– По-моему, будет лучше, если мы все уйдем отсюда. Ты как? – Он с некоторым неудовольствием посмотрел на свои руки и ноги и вздрогнул при виде пятен крови. – Подальше отсюда, к чертовой матери!
Уна вздохнула:
– Наверное, мы не имеем права просить, чтобы вы нас подвезли в таком состоянии?
Патологоанатом пожал плечами:
– Не волнуйтесь, у меня в багажнике остался старый полиэтилен.
9
Когда я дождусь, чтобы меня назвали мужчиной?
НАЧИНАЕТСЯ СЕГОДНЯ. Номер первый из большой подборки историй о человеке номер один на северозападной границе Индии – ВОЛКЕ КАБУЛА.
Афганцы, пуштуны, курды, африды и все разбойники из Белуджинстана [59], с берегов Аравийского моря вплоть до Кашмира и границ запретного Тибета живут в страхе перед Волком Кабула, человеком, который способен подчинить или разбить их.
Разумеется, общество, подвергающее наказаниям тех, кто не верит в его совершенство, не способно прогрессировать. Однако при этом его агрессивность будет нарастать, несмотря на то что оно неизбежно разлагается изнутри.
Избави меня, Аллах, от всяческой уверенности.
Князь Лобковитц изо всех сил пытался исполнять свои обязанности, но паралич все сильнее сковывал его. Он прижимал руки к бокам, стараясь унять дрожь. Он утверждал, что что-то не так. Он был несколько выбит из ритма. Прежде ему не доводилось такое испытывать.
– Если время, монсиньор Корнелиус, это поле, а пространство – не более чем одно из измерений времени, то те немногие измерения, которые мы в состоянии осмыслить, несомненно, суть доказательства скудости воображения, а не нашего хваленого Прометеева дара, разве не так?
Джерри Корнелиус уже начинал сожалеть о своем возвращении к религии. Он всегда знал, что в его плане бегства есть слабое место. Но князь Лобковитц – его единственный абсолютно надежный союзник. Возможно, миссис Перссон действует честно, но нельзя быть полностью уверенным в разработанном ею стратегическом плане. Случалось так, что госпожа Удача была его единственной надеждой. Как бы ни легли карты, они складываются в домики.
Долговременная память Джерри начала улучшаться. Ему вспомнились медресе Каира и Марракеша [60], золотые купола, годы медитаций в уединенных пристанищах Ума и Кадиса. И все для того, чтобы сделать еще несколько шагов в беспорядочной Пляске Времени. Миссис Перссон хорошо. А он обделен умственной дисциплиной. Он дорого заплатил, но ему недостало способностей, чтобы следовать за ней, поскольку она превосходит его одаренностью. И он продолжает платить.
– «Я прожил жизнь, мне кажется порой…»
– Не при дамах, – предупредил Лобковитц, не выносивший грубости.
Джерри слегка задержался, запирая двери храма. Князь Лобковитц приехал, чтобы отвезти его в селение, где еще осталась относительно неплохая закусочная, хозяева которой помнили, в чем разница между эклером и сдобной булкой.
– При дамах? – Он понюхал воздух. Поздно.
– Слава Богу, вы здесь, монсиньор!
Этот характерный для нее возглас загнанного существа, эта жалость к себе, отточенная и заученная за долгие столетия, вылилась в отчетливую агрессию.
Трикси Браннер из усадьбы. Она буквально обезумела.
– Во мне, как вам известно, нет ни единой расистской косточки. Так почему я должна платить восемь миллионов фунтов налогов в пользу кучки нечистых хулиганов, которые Бог знает откуда явились, а притом мои родные много лет жили на этой земле, обрабатывали ее, выстраивали на ней свое дело? Скажите же мне, откудаони, монсиньор? Только не убеждайте меня, что все мои куры покончили самоубийством.
Джерри вспомнил школьные годы.
– Мне очень жаль, мисс Браннер. Вы имеете в виду евреев?
– Да нет же! – На лице Трикси отразилось неподдельное отвращение. – Я не об интеллектуалах или музыкантах. Я говорю о тех, кто просит убежища. – Она нахмурилась; что-то новое только что пришло ей в голову. – Ну кто, скажите на милость, пожелает жить в приюте?
