— Я вижу, что вы удивлены, — понимающе улыбнулась Эльнора. — Вы помните, как в первый раз приехали сюда с письмом от Данте? Я собиралась сразу же дать вам ответ, но передумала. Мне незачем было раздумывать целых два дня, донья Сандра, — призналась она. — Я с самого начала точно знала, что откажу Данте, по теперь понятным вам причинам. Но вы вызвали мой искренний интерес, и мне захотелось ещё раз вас увидеть. Именно поэтому я солгала, будто хочу немного подумать. Чтобы появился повод повторно пригласить вас к себе.

Теперь я уже не просто не знала, что сказать, я даже не пыталась думать в этом направлении. Единственное, на что меня хватало, — это поддерживать свой рот в закрытом состоянии, дабы не сидеть с откровенно отвисшей челюстью.

— Потом вы появились здесь вместе с Данте. Таким способом и в таком виде, что я даже не знала, как реагировать, — рассмеялась Эльнора. — То ли восхищаться, то ли удивляться, то ли сочувствовать. Впрочем, одно несомненно: вы вызвали во мне желание вас защитить. — Она немного помолчала; во взгляде появилось мечтательное выражение. — Я отлично понимаю, донья Сандра, что вы не такая, как я, — улыбнулась она. — Но и вы должны меня понять. Вами просто невозможно было не увлечься.

В устремлённом на меня в этот момент взгляде было столько восхищения, что мне стало страшно неловко и захотелось поскорее залезть под стул. А в то же время кольнула мысль: вот если бы Данте хоть посмотрел на меня так же! Я никак не могла ответить на чувства Эльноры, и тем не менее, восхищения в моих глазах было сейчас, наверное, не меньше, чем в её собственных.

— Ваши удивительные волосы, — произнесла между тем Эльнора, наклонив голову набок. — И глаза. И удивительно нежный цвет кожи. Но дело даже не во внешности. Вы — другая. Вы так разительно отличаетесь от всех южных женщин, с которыми мне когда-либо доводилось общаться. У вас иной темперамент, вы более сдержанны — и одновременно более свободны, поскольку не зависите от тех условностей, что навязываются южанкам в процессе воспитания. Вы по-своему бескомпромиссны, это видно по вашим глазам. Вы умны и горды, но не тщеславны. Вы умеете быть преданной. И вас ужасно хочется защищать!

Она виновато развела руками — дескать, что я могу тут поделать?

Я заставила свои мозги шевелиться, невзирая на состояние шока. Надо было что-то сказать; не могу же я вечно сидеть здесь каменным изваянием! Однако Эльнора, угадав мои мысли, вытянула вперёд руку, давая понять, что она ещё не договорила.

— Я хотела, чтобы вы всё это знали, донья Сандра. Но вам не стоит беспокоиться. Да, на каком-то этапе я действительно собиралась предложить вам более тесные взаимоотношения. Но не теперь. Не после того, как увидела вас вместе с Данте. Тут всё было слишком очевидно. Ваша преданность, ваша забота, готовность простить ему всё, что угодно, да просто то, как вы на него смотрели, — всё это говорит само за себя. Я понимаю, что ваше сердце занято, и не стану вмешиваться там, где всё равно опоздала. Хотя, скажу прямо: при иных обстоятельствах я бы поборолась с Данте за вашу симпатию.

Вот теперь она дала понять, что договорила.

— Донья Эльнора, — выдохнула я. — Мне в самом деле очень неловко, но я буду честна. Как вы справедливо заметили, мои предпочтения в делах любви отличаются от ваших. И я почти готова сказать «к сожалению». Поскольку, честное слово, во многом вы могли бы дать фору всем знакомым мне мужчинам. Вы действительно внушаете восхищение. И, право, хоть вы и дали объяснение своему ко мне отношению, я по-прежнему считаю его совершенно незаслуженным. Я — обычный человек, не представляющий из себя ничего особенно интересного.

— Было бы странно, если бы вы сказали иначе, — проницательно улыбнулась Эльнора. — Что ж, благодарю вас за комплимент. И простите, если я вас ненароком шокировала. Если когда-нибудь вам понадобится помощь, знайте, что у вас есть здесь надёжный друг.

