Он остановился. Здесь. Огляделся.

Стиснутая глыбами каменная тропинка вывела Слая на более-менее открытое пространство - в зальчик, отделённый от основной пещеры где валунами, где оплывшими сталагмитами, а с одной стороны и вовсе прозрачным льдом. На этих стенах танцевали блики. Они будто смеялись: да, мы существуем и нам нипочём горячее озеро позади.

Юноша сюда раньше не заглядывал - лабиринт, а этот в особенности, не то место, в котором стоит задерживаться дольше нужного. Пусть Слай славился чрезмерным любопытством и притуплённым инстинктом самосохранения, он всё же хотел жить. И потому, кстати, всё ещё жил - иначе бы его уже давно убили.

Вблизи блики оказались слизнями. Они медленно, едва заметно ползали по стенам - кажется, гнездо мёрзлых улиток. Редкостная удача! Если взглянуть на улитку, когда та отдыхает, то не отличишь её от фосфоресцирующих грибов и мха, что заполонили эти пещеры и которые служили улиткам едой. Все три вида (а улитки - в особенности) - ценный материал. Но Слай не обрадовался находке, так как увидел то, чему даже ненормальный, вроде него, обрадоваться никак не мог.

Где-то в полушаге над полом, рядом с ледяным окошком таинственно мерцала, отражаясь, множилась в нём странная искорка. Она висела в воздухе, достаточно близко к одной из глыб, чтобы не касаться той, но быть случайно задетой какой-нибудь дурной улиткой, буде вдруг "животинке" приспичит проползти именно здесь.

Ждать долго не пришлось. Несмотря на имя, мёрзлые улитки любили прохладу, но не выносили холода, а этой зачем-то понадобился лёд, тот самый, который не таял даже недалеко от горячих ключей. И отчего-то ей захотелось проползти именно там, где глупышку поджидал - ни дать ни взять, матёрый хищник - огонёк. Лучик беззащитного тельца задел искорку - и слился с ней, Слаю на миг привиделось, что огонёк увеличился. Этого хватило: юноша выпростал правую руку и сжал искорку в кулаке, дёрнулся, потом небрежно махнул левой - с пальцев посыпались золотые крупинки. Оседая на каменных стенах и полу, они тускнели и вновь вспыхивали - уже серебристые, зеленовато-салатовые, алые… В пещерах не жило солнце, не заглядывали и ночные светила, чтобы дозволить этой удивительной пыльце оставаться царственно золотой, но сияние улиток подарило ей иные цвета и оттенки.

– Надеюсь, вам понравится, - устало шепнул Слай и побрёл прочь.

Дениле и Дло повезло: у входа в "коридор", в котором скрылся фиалкиец, обрушился то ли под собственным весом, то ли ещё по какой причине огромный сталактит и тем самым образовал подобие лестницы на край "стены". Оба коротышки - и старый, и юный - легко забрались наверх. Отсюда открывался замечательный вид как на большую часть подгорного зала с озером, так и на тайную тропку с бредущим по ней Слаем.

Тяжёлые занавеси сталактитов, ярусные аркады вдоль границ - то причудливые барельефы, то этажи с выходами множества туннелей - и, конечно, глыбы древних обвалов и растущие, подобно деревьям, тянущиеся, как к солнцу, к далёкому своду сталагмиты. Лабиринт в лабиринте.

И тысячи зеленовато-жёлтых звёздочек - мох или грибы, - вечно сверкающих, разгоняющих первозданную тьму, что пыталась накрыть пещеру.

Налюбовавшись каменным небом, шпионы-самоучки вернулись к слежке - "объект" далеко не ушёл, и парочка нагнала его быстро, так как пробираться по дорожке между глыб оказалось явно труднее, чем идти по их широкой и почти ровной верхушке. Ориентируясь на тропку, Дло и Денила очутились у тупичка с ледяным оконцем намного раньше Слая. Там они, не видя иных путей, с удобством устроились на животах в лучшей точке, где отлично просматривался чудной закуток - следопыты не сомневались, что фиалкиец остановится именно здесь.