Справившись с дрожью, Лобковитц поднялся, чтобы привлечь к себе внимание. После представления он щелкнул каблуками и поцеловал трясущуюся руку Трикси. Она немедленно утешилась.
Старый дипломат не забыл своих изящных приемов.
– Мы, европейцы, очень нуждаемся в ваших английских свободах, – заявил он. – Американцы – варвары. Потому-то для нас так важно присоединиться к вам в рамках межнационального альянса. Вы очень многому можете нас научить.
– Раз так, я бы первым делом упразднила Брюссельские соглашения.
Трикси обнаружила то, что осталось от Звездного союза государств, и делала все, что было в ее силах, чтобы подстроиться. Неуклюже выпирающие ягодицы придавали ей облик заядлой наездницы, хотя на самом деле она испытывала неодолимое отвращение при мысли о том, чтобы приблизиться к существу, которое хотя бы на несколько дюймов превосходило размерами ее самое. Faux derriere [61]колыхался наподобие груза на спине вьючного верблюда; Джерри вспомнил, что в последний раз встречался с ней, когда она неохотно готовилась к возвращению из экспедиции по Сахаре, которая была предпринята с целью открытия Ближневосточного пути в прошлое. Трикси не хотела говорить Джерри, что ей удалось найти. Когда же она все-таки рассказала своей матери, это почти что сбросило ее с занятого ею трона.
– Знаете, у нас теперь есть свой трубопровод. – Трикси говорила с воодушевлением, стараясь произвести впечатление на князя Лобковитца. – Вы можете принять во владение какой-нибудь участок. Но мы финансируем всю линию, проходящую через территорию Афганистана. Это патриотическое предприятие.
Она сорвала с головы шарф.
Джерри остановился возле нового пикапа «лексус», принадлежавшего князю. «Лексус» был единственным исправным автомобилем на этой стоянке.
Лобковитц натянул на себя шоферскую куртку.
– Вас подвезти куда-нибудь?
10
Блюз Джо Тернера
В рамках операции «Свинцовый груз», проведенной в 1957 году, Комиссия по атомной энергетике распорядилась об установке на дирижаблях ядерного оружия в количестве 74 килотонн. Эра ядерных аэростатов закончилась в 1963 году, после того как в течение двух дней в результате труднообъяснимых несчастных случаев погибли два дирижабля, находившихся в ведении Комиссии по атомной энергии.
У человека существует трудноопределимый рефлекс, известный тем, кто чаще всего с ним сталкивается, как «точка возгорания» – когда спокойный человек внезапно впадает в состояние истерии. 999 хирургов из тысячи знают, что вспышку могут вызвать такие простые слова, как: «Добрый день, служба экстренной помощи». Даже самые спокойные люди тяжело переносят вопрос: «Больной еще дышит?»
Предложенный Джорджем Бушем бюджет – не для слабонервных. В 2003 году запланировано израсходовать 2,13 триллиона долларов. Предусмотрено увеличение оборонного бюджета на 14 %; это самый резкий рост военных расходов со времен Рональда Рейгана, равно как и удвоение затрат на обеспечение внутренней безопасности. Это решительный шаг. Планируя на следующий год двухпроцентный рост государственных расходов на внешнюю оборону и внутреннюю безопасность (при том, что в последние годы средний рост составлял 7 %), мистер Буш предполагает крутой поворот в расстановке бюджетных приоритетов Америки.
Это дерзко. Мистер Буш далек от того, чтобы приостановить сокращение налогов и тем самым добыть средства для приобретения нового оружия; он подтверждает – более того, увеличивает – размеры сокращения налогообложения. На протяжении следующего десятилетия он предлагает сократить объем налоговых сборов почти на 600 миллиардов долларов…
Результатом стало резкое изменение финансовых перспектив Америки. Использование излишков фондов социального страхования для выплаты долга или реструктуризации американской пенсионной системы – цель, которую обе партии провозглашали первоочередной еще девять месяцев назад, – теперь отнюдь не предполагается. В предложенном мистером Бушем бюджете излишки планируется пустить на оборонные расходы и в первую очередь – на сокращение налогов.
