— Данте… — Наконец решившись, я подняла голову и устремила на него виноватый взгляд. — Если говорить откровенно, то, что случилось вчера… В общем, это произошло с нами не впервые.

Он ни капли не удивился, что, в свою очередь, не могла не изумить меня.

— Тогда, после приезда Айгуль?

Я кивнула.

— Стало быть, это всё-таки был не сон. Почему ты сразу мне не сказала? — со вздохом спросил он, привлекая меня к себе.

Я опустила глаза, хоть он и не видел в этот момент моего лица.

— Мне было стыдно за свой поступок. — Кровь прилила к щекам, наверняка заставив их сильно покраснеть. — Ты сердишься?

— Сержусь, — безапелляционно подтвердил Данте. — На то, что ты сразу не сказала всё, как есть. Ты хоть представляешь, насколько всё могло быть проще, если бы ты просто сразу сказала правду?

Он говорил не сердито, лишь укоризненно. Я подняла голову, встретила губами его губы.

— Больше так не делай, — улыбнулся он затем.

— Больше не ложиться с тобой в постель, когда ты нетрезв или что-то в этом роде? — уточнила я.

— Ложиться обязательно, — возразил он. — Но потом рассказывать мне обо всём и во всех подробностях. А можно не рассказывать. Можно демонстрировать более наглядно.

Я тихонько рассмеялась. Ласково провела рукой по его плечу и груди.

— Что это? — Рука остановилась возле короткого шрама, который я замечала и раньше. — Тебя ранили? Арканзийцы на границе?

Улыбка разом сбежала с его лица.

— Нет. Не арканзийцы.

Данте прикрыл глаза. Он не шевелился, не считая груди, которая вздымалась и опускалась в ритме дыхания. Могло бы даже показаться, что он уснул, но я была уверена в обратном.

— Ты помнишь, я говорил, что полтора года назад меня предал близкий человек? — спросил он, глядя прямо перед собой. — И я на время сорвался, совершая не свойственные для себя поступки?

— Помню, — кивнула я. — И даже думал о том, чтобы покончить с собой, но тебя остановило чувство ответственности.

Он коротко усмехнулся, отдавая дань моей хорошей памяти.

— Ну, мысли — это только мысли. Но да, я говорю о том самом случае. Я встретил одну девушку, Сандра. Очень красивую… — Он слабо улыбнулся. — Совсем не похожую на тебя. Конечно же, она была брюнеткой. Она отвечала мне взаимностью, мы быстро стали любовниками. Сказать по правде, я совершенно потерял от неё голову, чего не случалось со мной прежде. Я даже начал подумывать о том, чтобы сделать ей предложение, но не успел… Я отлично помню, что в ту ночь было необычно ветрено. Я даже велел растопить камин. Она впервые осталась у меня до утра. Нам долгое время было не до сна. Потом я всё-таки погрузился в дрёму. Последняя мысль была о том, что на свете нет более счастливого человека, чем я. — Губы Данте снова искривила улыбка, словно он насмехался над собственной глупостью. — Эта мысль действительно вполне могла оказаться последней, — продолжил он. — Но я отчего-то проснулся вовремя. Даже не знаю, что меня разбудило. То ли она была недостаточно осторожна, то ли сработало чутьё на опасность, то ли бог решил меня спасти. Так или иначе, избежать удара я не смог, но успел отвести её руку. Видимо, она долго примерялась, чтобы попасть прямо в сердце.

Я слушала, не перебивая, но с силой сжав его запястье. Да, после того, что ему пришлось пережить, предательство Ренцо — это и правда не самый страшный поступок…

— Рана вышла неопасной, хотя кровоточила сильно, — продолжал Данте таким знакомым мне отстранённым тоном. — Она хотела ударить вновь, но я перехватил её руку и началась борьба. Дралась она изо всех сил, как хищный зверь, понимая, что это её единственный шанс на спасение. Но был сильнее, невзирая на рану. Так что я быстро скрутил её, а дальше на шум сбежались и слуги.

Данте замолчал и снова посидел, прикрыв глаза.

— Зачем она это сделала? — тихо спросила я.

Его губы дрогнули, но в улыбке так и не растянулись.

— У меня был двоюродный брат, — буднично объяснил он. — Который был не прочь завладеть моим состоянием. А именно он наследовал армон и все земли в случае моей смерти. Как выяснилось, именно он её и подослал. С самого начала. Сперва хотел, чтобы она втёрлась ко мне в доверие, приблизилась, насколько это возможно, кое-что разведала. А потом дал приказ убить.

