Удар получился так силён, что стенка, сложенная из небольших брёвнышек, рассыпалась, и только это спасло владельца усадьбы. Выглаженные стругом вершковые брёвнышки посыпались, ударяя Мегата по голове. Мегат хрипел и не мог произнести ни слова. Зато собравшаяся челядь не молчала.

— Ведьма! — возопили они на разные голоса.

Те, что посмелее ринулись на Крин, другие бросились приводить в чувство и оттаскивать владельца усадьбы, но большинство просто орало и размахивало руками. Сам Арчен ничего предпринять не успел, на затылок обрушился тяжёлый удар, свет померк.

Пришёл в себя в кузнице. Вот уж где стены каменные, так это здесь, а то заронишь огонь, вся усадьбы сгорит.

Руки у Арчена были скованы, Ирган деловито прилаживал цепи к стене.

— Ну, что, очнулся? Ты не удивляйся и не рыпайся зря, я для твоей же пользы стараюсь. Я не слепой, видел, что ты был готов на выручку чародейке броситься. И не осуждаю тебя ничуточки, девчонка-то замечательная, недаром у Мегата слюнки потекли. Ну, бросился бы ты её выручать, и что с того? Тебя бы убили в ту же минуту. Я же и убил бы. А так посидишь ты денёк на цепи, попроклинаешь меня. Ничего, проклинай, я не обижусь. К кузнецу чужие проклятия не пристают. Особенно трудно будет завтра, когда девчонку на костре жечь станут. Тут тебе пасть придётся заткнуть, чтобы не накричал лишнего. А там и уймёшься. Самому влюблённому человеку нельзя вечно из-за предмета своей любви беситься. Когда-нибудь сам будешь мне благодарен. А покуда посиди на цепи и подумай о жизни.

О жизни Арчен успел подумать, пока учитель произносил свою речь. В самом деле, бросаться на людей, ища верной смерти, не стоит. И обнаруживать свои способности — тоже.

— А не боишься, — голос противу ожидания получился хриплым, — что я твои цепи раскую?

— Ты собираешься сбить мои цепи? — весело спросил Ирган. — Не родился ещё такой мастер, чтобы голыми руками мог мои оковы расковать. Будешь о каменную стену бить и тереть? Не советую. Первый же удар по железу, такой трезвон начнётся, мёртвого поднять можно. Знаешь, что тогда с тобой будет? Вас на одном костре сожгут, только её к столбу привяжут, а тебя связанного положат ей в ноги. Ты, конечно, умрёшь раньше, чем она. Она будет гореть потихоньку и любоваться, как ты станешь поджариваться. Не хочешь? Тогда виси смирно.

— Мне кажется, любые заклинания горных колдунов человечней ваших развлечений.

— Совершенно верно, но не советую об этом кричать. Борьба со злом всегда жестока, запомни это хорошенько. А я пойду выдавать слугам дрова. Как ни верти, они хранятся при кузне, а без огня завтра не обойтись.

Арчен сидел у подножия стены, не пытаясь освободиться, хотя это было самое лёгкое дело. Железо очень податливый материал, и в пальцах волшебника оно становится мягким, как глина с берегов болотной ямы. И никаких ударов, никакого трезвона. Всё немудрящее искусство кузнеца Иргана ничего не стоит перед умением колдуна. Но проявлять тайное умение надо тайно. Пока Арчен старался успокоиться сам и навевал спокойствие на обитателей усадьбы. Набегались, накричались, наволновались, теперь — спать.

Арчен никогда не пытался применять такое волшебство, но когда очень надо, получается даже то, что не должно получаться. Через полчаса обитатели усадьбы спали, все, начиная от стукнутого бревном владельца и кончая сторожем у дверей амбара, где заперли скованную Крин.

Арчен бесшумно поднялся, смял в кулаке цепь, что тянулась к стене. Труднее всего далась цепочка, что стягивала друг с другом руки, но, постепенно управился и с ней. Помещение кузни, где проводилась тонкая доводка изделий, имело четыре стены, прочную дверь и запиралось снаружи. Возле горна Ирган приковывать Арчена не стал, чтобы посторонние не вздумали любоваться прикованным подмастерьем. Арчен протолкнул пальцем пробой, вышел во двор и слегка помял замок в ладонях, чтобы его было невозможно открыть ключом.

