родители надеялись его вылечить. И что? Вылечили? Фиг! У пацана волосы были длинные: хвост почти до пояса. На нем-то он и повесился – не спасли.

   – О чем задумалась? – Рик с асфальтовой дороги свернул на грунтовую, и я открыла окно, с блаженством вдыхая густой хвойный дух солнечного прилеска.

   – Да обо всем понемногу. Знаешь, я когда Регину в лимбе нашла… Ну, тогда, после черной воронки... Она была в ужасном, в ужасающем, состоянии – бери тепленькой и заселяй в постороннее тело. Уверена, она б еще и ноги спасителю своему целовала за то, что ей второй шанс подарили. В общем, не знаю, Рик. Думай, как хочешь, а я вижу отчетливую связь между черной воронкой и Питомником.

   – Иви…

   – И баба эта, между прочим, тоже не просто так там ошивалась.

   – Может быть, она, как и ты, по следу воронки шла? – предположил Рик, чертыхнувшись, когда машину подбросило на особенно глубокой колдобине. – Или случайно было неподалеку.

   – Все может быть.

   Я скривилась, не желая соглашаться с Охотником.

   – Но в неслучайные случайности я не верю... Ох ты ж, е-мое!

   Последнее предложение из моих уст вырвалось совершенно непроизвольно – уж больно фантастическим был открывшийся нам пейзаж. Я думала, такие места бывают только в сказках да фильмах про беснующихся с жиру миллионеров. И тут вдруг – наяву. Захотелось одновременно ущипнуть себя за руку и глаза потереть: проверить, не сплю ли.

   – «Высокие сосны», – явно довольный моей реакцией, поведал Рик. – Двести лет назад королева подарила эти земли своему фавориту, он и построил здесь усадьбу. Правда, прожил недолго, оставив все это богатство в наследство своей незаконнорожденной дочери. Его родственники, кстати, даже пытались судиться, но после личного приказа королевы вынуждены были отступить. Сейчас тут музей и государственный санаторий. Нравится?

   – Спрашиваешь! – восторженно выдохнула я. Белоснежный дворец, сделанный будто изо льда, завораживал своей готической красотой, острыми шпилями несимметричных башен, холодом огромных окон и девственной зеленью окружающей природы, в которой он утопал, как севший на мель пиратский бриг.

   – Это ты еще не видела, что с той стороны усадьбы… – с этими словами Рик выскочил из машины и, в мгновение ока оказавшись возле моей дверцы, потянул меня наружу. – Идем, я тебе здесь все покажу!

   – Скорее уж замка, а не усадьбы, – улыбаясь, исправила я.

   – Без разницы, – он небрежно махнул рукой. – Там комплекс фонтанов и термальный бассейн с минеральной водой… Эх, жалко, я не попросил тебя взять купальник…

   – Рик, мы сюда работать вообще-то приехали. Какой купальник?

   – Бикини, темно-зеленое. Тебе пойдет.

   Я рассмеялась, а Охотник, приобняв меня за плечи, поведал:

   – Я знаком со здешним управляющим. Здорово выручил его несколько лет назад, поэтому, если вдруг захочешь тут отдохнуть, искупаться, в баньке попариться…

   Я поперхнулась воздухом, и Рик тоже осекся. Уверена, что подумали мы об одном и том же.

   – В общем, ты поняла, – подытожил, прокашлявшись.

   Мы неспешно шли по дорожке из белого мрамора, и я, почти всю свою сознательную жизнь прожившая в Центре, вертела головой, как деревенщина, впервые попавшая на сектральную ярмарку.