Я искренне поблагодарила её, хотя даже не предполагала, что помощь действительно однажды понадобится.

Рассказывать о состоявшемся разговоре Данте я сочла не целесообразным.

Стоя у окна, я ещё раз подняла камень повыше и осмотрела его в солнечном свете. Изъян определённо есть, хотя и небольшой. Но мощность всё же будет не та. Вернувшись к столу, я взялась за перо. Ладно, опишем всё как есть, а дальше пускай у Фредиэно болит голова, какую именно назначать цену.

— Привет! — В дверном проёме появилась фигура Ренцо. — Я искал Данте и решил заодно заскочить.

— Привет.

Я улыбнулась и призывно махнула рукой. Ренцо вошёл.

— Хочешь чаю? — Я повернулась к подносу, на котором стоял заварочный чайник с узким горлышком и, помимо моей чашки, всегда имелась на всякий случай ещё одна, чистая.

— Нет, — отказался Ренцо. — Забежал на минутку.

По правде сказать, я испытала чувство облегчения. Я осознавала, что окончательно запуталась в своих отношениях. С одной стороны, факт оставался фактом: Ренцо не вызывал во мне тех же чувств, что Данте. С другой, мне по-прежнему казалось, что моё отношение к Данте следует перебороть, преодолеть, поскольку никакого совместного будущего у нас в любом случае быть не может. Следовательно, можно и даже правильно будет построить отношения с другим человеком.

Возможно, более активная позиция со стороны одного из мужчин, будь то Данте или Ренцо, помогла бы мне разрешить собственные сомнения. Однако оба как будто выбрали для себя политику выжидания. Отношения с Ренцо топтались на прежнем месте, ограничиваясь редкими и в большинстве случаев не слишком страстными поцелуями. Складывалось такое впечатление, что большее кастеляну и не нужно. Данте тоже продолжал вести себя, как прежде. То холодно, то с дружеской теплотой. То держался отстранённо, то вдруг позволял проскользнуть неким полунамёкам, после чего я подолгу сидела в своих покоях и думала: правильно истолковала его слова или всё-таки нет?.. Невольно начинало складываться впечатление, что иметь дело с женщинами и вправду лучше. Эльнора, во всяком случае, значительно быстрее расставила все точки над «и».

— Данте нет на месте, — заметил Ренцо, — а мне надо его найти, чтобы кое-что уточнить. Есть несколько новых торговцев, с которыми мы ещё не сотрудничали, и с которыми теперь планируем подписать договор. Так вот, я хотел выяснить, сможет ли Данте встретиться с ними в четверг.

— В четверг — вряд ли, — нахмурилась я. — Попробуй перенести на другой день.

— Разве на четверг запланированы какие-то дела? — удивился Ренцо.

— Да, Данте собирается заехать к какому-то своему приятелю… Не помню имя, кажется, начинается на «Н». В общем, это личное дело, но всё равно дело, у них вроде бы намечается серьёзный разговор. А поскольку тот живёт за городом, думаю, Данте не будет в армоне практически целый день. Так что попробуй перенести торговцев на среду или пятницу.

— Ладно, если ты уверена… — с некоторым сомнением кивнул Ренцо. — Просто странно, что он ничего мне не сказал, и не позвал с собой.

— Это никак не связано с делами армона, — объяснила я. — Там какой-то деликатный вопрос. Я сама не знаю подробностей, по-моему, тот приятель попал в щекотливое положение и собирается попросить у Данте денег. В любом случае, он хочет поговорить один на один. Поэтому Данте и не предложил тебе присоединиться.

— Ну ладно, не предложил, так не предложил, — усмехнулся Ренцо. — Пожалуй, обижаться не буду.

— Думаю, не стоит, — согласилась я.

С делами удалось расправиться очень быстро, и я решила съездить в полюбившуюся мне чайную. Прихватила книгу (посещение библиотеки с некоторых пор сопровождалось лёгким чувством ностальгии) и отправилась в город.

Я уже допивала чай, когда цокот копыт за окном возвестил о прибытии сразу нескольких всадников. Ничего незаурядного в таком событии не было, поэтому я даже не стала отрывать глаз от книги. Сделала это лишь после того, как прибывшие вошли в чайную, громко стуча каблуками сапог для верховой езды.