Амбар, в котором была заперта Крин, легко угадывался по огромному запору и сторожу, который сидя, храпел на посту. Зажиточные крестьяне такие замки вешают на сараи, в которых хранятся всякие сельхозорудия. За пару месяцев рабского труда Арчен успел познакомиться и с такими замками. Состоит это чудище из двух проушин и железной полосы, которая накладывается поперёк дверей. С одной стороны наварена тяжёлая петля, с другой вешается замок. Эта мечта взломщика считалась в усадьбе лучшим запором. Длинный засов Арчен закрутил в косу и аккуратно обвёл вокруг шеи спящего охранника. Подобный приём не помогает от приступов храпа, но почему бы не попробовать, вдруг, да поможет.

Как и Арчен в кузне, Крин сидела у каменной стены, опутанная множеством не особо толстых цепей.

— Тихо! — прошептал Арчен. — Я пришёл за тобой.

Всё-таки хорошо выручать из узилища рабыню. Она молчит, когда ей приказано, и не задаёт глупых вопросов. Арчен рвал цепи, Крин молча ждала, и глаза её светились радостью.

Амбар тоже надлежало запереть, и Арчен измял пальцами петли, так что они ни в коем разе не желали проворачиваться. Теперь оставались лишь центральные ворота усадьбы. Ворота закрывались на огромнейший засов, какой не в каждой крепости найдётся. Засов Арчен самолично выковал какую-то неделю назад, и неудивительно, что могучая железяка послушно согнулась в его руках, словно была живой.

Не мудрствуя лукаво, Арчен снял запор и переставил его на другую сторону ворот. Всё управил быстро и тихо: ни треска, ни грохота. Увидал бы мастер Ирган, как неопытный ученик обращается с железом, тысячу раз уверился бы в своей правоте: нельзя оставлять в живых поганых колдунов. А Крин лишь дрожала крупной дрожью и принимала происходящее с полным согласием.

— Теперь наши жизни в наших ногах, — произнёс Арчен. — Не догонят — будем живы. Пошли.

— Куда? — беглянка отлично понимала, что догонят всюду.

— Для начала к источнику, где мы в первый раз встретились. А дальше я дорогу найду.

Крин кивнула и лёгкой побежкой двинулась по знакомой дорожке. Цепей на ней уже не было, но стальные браслеты на ногах, поясе и шее блестели в неярком свете приближающегося утра. Это было очень красиво, и Арчен подумал, что кое в чём кузнец Ирган прав: не всякую красоту надо оставлять; эту следует уничтожать безжалостно.

Ручей безмятежно омывал уложенные камни, словно ничего дурного в мире не происходило.

— Пей, как можно больше, — приказал Арчен. — Дальше долго воды не будет. Жаль, нельзя напиться про запас.

Пока Крин пила, зачёрпывая воду ладошкой, Арчен содрал со своей шеи рабский ошейник и напился сам, встав у источника на колени, что так насмешило когда-то девушку. Затем он приказал Крин сесть на камень и занялся её оковами. Сбил браслеты с ног, разорвал железный пояс. Оставался ошейник, прилаженный так плотно, что и мизинца не подвести.

Арчен велел Крин запрокинуть голову, осторожно смял сталь ошейника и разорвал её прежде, чем Крин ощутила, что может задохнуться. Теперь они были полностью свободны. Разорванные ошейники валялись на земле.

Крин сидела, запрокинув голову. Арчен наклонился и поцеловал ждущие губы.

Откуда-то издалека донёсся невнятный шум, вроде бы удары по металлу. Обитатели усадьбы очнулись ото сна и обнаружили себя запертыми. Но скоро они освободятся и кинутся в погоню. Пора бежать. Но всё же, можно потратить одну минуту, чтобы сказать о своей любви.

Последнее время Никол переселился из родительского дома в лавку. В комнатах он чувствовал себя зависимым от отца, ведь именно Порш устраивал там всё по собственному вкусу, а в лавке, выстроенной по раз и навсегда заданным правилам, Никол чувствовал себя полным хозяином. В торговлю он не вмешивался, претило ему слышать, как Порш льстиво беседует с покупателями, выдаёт пакетики с солью, бросает в денежный ящик медные шлёндеры. Из товаров на полках была только соль, которую покупали чаще всего. Соль и вода — два магических вещества, которых не может наколдовать самый изощрённый маг. Если покупатели требовали чего-то необычного, Порш отправлялся в подсобку, где стоял большущий ларь. Пока покупателей не было, ларь оставался пуст, но едва следовал заказ, даже самый причудливый, он немедленно оказывался в наличии. Лавочник кидал в ларь деньги, а вынимал сдачу и упакованную покупку: туфельки для балованной дочери, копчёный окорок для праздничного обеда, леденцового василиска на палочке, а то и тщательно упакованную дозу белой ртути. Всё, что угодно за ваши деньги.