Трикси уверенно кивнула.

По каким-то причинам президент Эвелл помнил Джерри как своего союзника по одному из «пентагонов», где он, по его собственному выражению, проходил крещение дерьмом, превратившее его в стального мужчину, каким он предстал перед глазами остальных. Президент говорил, что ему нравится видеть Джерри рядом, пусть даже он вынужден расстрелять его брата. Время от времени он нуждался в духовном утешении. Священник-денди не представлял угрозы и был идеальным телохранителем. Он был истинный универсал.

Джерри пробормотал что-то благочестивое и направился к бару. Когда он наливал себе вино, Уна Перссон вышла из темноты. Джерри приблизился к тому месту, где она укрывалась.

– Снова в седле, да, Джерри?

Она была, как обычно, приветлива. И немного смущала Джерри. Они вновь сделались любовниками, во всяком случае, в то время, когда Уну это устраивало, и секс был почти так же хорош, как взрывчатка.

– Где Катрина? – поинтересовалась Уна.

Она также наслаждалась минутой. На ней были длинное, сшитое на заказ пальто, высокие сапоги, черный шелковый шарф и черная меховая шапка. В массивном развлекательном центре было жарко, и Уна казалась чересчур тепло одетой. Но когда она заговорила, из ее рта пошел пар.

– У меня при входе отобрали все оружие. Даже швейцарский ножик. Я пользовалась им для чистки ногтей.

Она замолчала и закашлялась. Новые клубы пара вырывались из ее рта, словно эктоплазма. Этот процесс смутил Джерри. Он подошел к Уне и обнял.

– Ах, дорогой, – проговорила она. – Без тебя было так ужасно.

Они выследили британскую нефтяную мафию – или то, что от нее осталось. В конце концов Юсак был вынужден от нее отречься. Один или два нефтяных барона оставались в полной силе, но большинство высокопоставленных членов организации были сломлены. Объявить их прежнюю родину террористическим государством и послать туда контингент стало чистой формальностью.

Несомненно, кто-то предупредил Барбекю Кида. Кид предпринял отвлекающий маневр и скрылся. От Хьюстона и Далласа осталось совсем немного. Время от времени Кид выпускал в обращение загадочно четкую видеозапись.

Президент-генерал Эвелл продолжал подбадривать своих экономистов:

– Это как Столетняя война. Она породила сильную Германию. Она проложила дорогу Бисмарку. Но им потребовалось несколько поколений, а мы сможем управиться за неделю. В этом состоит чудесная сила современных информационных технологий. Не беспокойтесь. Я буду обезвреживать фройляйн с начиненными динамитом поясами.

Он посмотрел на собравшихся в ожидании одобрения. Те кивнули, и Эвелл вновь обратился к телекамерам.

Его плененный предшественник жевал соленые сухарики, потягивал «колу» и смотрел в записи футбольные матчи студенческих команд. Он все еще не знал, что находится под арестом. Он тяжело дышал, на что-то указывал и потрясал в воздухе кулаками.

Все они собрались в его башне, окна которой выходили на студенческий городок Техасского университета в Остине. Внешне город не пострадал. Парки и озера безмятежно грелись в лучах предвечернего солнца. Аудио-оружие нового типа было применено для первичной очистки города. Когда сюда прибыли гости, улицы патрулировали только бойцы отрядов Кида, отличавшиеся кротостью взглядов. Их без шума захватили бойцы-гуркхи [74], которые весело отрезали им головы, после чего возвращали на места, но только вперед затылками. Коренастые убийцы наблюдали из укрытий за тем, как другие боевики обнаруживают их товарищей. По большей части дело представлялось так, будто сами они невольно обезглавливали своих коллег. Гуркхи, как правило, только хихикали.

А сейчас они занимались зачистками. В значительной степени – кровавыми. Эти операции можно было завершить в три дня, но ничего сколько-нибудь ценного в городе не оставалось. Внезапно генерал-президент Эвелл, не вставая с места в окружении своих советников, указал на окно. За стеклом он увидел полную луну.

– Послушайте, разве это не прекрасно? Вы не находите?

Его пленник взял с керамического блюда очередную шоколадку.

– Чувствуйте себя как дома, друзья мои. Я полагаю, вы захотите обсудить условия заключения мира. Не отрекайтесь с такой легкостью от последствий вашей акции. Мы тут у вас в большом долгу. – Он обвел пустым взглядом присутствующих. – И вы заслужили того, чтобы вам заплатили.

Его не слушали. И он снова обратился к телекамерам.

– Я никогда не испытывала особенного доверия к парням с близко посаженными глазками. Вы можете говорить что хотите. Рой Роджерс не заслуживал доверия, – сказала Уна, подавая Джерри тарелку с жареными бобами. – Могу я попросить об одном духовном совете?

– Я всегда к вашим услугам, дорогая миссис Перссон. – Белые с золотом одежды Джерри взметнулись и опали, когда он опустился на краешек украшенного цветами дивана. – Надеюсь только, что мы не плетем тут заговор. Ты же знаешь, насколько я заинтересован в том, чтобы со временем единство было восстановлено.

– И что это нам принесет? Нескончаемую Византию?

– А ее-то по большей части лихорадило. Нашей целью должна быть Греческая империя, а не выморочный второй Рим.

– А вы знаете, что халифаты презирали Рим? – Уна хрустнула морковкой. – Их не интересовало ничто, что относилось к римлянам. Можете считать это конкуренцией, но я искренне верю, что они видели римлян варварами. Ну знаете, как египтяне видят Саудовскую Аравию.

– Последние египтяне, которых я встречал, были обнажены до пояса и работали на дорогах. Всегда сложно возродить нацию, не прибегая к средствам экономики стран-изгоев. Как вы думаете, когда начнет появляться нефть?

Ей вдруг захотелось салата с ветчиной.

– Не волнуйся. – Джерри сжал ее потную ладонь. – То, что сейчас происходит, – одно сотрясение воздуха.

Эти слова услышал пленник-президент. Складка на его лбу сделалась глубже. Он возвысил голос:

– Господа, есть вещи, которые мне не хотелось бы слушать в моих апартаментах. – Он поднялся. В своем индийском одеянии он был неотразим. – Давайте следить за своими словами. Среди нас присутствует дама.

С идиотским видом он склонился, чтобы поцеловать руку Уны, но та изящным движением отодвинула ладонь. У нее возникло ощущение, что он охотится за ее часами «роллекс».

– Почему вы все так помешаны на часах?

– Часы – это ответственность, – ответил ей пленник. – А время – деньги.

– Не хотелось бы разбивать вашу последнюю дрочку, – парировала она, – но вам известно, что вы под арестом?

– Я никогда не ставил интересы своей семьи выше интересов этой великой нации. – Его щеки залила густая темно-лиловая краска. – Потому, что мои семейные интересы – это наша вонючая страна. Знаете, существует один тип, который хотел бы видеть меня королем. «Король Георг» звучит намного лучше, чем «король Колин». Это не монарх, а персонаж народной песенки. Ну как это звучит? Колин?! Это показали исследования. Многочисленные исследования. Они это показали. А вы, социалистические задницы, не в состоянии этого осознать.