Так и было: юноша выбрался к окошку и замер, недоумённо и ищуще оглядываясь. Карлик покосился на мальчика и осторожно коснулся виска - наученный опытом, Дло догадывался, что вряд ли стоит наблюдать за аборигеном обычным, физическим способом, лучше обратиться к телепатии. Сам меховой ремонтник, подготавливаясь, задумался о Золотом дворце Ричарты ещё тогда, когда только заметил дрожащую тень приближающегося Слая. Денили скривился - верно, посоветовать природному менталу воспользоваться телепатией не то чтобы глупо, странно как-то. Карлик флегматично пожал плечами - зато ничего плохого не предложил, а много - не мало.

Зальчик преобразился - везде светились необычной формы ментальные следы. Ледяное стекло пронизывала тонкая решётка из солнечных нитей, такие же спиралью взбирались по сталагмитам или змеились по стенам. Каждый, ранее ничем не примечательный слизень обрёл усики-ножки, которыми активно прощупывал дорогу, и тяжёлую со стороны, витую раковину на плоской спинке - Дло и не предполагал, что возможны настолько яркие различия между физической и ментальной оболочкой у существ, не обладающих даже зачатками разума.

А Слай не изменился. На первый взгляд.

Ментальный след имелся и у фиалкийца, но если во время поединка с городским телепатом юношу буквально поглотил сверкающий кокон, то сейчас тот сидел внутри, словно прячась от кого-то. Может, от искорки, что висела, не двигаясь, прямо в воздухе?

Она тоже сияла, но в отличие от тех же слизней её свет был направлен внутрь, хотя казалось, что он распространяется… Дло не мог объяснить такого. Он видел, он чувствовал, как ему дарят свет, и при этом отлично знал - не понимал, - что свет на самом деле отбирают. Отбирают у воздуха, камней и льда. Отбирают у слизней, у мха и грибов. Отбирают у него, Дло, и у Денилы. Отбирают даже у Слая. Карлика тянуло к этой, наверняка опасной, загадке. И не его одного.

Денила подался вперёд, уже готовый свалиться на голову Слаю - лишь бы только разглядеть искорку, прикоснуться к ней, забывая, что раньше он просто-напросто свернёт шею - до каменного пола пришлось бы лететь метра четыре. Заметив, осознав, что мальчишка сейчас погибнет, Дло как будто протрезвел - он остановился. И задержал ребёнка, прижав к холодной глыбе. Перестарался, с испуга не рассчитал силы: юный телепат беззвучно пискнул от боли, но не возмутился - кажется, увидел, чего избежал. Зато никто не предостерёг, не помог глупому слизняку: тот подполз к искорке и задел её краем ментальной раковины - сияющий кокон огонька увеличился. Теперь-то не приходилось сомневаться, что огонёк поглощает свет - в одно мгновение и витой панцирь, и длинные усики, а после и сам слизень втянулись… нет! Не совсем так! Совсем не так! Сначала искорка вошла в тельце жертвы, и то увеличилось раза в два, чтобы затем расплыться в шар - и вместо выросшей улитки опять сверкал огонёк, возможно, чуть большего размера, чем прежде.

Что бы случилось, коснись опасной искорки Дло? Денила?

Словно отвечая, Слай метнулся к огоньку и бесстрашно сжал тот в кулаке. Искорка обрадовано вошла в новое беззащитное, полное света тело - и точно так же, как со слизнем, ментальная оболочка фиалкийца начала расти. Но перед тем как заполонить пещеру, искорке требовалось выбраться хотя бы за пределы самого юноши… Она выбралась - Слай засиял. А потом он махнул рукой, обрывая, стягивая с себя часть вылезшей наружу оболочки и сбрасывая ту, казалось бы, намертво приклеившуюся к пальцам, на каменные стены и пол - так же стряхивают воду с рук после умывания. И там, где падала мерцающая "капелька", появлялся хрупкий росток. Невидимый, как и раковины слизней.

– Надеюсь, вам понравится, - Слай двинулся назад.

Шпионы одновременно выдохнули и осторожно поднялись - переживания переживаниями, а фиалкийца следовало обогнать.

– А я-то гадал, когда вы объединитесь, - негромко, но отчётливо хмыкнул юноша и приостановился, посмотрел прямо на соглядатаев. - Глаз с меня не спускаете с самого Азтона. Нет бы вопрос задать или хотя бы друг с другом поговорить… жуть.

– Что это? - юный телепат гордо выпрямился и выпятил подбородок. В сердитом тоне мальчика сквозила обида.