— Она была наёмницей?

— И его любовницей тоже. Думаю, он обещал, что женится на ней, и она станет хозяйкой всего. Думаю также, что он не собирался выполнять это обещание.

— И что было дальше?

— Дальше произошёл неожиданный оборот. Дебора — так её звали, Дебора Гласелло, — стала умолять меня защитить её и не выдавать моему кузену. Дескать, сейчас, когда попытка покушения провалилась, и его планы по её милости вышли наружу, он её убьёт. Просила спасти её от этой участи, твердила, что не хотела меня убивать, что именно поэтому так медлила с ударом, в результате чего я и остался жив. Взывала к нашей любви, к моему мужскому достоинству и к чисто человеческому состраданию.

— И ты?

— Я знал, что она говорит правду. В том, что касается кузена. Что он обязательно избавится от неё, а руки у него были длинные. И тем не менее я вышвырнул её на улицу. Практически сдал ему с рук на руки.

— И?..

Я поёжилась, уже понимая, каким будет продолжение.

— И он её убил. — Данте говорил нарочито спокойно, но при этих словах его лицо всё-таки исказила болезненная гримаса. — Три дня спустя её тело нашли в реке.

Тишина повисла в воздухе камнем, готовым в любое мгновение рухнуть с высоты вниз.

— Она это заслужила, — прервала молчание я.

— Возможно.

Данте снова смотрел мимо меня невидящим взглядом. Мне оставалось лишь опустить глаза. Он чувствует свою вину за смерть этой женщины и продолжит испытывать это чувство. Так же, как я ощущаю вину за гибель Ренцо. Хотя, казалось бы, всё правильно и логично. Злоумышляли они, а не мы. Если бы я не подставила Ренцо, погиб бы Данте. Если бы Данте дал в своё время слабину и уступил Деборе, наверняка вскоре был бы убит. И всё равно. Совести не объяснишь. Она не всегда умеет быть объективной.

Поэтому я больше не стала ничего говорить. Просто обняла Данте и прижала к себе. Говоря языком тела: я буду с тобой, что бы ни случилось. Постараюсь встать щитом между тобой и любым врагом. Даже если этот враг — твоя собственная совесть.

Данте тоже прижал меня к себе, так сильно, что на какой-то момент у меня зашлось сердце.

— Может быть, поэтому я не смог пройти мимо тогда, в Остане, — тихо проговорил он. — Ты была настолько другой. Если ненавидела, значит, говорила это в лицо. Она готова была убить, не испытывая при этом ненависти. Ты же была честна, даже когда желала мне смерти. Я не знал, станешь ли ты когда-нибудь мне другом, но точно знал, что ты не предашь. Никогда.

Последовавшие дни и недели были одновременно похожи и непохожи на мою прежнюю жизнь в армоне. Я так же работала с камнями, была окружена теми же людьми, и даже мои покои остались при мне. Но наши отношения с Данте, конечно же, изменились безвозвратно, и эти изменения отражались почти на всех сферах жизни. Я быстро перестала бояться, что про нашу связь узнают, и большую часть времени ночевала теперь в его покоях.

Постепенно я снова стала выезжать в город и чувствовала себя при этом в относительной безопасности. Правда, в чайных больше не сидела. Выезжала исключительно по делам, рабочим или личным.

Соседа Данте, затеявшего опасную игру с целью завладеть чужим месторождением, арестовали. Данте решил дать делу официальный ход и обратился с жалобой к королю. Один раз меня вызвали в участок для дачи показаний. А вскоре обнаружились и другие улики. Когда по-настоящему хорошо знаешь, что искать, найти зачастую бывает несложно. Словом, и с этой стороны опасность осталась позади.

Шло время, и я даже смирилась с разницей в статусе, которая, как казалось раньше, лежала между мной и Данте разверзшейся пропастью. Во всяком случае, я почти сумела убедить себя в том, что смирилась. В конце-то концов, отношения развивались прекрасно. Да, меня иногда тревожил вопрос «А что же дальше?», но в такие моменты я старалась поскорее отвлечься от него на насущные проблемы. Ответа у меня всё равно не было. И я скорее отрубила бы себе руку, чем обратилась с этим вопросом к Данте.